Первую книгу Эфраима Севелы мне дала мама. «Мужской разговор в русской бане» читать не советовала, «потому что рановато», а «Моня Цацкес — знаменосец», «Легенды инвалидной улицы» и множество небольших новелл в оглавлении были аккуратно помечены точечками…

Книга была толстая, как раз как я не люблю.

Теперь эта книга, прошедшая через десяток рук, проехавшая сотни километров, в моих руках не имеет веса.  

Севела не был эмигрантом. Он скорее относится к тем людям, которые не имеют душевного спокойствия и оттого всю жизнь ищут своё место. Большинство слоняется по своим квартирам, пьёт и страдает, а Севела ездил и писал. Хотя по дороге тоже по-своему страдал. Как все великие еврейские зануды.

Эфраиму Севеле (настоящие имя и фамилия — Ефим Драбкин) досталась непростая судьба кочевника. Он родился 8 марта 1928 года в Бобруйске в благополучной еврейской семье кадрового офицера и коммуниста Евеля Драбкина. Родители были признанными спортсменами: отец — тренер по классической борьбе, мама достигла хороших результатов в беге на дистанции с барьерами. Возможно, именно поэтому Ефиму досталось богатырское здоровье, а с возрастом и обретением бороды он и вовсе стал похож на крупного русского медведя.

Как рассказывал сам писатель, до войны в Бобруйске на 100 тыс. населения приходилось 65 тыс. евреев, но картаво на мамэ-лошн разговаривали абсолютно все. Спустя много лет жизнь евреев в Бобруйске он опишет в потрясающе ироничной и сердечной книге «Легенды Инвалидной улицы», которая и принесёт ему успех. Писать будет в Париже — первом пункте своего долгого эмигрантского скитания.

Первой рукопись «Легенд» прочитала Ида Шагал — дочь Марка Шагала. «Вы не знаете, что написали! Вы последний еврейский классик на земле!» А сам Марк Шагал не мог оторваться от рукописи до утра, после чего сказал: «Молодой человек, я вам завидую: эта книга будет самым лучшим витамином для евреев, чтобы они не стыдились называться евреями».

Это, пожалуй, и есть самое тонкое замечание, самая лучшая характеристика того, что делал Севела. Он выписывал витамины. Но не стоит думать, что эти витамины помогают только одному народу. В первую очередь книги Севелы — непритязательные и западающие в душу, такие родные и непридуманные его герои — энциклопедия обо всём человеческом, близком каждому и столь дефицитному в наше время.

«Легенды Инвалидной улицы» издадут в Америке, затем в Англии, Германии, Японии, три года спустя — в Израиле на иврите и русском. Они переиздаются по сей день и давно стали бестселлером.

Но вернёмся к маленькому Ефиму. Вот ему уже 12 лет. Началась война. Отец ушёл на фронт. Вместе с матерью и сестрёнкой мальчик оказался в поезде, увозившем их в эвакуацию. Но на полпути началась бомбёжка, взрывной волной немецкой авиабомбы Ефима выкинуло из поезда. С семьёй ему предстояло встретиться только после войны.

Ефим оказался в детдоме, из которого сбежал. Затем прошёл ремесленное училище, завод, на котором точил мины для фронта, совхоз под Новосибирском, где таскал пудовые мешки с зерном и жил в многодетной семье вдовы фронтовика.

Осенью 1943 года волею судьбы попал в противотанковую артиллерию резерва Главного командования и стал «сыном полка». Полковник Евгений Павлович Крушельницкий, подобравший маленького Ефима на захолустном вокзале, полюбил мальчика и даже хотел усыновить его, мечтал отвезти учиться в МГУ, но за две недели до окончания войны его смертельно ранило осколком шальной немецкой гранаты. Последние слова были обращены к Ефиму: «... Сынок, а в университет пойдёшь без меня...»

Полк противотанковой артиллерии и люди, служившие в нём, с которыми Ефим дошёл до Германии и впоследствии получил медаль «За отвагу», станут прототипами героев одной из самых любимых книг самого Севелы — «Моня Цацкес — знаменосец».  

После войны Севела вернулся в Беларусь. Вся семья осталась жива и здорова, отец вернулся с фронта. Ефим выполнил просьбу полковника Крушельницкого: самостоятельно получил среднее, а затем высшее образование. Правда, до МГУ не доехал, променяв его на БГУ.

В 1957 году дебютировал с киносценарием к художественному фильму «Наши соседи». Он взял псевдоним Эфраим Севела, под которым его теперь знают миллионы почитателей по всему миру. После «Наших соседей» были и другие удачные сценарии к комедийным фильмам:

1959 — «Аннушка», «Мосфильм»

1961 — «Чёртова дюжина», Рижская киностудия

1965 — «Нет неизвестных солдат», Киностудия им. А. Довженко

1967 — «Крепкий орешек», «Мосфильм»

1968 — «Годен к нестроевой», «Беларусьфильм»

Фильмы имели большой успех, поплакать и посмеяться в кинотеатр приходили советские люди разных национальностей по всей великой стране.

