Запомнились ее строки:

- Мої кохані, милі вороги! Я мушу вам освідчитись в симпатії.

Якби було вас менше навкруги, людина може вдаритись в апатію...

Строки вспомнились, когда начал писать эту статью. Еще имеют ли они смысл для нынешней Лины Васильевны? И не стану ли я после публикации "любимым, милым врагом", который по ходу сделал доброе дело, развеял "апатию" у восьмидесятилетнего почетного ветерана украинской литературы?

Больше двадцати лет Поэт Лина Костенко носилась вокруг Земли по орбите, координаты которой любопытным журналистам нельзя было определить. В конце девяностых повезло женскому журналу. Журналистка журнала "Жінка" невероятными усилиями подпрыгнула до небес и сделала интервью со знаковым во все времена Поэтом. Многообещающе оживились в Украине национально демократические силы, наконец начали объединяться.

Естественно, для бандеры (флага) шестидесятых Лины Костенко в тех общественных сдвигах девяностых было забронировано почетное место.

Прошли годы. И никто уже не вспоминал, что на рабочее место среди основателей украинского национального государства Лина Костенко так и не явилась. Зато витийствовала, выставляя оппонентам гендерный признак, как поражающее оружие, другая бунтовщица, украинская маска с которой давно слетела.

- Зато наша Лина в эти дни (годы) пишет что-то эпохальное, важное, возможно, даже сильнее и более талантливое, чем "Маруся Чурай" - утешали себя верные почитатели.

Что же оказалось? Великий украинский поэт с головой погрузилась в радиоактивную Чернобыльскую зону, рядовым участником этнографической экспедиции. Ну и что? - продолжали утешаться верные, - благородная наша Лина делает благородное дело, собирает и спасает от забвения полесские раритеты.

Небольшая часть почитателей, для которых мировая литература не была столь уж и далека, вспоминали Александра Пушкина. Тот, правда, не был рядовым членом, даже возглавлял экспедицию в Херсонскую губернию, пораженную засухой и нашествием саранчи. Почти Чернобыльская зона! Александр Сергеевич, мол, не прекращал же тогда писать стихотворения и поэмы, вот и наша Лина Васильевна, вероятно, что-то величественно-поэтическое пишет в перерывах между фиксацией собранных в полесских селах экспонатов: глиняных кувшинов, рушников, и тому подобного...

Ждали, ждали... И дождались!

Украинский Дом. Презентация переиздания сорокалетнего романа в стихотворениях "Берестечко", на этот раз с талантливыми иллюстрациями графика Сергея Якутовича. Свое свежее впечатление от встречи с кумиром своей молодости опубликовал на сайте ЛитАкцент, в интернет издании. Сайт отождествляет себя с украинской интеллигенцией. Не прошло и двух суток, как мой вскрик был изъят, и ЛитАкцент продлил плавание в тихой заводи, где квакание лягушек пытаются выдавать за острую литературную полемику. Если кто-то из авторов сайта узнал себя, великодушно прошу извинить!

Дальше привожу немного подредактированный изгой-текст, которому дали пинка:

- Когда в шестидесятые годы, а, порой и в семидесятые, в Киеве молодые поэты читали произведения в старом Доме учителя, в зале филармонии - это точно помню и утверждаю! - большие залы были до предела переполнены молодежью, кому до тридцати. Даже до двадцати! Не только студенты, но и рабочие, служащие, техническая и творческая интеллигенция. Прошло 40-50 лет. Восьмидесятилетняя, вечно молодая Лина Костенко. А кто в зале? Где студенчество? Где молодые люди, влюбленные не только в поэзию, а в Слово-знамяг? В Слово-бандеру? Что происходит? Скажем, приглашения-пропуски справедливо и "своевременно" предназначались ровесникам юбилярши. И чуть младшим, чем ровесники, почтенным украинским интеллигентам. Пусть так. Повторяю, Лина Костенко вечно молода, как аксиома... А в зале почти все старики и старушки... Где следующие поколения? Где те, кому в мире, где продолжает идти борьба за выживание, предзначено подхватить патриотическую эстафету у покойных Василия Симоненко, Миколы Холодного, Николая Винграновского... у живой Лины Костенко...? Это что, прервалась связь поколений, или это ли первые признаки деградации духовности?

Никогда не подумал бы, что презентацию нового издания романа "Берестечко" украинского Поэта Лины Костенко превратят в цензируемое, зарешеченное пропусками и удостоверениями сектантское собрание. Что творчество Поэта, а в лучшие годы молодости-зрелости Лиыи Костенко в шестидесятые-семидесятые годы свойственную ей открытость и публичность, "допущенные к телу почитатели" подвергнут семейной ЦЕНЗУРЕ. Кто, в какие тоталитарные времена мог предвидеть, что в 2010-м, теперь уже не брежневский Главлит каменной глыбой будет закрывать Поэта от общества, а бессмертные доброхоты, предприимчивые телохранители, приватизировавшие Лину Костенко, будут решать, кого допускать к чествованию "охраняемого тела", а кому интеллигентно, плечом и пинками преградить дорогу. Вовремя зато своевременно, как когда-то писала Поэт, наэлектризованные украинской идеей доброхоты организовали в Украинском Доме презентацию "для своих, для наших". Лина Костенко эту братию с доминированием инстинкта самосохранения когда-то откровенно называла "героями до першої скрути".

Слышу, мне уже пытаются возражать:

- Ну вот, опять началось. Да, большинство собравшихся в зале были старшими людьми, но молодежь тоже была. Ну и откуда эта предубежденность, что молодые просто на дух не воспринимают поэзию Лины Костенко? Да, есть такие, но есть и другие.

