– Сергей Маркович, как вы оцениваете сегодняшнее время для поэтов и поэзии?

– Мне нынешнее время кажется вполне благодатным. О нем когда-нибудь будут с признательностью вспоминать любители поэзии. Сегодня немало замечательных поэтов, множество прекрасных стихов.

– В рамках фестиваля поэзии прошла дискуссия на тему «Русская поэзия: самосознание нации или возможности языка». В ходе обсуждения в частности возник такой вопрос: возможно ли сегодня возникновение нового национального поэта.

– Ну, понятие «национальный поэт» – это, наверное, в большей степени такая культурная условность. Вроде бы больше одного на нацию и не положено: у англичан – Шекспир, у немцев – Гете, у нас есть Пушкин. Поэтому зачем нам кто-то новый, если у нас уже есть национальный поэт?

– Вы известны в русской поэзии не только как участник литературной группы «Московское время», существовавшей в 1970-х годах; лауреат нескольких премий и автор множества замечательных стихов, но и как весьма мало пишущий поэт. Вас не тяготит эта ситуация?

– Иначе не получается у меня. Мне просто трудно самому себе угодить. Я редко когда сам заинтересован тем, что у меня выходит из-под пера.

– Вы, наверное, не ведете статистики, но все же – сколько стихов в год вы пишете?

– Если есть три стихотворения, то это хороший, урожайный год.

– А черновиков много?

– В целом да. Мне понятны слова поэта Поля Валери, который на вопрос, как долго он правит стихи, ответил: пока не отнимут. Несмотря на то что это преувеличение, в этом что-то есть.

– Вы несколько лет вели мастер-класс на Форуме молодых писателей в Липках. Насколько вам интересна эта работа?

– Эта работа мне кажется совершенно не лишней, потому что почти все поэты стремятся образовывать, скажем так, компании. Важнее всего как раз знакомство между этими молодыми людьми. Я по себе сужу: знакомство с теми же Бахытом Кенжеевым, Алексеем Цветковым, Александром Сопровским для меня и было лучшей школой. Из вот такого компанейского междусобойчика что-то и бывает.

– То есть вы не думаете, что в принципе можно, дав какой-то совет начинающим авторам, надеяться, что они начнут писать лучше?

– Я думаю, что присутствие педагога – чистая условность. Если педагог добросовестный и небездарный поэт, то он честно скажет, что ему нечему научить – его бы кто научил. Потому что искусство – это пойди туда, не знаю куда, принеси то – не знаю что.

– Тогда, может быть, вы вспомните подробнее, как формировалась компания, называемая сегодня «Московское время»?

– С упомянутыми поэтами мы познакомились в университетской студии «Луч» (при филологическом факультете МГУ. – Авт.), она и до сих пор существует. Стали друзьями: встречались, выпивали, болтали, читали – все было довольно симпатично.

– А сама по себе поэтическая группа «Московское время» ведь не имела каких-то сформулированных общих черт, манифеста или декларации?

– Нет, это было скорее некое товарищеское взаимопонимание.

– Но этого, наверное, недостаточно, для того, чтобы считаться группой.

– Наверное, общими чертами были традиционализм, некая гражданственность, потому что мы все были большими антисоветчиками; общность вкусов – мы любили XIX век и зримую акмеистическую поэтику ХХ века. Вот так примерно.

– Сегодня вы много читаете современных поэтов?

– Мне мой добрый знакомый Алик Жолковский рассказывал, что когда он маме своей с гордостью говорил, что он читает стихи, она ему делала замечание: «Алик, стихи не читают – их почитывают». Так и я – почитываю. В общем, невозможно много читать поэзию.

– Вы наверняка следите за публикациями своих друзей?

– Мы, как правило, присылаем друг другу стихи по электронной почте и пишем коротенькие отзывы.

– Но вы-то, наверное, не заваливаете их письмами, ведь вы самый мало пишущий поэт из своей компании.

– Да, наверное. Я, когда начинал писать стихи, у меня в среднем получалось по стихотворению в неделю. И если проходило больше недели, и я ничего не написал, то это меня беспокоило. А сейчас дошел вот до такой жизни.

– А современную прозу читаете сейчас?

– Вопрос в точку. Я ведь в минувшем году сдал свое Букеровское дежурство – я был председателем жюри Букеровской премии. Так что просто по долгу службы прочел 80 романов. Поэтому какое-то представление о современной русской прозе имею. Даже могу поделиться таким наблюдением. Ряд талантливых сегодня современных писателей можно разбить на две группы: люди, травмированные Платоновым, и люди, травмированные Набоковым. Но это совершенно понятно, потому что это дарования такой мощи, что было бы просто странно, если эти писатели не оказали влияния на литературу.

– Кто на вас, как на поэта, оказал влияние?

– Я бы ответил так: не мне судить, кто оказал на меня влияние. Но сознательно я подпадал под влияние стихов Набокова. Мне это влияние не казалось страшным, то есть имело смысл под него подпадать. Нельзя попадать под влияние Бродского или Мандельштама, потому что все, что они хотели сказать, они сказали. А Набоков не вполне реализовался как поэт, потому что перешел на прозу. Поэтому его поэтические опыты можно продолжать в сходной манере. У меня был такой период, когда я был сильно увлечен стихами Набокова и старался писать в том же духе, но ровно потому, что он вроде как не завершил этого наброска, в отличие от, например, уже упомянутых поэтов – Мандельштама и Бродского. Но это все дела давно минувших дней.

Сергей Гандлевский, русский поэт, прозаик, эссеист, переводчик. Родился 21 декабря 1952 в Москве. Окончил филологический факультет МГУ, русское отделение. В начале семидесятых становится одним из создателей поэтической группы «Московское время» (вместе с А. Цветковым, А. Сопровским, Б. Кенжеевым). Автор книг стихов: «Рассказ» (1989), «Праздник» (1992), «Конспект» (1999), «Найти охотника» (2002), «Некоторые стихотворения» (2008), «Опыты в стихах» (2009). Постоянный автор и лауреат журнала «Знамя». Лауреат премий «Малый Букер» (1996), «Анти-Букер» (1996), «Московский счет» (2009), «Поэт» (2010). Член Русского Пен-клуба. Живет и работает в Москве.

Артем Морс