Роман политкорректный, Славникова пишет о конфликте индивида с властью, но власть не обижает. Пусть и Лев Пономарёв порадуется, и Владимир Владимирович не обидится. В заурядном и плоском романе, как в матрёшке, спрятан другой, настоящий, не тронутый глянцем.

Гламур злой волшебницы

Новый роман Ольги Славниковой от «2017-го» отделяют не только пять лет, но и рассказы в глянцевом журнале «Саквояж СВ», лёгком, необременительном спутнике состоятельного пассажира. Эти рассказы сыграли в судьбе писателя особую, ещё не понятую критиками роль.

Сама мысль предложить такому своеобразному, элитарному прозаику, как Славникова, создать нечто в формате лёгкого дорожного чтива показалась бы странной.

Но Славникова легко справилась с задачей, приняла чужие правила игры. Вот и появились её рассказы в журнале, а затем в сборнике «Любовь в седьмом вагоне».

Опыт работы для глянцевого журнала даром не прошёл. Этот лёгкий саквояж Славникова и прихватила с собой, когда взялась за новый роман.

С первых страниц я не узнал знакомого писателя. Полноте, не однофамилица ли автора «Бессмертного» и «Стрекозы» написала офисный роман?

Первые страницы принадлежат как будто другому писателю. Лёгкий, даже легковесный слог вместо фирменного густого, перенасыщенного сравнениями. Где был омут, теперь мелководье, таинственные глубины не пугают и не манят. Обычный офисный романчик, можно в дороге почитать и после работы расслабиться.

Но нет, не совсем обычный. С каждой новой страницей встречаешь всё больше знакомых примет прежней Славниковой. Вот уже появляется «грузная старуха с мутными каратами в растянутых мочках, лицом напоминавшая дряблый персик, покрытый серым пухом », гэбэшник, похожий на зародыша, что-то говорит в свой мобильник, «шурша целлофановым ртом» .

Всё та же, знакомая читателям Славниковой, эстетика безобразного, подчёркнутый антигуманизм, бестрепетное отношение к человеку старому, больному, зооморфность героев: Маленькая Люся, «страшненькая, как старая обезьянка» , и бабушка, «совершенно крошечная, будто седая обезьянка» , пришли точно со страниц «Стрекозы, увеличенной до размеров собаки».

К концу романа текст становится всё гуще, сравнения богаче и оригинальнее. Более других мне понравилась долговязая и длинноносая девица, «похожая в короткой шубе из намокшей чернобурки на больного страуса» .

Я всегда рекомендовал книги Ольги Славниковой желающим похудеть. Она, как злая волшебница, превращает живое в мёртвое, красивое — в безобразное, аппетитную еду — в нечто несусветное.

Шоколад напоминает «неоднородную сладкую глину с добавлением мыла» , в кружке с растворимым кофе плавают «комья как бы коричневой краски», «тяжёлые торты» плотно напитаны «крашеным маргарином» , творог «сухой и невкусный, будто извёстка» .

Но лучше всего Славникова обыграла хрестоматийный булгаковский борщ «с тем, чего вкуснее нет в мире». Мозговая кость у Славниковой напоминает «целый сваренный дуб» .

И всё-таки роман для Славниковой необычен, как необычен и динамичный сюжет. Завязка почти в самом начале.

Максим, преуспевающий менеджер крупной транснациональной корпорации, узнаёт, что его голова «травмирует гравитационное поле» .

Из-за неё на земле всё чаще случаются катастрофы: меняется климат, горят леса, рушатся торговые центры, начинаются новые войны. Лёгкая, невесомая, едва ли не виртуальная голова Максима — причина доброй половины бед и несчастий.

Сотрудники ФСБ вычислили зловредного менеджера и предложили ему «покончить с собой выстрелом в голову» . Просто застрелить Максима нельзя, таковы правила игры.

На Максима давят, соблазняют посмертной славой, устраивают неприятности, затем начинают самую настоящую травлю: подкупленные граждане каждый день забрасывают менеджера гнилыми овощами.

Но Максим слишком любит себя, чтобы так просто поддаться. Его цель проста: уцелеть и выманить у гэбэшников деньги.

Задачка со всеми известными

Славникова предлагает читателю задачу со всеми известными.

Место действия — офис, съёмная квартира, московские пробки. Что может быть банальнее?

Герои не просто знакомые, но затасканные.

Маринка — смазливая провинциалка, которая решила завоевать Москву.

Дима — «журналюгский журналюга» .

Просто Наташа — хозяйка съёмной квартиры.

Главный герой «Максим Т. Ермаков, счастливый владелец «Тойоты»-трёхлетки и бренд-менеджер» — герой офисной прозы и офисного сериала.

Материал, отработанный современной литературой и телесериалами, не вызывает у читателя не только симпатии, но даже какого-либо интереса. Написать интересное о неинтересном трудно.

Прорыв в офисной прозе сделали только двое: сначала Гоголь, а несколько позднее Салтыков-Щедрин. Но великие тени не пришли на помощь автору «Лёгкой головы». Герою Славниковой читатель вряд ли станет сочувствовать. В расчётливо и умело сделанный текст забыли вложить душу. Проза получилась динамичной, но слишком сухой, неживой, искусственной.