В 1971 году жизнь Севелы, уже известного советского журналиста, киносценариста и режиссёра, круто изменилась. Не будучи ни диссидентом, ни сионистом, но являясь неуёмным правдолюбом и справедливостиманом, Эфраим Севела вместе с ещё 23 евреями участвовал в своеобразном штурме приёмной Президиума Верховного совета СССР. Они просили свободный выезд в Израиль для всех евреев Союза (которые этого хотят, само собой). В противном случае угрожали сухой голодовкой.

Севела добился своего. Только не совсем так, как ожидал.

Его выкинули из страны. Вычеркнули с афиш собственных фильмов и постарались забыть. Выставили в сжатые сроки вместе с семьёй — женой Юлией Гендельштейн (падчерицей Эдит Утёсовой) и дочкой Машей. С выезда Севелы из СССР началась легальная эмиграция.

В интервью «Еврейскому обозревателю» Севела рассказывал:

«Едва я появился в ОВИРе, чтобы оформить документы на выезд, меня пригласили к начальнику антисионистского отдела КГБ СССР генерал-лейтенанту Георгию Минину. «Вот ваше личное дело, — и он открыл пухлую канцелярскую папку. — Честно сказать, будь моя воля, никогда б вас не отпустил. У нас таких людей по пальцам перечесть. — Минин достал из папки пачку благодарностей Верховного главнокомандующего. — Ну, как отпустить такого воина?! — воскликнул генерал и продолжал наставительно. — Очень скоро вы окажетесь на войне... Не посрамите чести своих боевых учителей!»

Пройдёт много лет, и он, вернувшись в Москву, выступит на конференции по случаю организации Российского еврейского конгресса. Рассказав с трибуны о напутствии генерала Минина и воспользовавшись присутствием в зале мэра Лужкова, он обратится к нему с просьбой: «Юрий Михайлович, если вы когда-нибудь увидите генерала Минина, передайте ему: наказ — не посрамить боевых учителей — выполнен с честью. На второй же день Войны Судного дня я из советской «базуки», захваченной в бою с арабами, подбил два танка Т-54 и противотанковую пушку».

По дороге в Израиль Севела успел пожить в Европе, где и открылся его писательский талант. Книги начали выходить одна за другой: «Викинг», «Патриот с немытыми ушами», «Последние судороги неумирающего племени», «Остановите самолёт — я слезу», «Моня Цацкес — знаменосец», «Мама», «I love New York», «Почему нет рая на Земле», «Попугай, говорящий на идиш», «Тойота Королла», «Зуб мудрости», «Мужской разговор в русской бане» и многие другие.

Однако же в Израиле Севеле не жилось — не такой он представлял Землю обетованную, а израильтяне были совсем не похожи на тех евреев, среди которых он родился и вырос. Израильтяне жили лучше. Им не надо было бороться за своё существование общими силами. А ведь эта борьба в СССР объединяла людей, делала их родными. А тут все жили хорошо. И каждый — сам за себя. А Севелу и вовсе считали русским…

В Израиле у Севелы родился его второй ребёнок, но и это не смогло удержать его на месте. Жена с детьми оказалась в Англии, а Эфраима Севелу еврейский фонд «Сохнут» отправил в Америку, где он ездил по городам и весям, встречался с евреями и собирал деньги на строительство Государства Израиль. Собрал немалую сумму.

Севела получил гражданство США «по преимущественному праву», но и в Новом Свете надолго не задержался. Семья распалась, и Эфраим Севела снова отправился на поиски себя по всему миру. В путешествиях он снова писал книги и киносценарии: «Ласточкино гнездо» — о советских разведчиках в Англии; «Муж, как все мужья» — о жизни в Израиле; «Белый «Мерседес» — о мюнхенской олимпиаде 1972 года; «Сиамские кошечки» — о Таиланде, повесть «Продай твою мать» — о еврейских иммигрантах в Германии.

На собранные по «донорам» и свои собственные деньги снял в Польше фильм «Колыбельная» о холокосте. Там почти нет профессиональных артистов. Газета «Чикаго сан Таймс» назвала этот фильм самым сильным о катастрофе.

В 1991 году по приглашению Союза кинематографистов СССР Эфраим Севела вернулся в Москву. Ему восстановили российское гражданство, Лужков дал квартиру.

Севела с жадностью стал снимать кино, которое так любит. Снимал по своим сценариям, само собой. Так появились «Попугай, говорящий на идиш», «Ноктюрн Шопена», «Благотворительный бал», «Ноев ковчег», «Господи, кто я?».  

Севела вновь женился. Его супругой стала архитектор Зоя Осипова.

В канун своего восьмидесятилетнего юбилея в 2008 году Севела дал очередное интервью. В конце беседы он сказал: «Не так давно, не дожив трёх месяцев до ста лет, в Лос-Анджелесе умер мой отец. Порой думаю: а где успокоюсь я в этом мире, исхоженном мною вдоль и поперёк?»

Выходит, что этим местом стала Россия…

Юлия Эйдель