Бьёрн Хеммер. Ибсен: Путь Художника. Перев. с норв. под ред. Э. Панкратовой. — М.: ОГИ; Б.С.Г.-Пресс, 2010.

Главная беда монографий — их чрезмерная академичность, неизменно сокращающая потенциальную аудиторию. А вот выпущенной в издательстве ОГИ объёмной, 640-страничной работе Бьёрна Хеммера о Генрике Ибсене академичности как раз недостаёт.

Берясь за книгу норвежского исследователя, ожидаешь увидеть масштабное исследование жизни и творчества писателя, оказавшего колоссальное влияние на русский театр рубежа XIX—XX вв. и ставшего без преувеличения властителем дум образованного читателя рубежа веков, но за исключением пьес «Нора, или Кукольный дом», «Дикая утка» и «Пер Гюнт» (да и то благодаря опере Грига) не слишком известного и популярного сегодня. А ведь в начале XX века эссе ему посвящали Лев Троцкий («Об Ибсене», 1901) и Корней Чуковский («Чему учит Ибсен», 1908)…

Собственно, и книга Хеммера написана в эссеистическом ключе, о чем автор честно предупреждает в предисловии: «Книга построена как собрание эссе. Все главы вполне самостоятельны, и их можно читать в любой последовательности. <…> В моей книге нет единого стиля. Одни главы написаны популярно, другие — в сугубо научном ключе».

Как результат, едва ли не главным свойством всего повествования становится субъективность, превратившаяся из потенциального достоинства книги в её досадный недостаток. Происходит это оттого, что автор не считает нужным соблюсти, что называется, чистоту жанра. То, что Хеммер практически исключает из сферы своего внимания жизненный путь Ибсена и сосредотачивается на творчестве, гипотетически должно делать из его книги филологическое исследование, но на деле текст до него недотягивает. Как следствие, разговор о творчестве как будто повисает в воздухе. Не хватает и объяснений, что же такого сделал Ибсен в драматическом искусстве, что мы называем его реформатором театра и зачинателем «новой драмы».

В результате у отечественного читателя (вероятно, к соотечественникам Ибсена это не относится — они-то близко знакомы с классиком ещё со школьной скамьи) в сознании не складывается цельная, последовательная картинка. Недостаёт в книге и культурно-исторического контекста, который — при таком-то огромном формате — бессознательно рассчитываешь найти в биографии. Из хорошо знакомых (опять же в первую очередь российскому читателю) имён в тексте упомянут только датский литературный критик Георг Брандес, остальные фигуранты скандинавского литературного процесса без надлежащих объяснений малопонятны, да и не слишком интересны.

В небольших, иногда не особо связанных логически главках книги исследователь пересказывает сюжет пьесы, характеризует основных героев, а также высказывает свои суждения — по большей части, примерно в таком духе: «Любовь и предательство, искренность и лицемерие, идеализм и утрата иллюзий, надежда и безнадёжность, власть и бессилие, личность и общество, трагедия и комедия — в этих оппозициях заключается неуловимая диалектика человеческого бытия, и мы имеем возможность глубже постичь эту диалектику, соприкоснувшись с ней в драмах Ибсена, при безжалостном свете театральной рампы». В общем, и не поспоришь: в мировой литературе вообще мало авторов, которые в своём творчестве этой диалектики сумели избежать.

Мария Шабурова