Впрочем, душу нам не вычислить, но в романе Славниковой есть и технические «проколы». Гэбисты запрещают магазинам и мини-маркетам что-либо продавать Максиму, берут его в осаду, Максим начинает покупать еду через соседа, Васю-алкоголика, тот регулярно за малую мзду исполняет все поручения Максима, и органы ему почему-то не препятствуют.

Максим Т. Ермаков узнаёт в толпе, забрасывающей его помидорами, своего давнего врага, Вована. Максим приглашает Вована в гости, мирится с ним, возвращает старый долг, приобретает себе если не друга, то подельника, союзника в борьбе с ФСБ.

Но почему же органы проморгали Вована? Почему он сам не настучал начальству? Отчего Вована не загребли на Лубянку сразу же после первого визита к Максиму?

На последних журнальных страницах романа гэбисты, неотступно следовавшие за Максимом, наблюдавшие за его квартирой, куда-то пропадают, как будто автор забыл, что сам же поставил герою наружку.

В хитро сплетённой интриге заложен изъян. В самом деле, а зачем Максиму Т. Ермакову голова? Он же её с детства почти не ощущает и почти не пользуется ей. Зачем же так дорожить головой?

В данном случае потеря головы — это не слишком серьёзная потеря. Да и возможно ли просто так прострелить голову, если она столь легка, почти виртуальна?

Почему осведомлённые, проницательные «социальные прогнозисты» из ФСБ решили, что виртуальную голову Максима Т. Ермакова можно так просто уничтожить? Неужели гэбэшники не приняли во внимание возможность неудачи?

Финала нет, в «Знамени» повествование обрывается «на самом интересном месте». Быть может, Славникова придумала эффектную, всё объясняющую развязку.

Журнальный вариант призван только подогреть интерес к роману, который выйдет вот-вот в издательстве «АСТ, Астрель».

Двум господам…

Славникова давно уже служит двум господам — искусству и актуальности.

«Стёркозу», свой лучший, прославивший её роман, Славникова писала, совершенно не обращая внимания ни на читателя, ни на моду, ни на издательскую политику.

Но уже много лет она старается от моды не отставать, улавливать новые веяния, настроения, тенденции и писать «актуальную» прозу. Но актуальность редко сочетается с её творческой манерой, с особенностями её стиля, с её оптикой.

Неплохо получилось в «Бессмертном». Ещё лучше в «Басилевсе», истинном шедевре современной русской литературы.

Зато стремление к актуальности повредило композиции «2017». Модную тогда антиутопию Славникова привязала к своей книге об инфернальных горных духах и «отчасти мёртвых» людях.

Но искусство тогда победило актуальность, идиотская «революция ряженых» померкла рядом с хитниками и мистической Хозяйкой Горы.

Славникова всё больше служит актуальности, всё меньше — искусству.

В моду вошёл офисный роман со скучным и пресыщенным героем-яппи. Славникова создаёт своего Максима Т. Ермакова.

Вновь популярна оппозиционность, противостояние человека и государства, и вот Славникова пишет о конфликте индивида с государственной машиной.

Но где же этот индивид? Максим Т. Ермаков — существо, потребляющее йогуртовые торты, дорогие пиджаки и пригламуренных девиц, как будто лишён человеческих чувств, за исключением инстинкта самосохранения и безграничной любви к деньгам.

При этом автор и государство не обижает. Герои-гэбэшники, несмотря на свою монструозную (а кто у Славниковой не монструозен?) внешность, благородны и умны: они одни в мире победившего капитализма ставят общественное выше личного, блюдут государственные интересы, спасают страну и народ от навалившихся бед, несчастий, катастроф.

Пусть и Лев Пономарёв порадуется, и Владимир Владимирович не обидится.

В новом романе, исключая разве что последние страницы, побеждает актуальность. У меня сложилось впечатление, будто роман пошёл в «Знамя» с колёс.

«Лёгкая голова» появилась в конце августа, когда на Урале и в Сибири ещё догорали описанные Славниковой лесные пожары. Оперативность, достойная журналиста, но зачем это писателю?

Последние страницы — настоящие, славниковские, лишены чужеродного глянца и заёмного либерализма. Скучное и пустое место действия наконец-то обретает очертания.

Воспоминания героя о детстве в южном городе, областном центре с большим металлургическим заводом и «гигантскими, похожими на сплетение могучих кабелей, пирамидальными тополями», напоминают фрагменты «Бессмертного» и «Стрекозы».

Через искажающую оптику Славниковой вновь угадывается живая провинциальная жизнь. А затем вступает незнакомая прежде, видимо только освоенная Славниковой, тема Москвы-города и Москвы-реки, притягивающей героя.

Но эта тема возникает сама по себе, будто вопреки замыслу актуальной книги о конфликте индивида с государством. В заурядном и плоском романе, как в матрёшке, спрятан другой, настоящий, не тронутый саквояжным глянцем.

Сергей Беляков

Фото: kp.ru