Это элементарное передергивание. Произведения Лины Костенко желанны на полках в студенческих общежитиях. Социологи Национального педагогического  университета имени Драгоманова недавно провели среди студентов исследование. Самые любимые современные украинские писатели: 1.Андрухович 2.Забужко 3.Костенко 4.Дереш. Самый почтенный ветеран украинского художественного слова оказался среди молодо-зрелой компании!

В мирный актовый зал Украинского Дома на презентацию привели за руку несколько "тушек" из молодежи. Операцию приобщения своих потомков к украинской духовности проводили не столь давно "украинизированные" мамочки и папочки, укр.сов.интеллигенты, еще два десятилятия назад верные коммунистической партии и советскому народу миряне брежневско-щербицкого прихода. Приведенное на презентацию новое поколение озиралось: где выход?

Как нам выскользнуть на свежий воздух из этого "отстоя"? (лексика потомков укр.сов.интеллигентов).

Если мне в страшном сне приснится, что Лина Васильевна непосредственно принимала участие в организации своей презентации, что с ней был согласован сектантский принцип отбора гостей... Это будет одним из самых больших моих разочарований за последние десятилетия.

Я не верю в сны. И поэтому спрашиваю Лину Костенко, в сторону организаторов собрания. Не было ли бы целесообразно - со всех точек зрения! - чтобы на презентацию переиздания романа "Берестечко" пришли будущие учителя-словесники? Еще украинских на сегодня школ, хоть табачники уже приступили к работе. Имею в виду студентов педагогического университета.

Присутствие будущих журналистов на презентации поэтического творения Мастера, что, повредило бы процессу их духовного совершенствования? А студенты Могилянки еще не доросли? А филологи из университета имени Шевченко уже насквозь пропитаны украинской идеей?

Украинскую молодежь, живые ростки, на которые только и можно надеяться, не заметили и не пригласили. Но не обошли вниманием, прошу прощения, стариков и старух. Обидно для многих так выражаюсь, потому что их время - тяжело больных и умерших в украинской культуре - уже уходит вместе с многолетними поклонными стояниями в известной позе перед бывшим компартийным начальством.

Приведу еще один пример участия новоиспеченных цензоров в организации презентации книги Лины Костенко. Забыли пригласить одного киевлянина. Нужно же было отделять зерна от плевел! В шестидесятые тот раздавал нам, студентам университета, изданные самиздатом произведения запрещенных наших поэтов, были среди них пламенные стихотворения Лины Костенко. Не называю его имени, потому что он не давал мне разрешения. Этот киевлянин, в опасные времена патриотически настроенный на распространение произведений гонимых украинских литераторов, позже был надолго брошен за колючую проволоку, потом отправлен в ссылку (статья Уголовного кодекса "Изготовление и распространение клеветнических произведений"). Неужели и для него не нашлось места на презентации? На так называемом празднике украинской поэзии в наше мирное время этот не вымышленный патриот, бывший политзаключенный был лишним? Выходит, что так. Не были лишние в комфортное мирное время сектанты-почитатели, герои “до першої скрути”.

Этими словами заканчивалась моя заметка на ЛитАкценте, спешно снятая, чтобы не раздражала "укр.тилигентов".

Поэт Лина Костенко, - и слава Богу! - избежала уголовных преследований за свое национально-патриотическое творчество. Но что же мы имеем в итоге? Не могу не вспомнить чуть младшего ее братчика-шестидесятника, как и немало других, оказавшимся героем “до першої скрути". После многолетних скитаний по Киеву со склоненной головой, ссутулено пряча глаза от знакомых... за прошлые годы какие-то буквы и слова на сотнях страниц интеллигентно, по-научному уже написал, бережно поливая водой, чтобы, упаси господи, вдруг огонь не вспыхнул. Тот огонь, который пылал в его произведениях и выступлениях к примирению в семидесятых годах с языческой властью.

А его попутчица Лина Костенко и поныне находится, по ее словам, во "внутренней эмиграции". Говорит, что пишет произведения в ящик... хоть и не печатает. ПОЧЕМУ? Во внутреннюю эмиграцию сорок лет назад она вынуждена была уйти вместе с Михайлиной Коцюбинской, Валерием Шевчуком, Лесем Танюком, Павлом Мовчаном... Последние двое по-настоящему эмигрировали в Россию. Названная компания почтенных господ давно уже не эмигранты, вернулись к изнурительной работе, в Украину.

«- Якщо мене ви зігнете в дугу, то та дуга, напевно, буде вольтова!»

Этими словами заканчивается стихотворение "Врагам" Поэта шестидесятых годов. Все идет, все проходит. Тогда вольтовая дуга Лины Костенко имела напряжение в триста шестьдесят вольт. А сейчас электрические параметры опустились до безопасного напряжения в тридцать шесть вольт? Врагов не  бывает у того, кто до сих пор сидит в Украине во внутренней эмиграции. Не будем напрягаться!

Триста шестьдесят вольт сегодня непрактичны, потому и неуместные.

P.S. К чему автор приплел Аллу Пугачеву? Когда-то эта певица метеором ворвалась на эстраду. Первые ее песни были философско проникновенными, созданными на слова думающих поэтов. Но потом пришла либеральная вседозволенность, и певица стала молотить бабкі, опустилась до общеупотребительных шлягеров (лучше бы она оказалась во "внутренней эмиграции"). На склоне эстрадных лет приехала на последнюю гастроль в Киев. В концертном зале дворца "Украина" на встречу с примадонной сошлись ее давние почитатели. Еще не предельно преклонных лет - певице Алле Пугачевой не восемьдесят, а всего шестьдесят. Из молодежи пришли единицы.

Георгий Бурсов

Фото: Україна молода