Из Нью-Йорка до городка Корниш в штате Нью-Хэмпшир почти пять часов езды. Ну, или четыре с половиной, если повезет.

Население — 1700 человек. Два универсальных магазина, церковь, почта, несколько закусочных и бескрайние фермерские поля кругом.

Именно в Корнише Сэлинджер провел ровно 57 лет. В 1953 году писатель неожиданно купил в Нью-Хемпшире участок земли размером почти в 50 гектаров и навсегда покинул Нью-Йорк. Его литературный агент потом заметил, что он "просто не хотел быть знаменитым". К славе Сэлинджер действительно относился странно. Еще в колледже он рассылал письма во все литературные журналы США, громко требуя признания своего таланта, но после выхода "Над пропастью во ржи" вдруг заявил, что "плохо себя чувствует, когда видит свою фотографию на обложке". Все последующие издания печатали уже без этой злополучной фотографии.

Писателя чуть ли не официально окрестили "нью-хэмпширским затворником", а у редакторов американских газет появился собственный вид "спорта": ежегодно в Корниш отправляли фотокорреспондентов в надежде застать писателя врасплох. За 50 лет это не удалось никому.

— Когда репортеры приставали к нам с вопросами, как найти Джерри, мы просто отправляли их в другую сторону,— объяснил владелец местного магазина Майк Акерман, у которого Сэлинджер много лет покупал продукты.— Джерри тут был местным Бэтменом: все знают, что он существует, все знают, где находится его убежище, но никто вам не скажет, как найти Бэтмена.

В Корнише никто не выписывает серьезные литературные журналы, так что легенду о затворничестве Сэлинджера не поддерживают.

— Здесь не принято лезть в чужую жизнь, и мы считаем, что человек может вести себя так, как ему нравится,— считает Шерри Будро, отец которой подружился с писателем еще в 70-х.— К нему относились как к обычному человеку, а вовсе не как к автору "Над пропастью во ржи". Иначе, наверное, Джерри не провел бы здесь столько лет.

Сэлинджера в Корнише действительно считали местным. Он всегда голосовал на выборах и аккуратно приходил на собрания городского самоуправления. Несколько раз в неделю в одиночестве обедал в ресторанчике "Виндзор Дайнер".

Не пропускал он и традиционные субботние обеды в местной церкви, где подавали пироги и ростбиф с овощами. За все — 12 долларов.

— Джерри был постоянным участником. Обычно он приходил на час-полтора раньше и коротал время, что-то записывая в маленьком блокноте,— рассказывает Дженни Фрейзер.— Он всегда садился во главе стола, но почти ни с кем не разговаривал. А последний раз мистер Сэлинджер пришел на обед в самом конце декабря. Потом его жена еще дважды забирала ростбиф домой.
По словам местных жителей, писатель всегда был подчеркнуто дружелюбен, но старался ни с кем не сходиться слишком близко. Исключение он делал разве что для подростков. В конце 50-х, например, Сэлинджера часто видели в компании старшеклассников в закусочной "Напс Ланч". Дружба закончилась скандалом: писатель согласился дать интервью для школьной газеты соседнего городка Виндзор, а в итоге текст появился на первой полосе местной "взрослой" газеты "Клермонт Дейли Игл".

Эта публикация вызвала настоящую ярость писателя: он не только прервал все отношения с компанией подростков, но и распорядился обнести все свои полсотни гектаров земли двухметровым сплошным забором.

В единственном за все годы молчания интервью, опубликованном в 1974 году в лондонской "Таймс", он так объясняет свое молчание: "Есть что-то умиротворяющее в том, чтобы не печатать свои работы. Это настоящий покой. Публикации самым ужасным образом нарушают мое право на частную жизнь. Но мне нравится писать. Я люблю писать. Но я пишу только для собственного удовольствия и только для себя".

По всей видимости, незыблемость своего права на частную жизнь Сэлинджер понимал вполне буквально. Когда в конце 70-х местная жительница Мерилинн Борн купила у бывшей жены писателя дом, доставшийся той после развода, то обнаружила тоннель, ведущий из гаража прямо в гостиную.

— Его тогда особенно донимали фотографы. Если вас годами будут преследовать, вы, наверное, тоже предпримите необходимые меры,— пояснила она смысл подземного коридора.

Тоннель, правда, помогал не всегда. В 1984 году британский литературный критик Иэн Хамилтон прислал затворнику несколько вопросов, сообщив, что собирается писать биографию писателя. Сэлинджер подал в суд, обвиняя англичанина во вторжении в свою частную жизнь, и, к удивлению многих, выиграл дело, доведя его до Верховного суда Соединенных Штатов.

Но со своими близкими он судиться даже не пытался. В 1998 году Джойс Мейнард опубликовала свои воспоминания о продолжавшемся всего 10 месяцев романе с писателем. А в 2000 году в книжных магазинах появились мемуары его дочери Маргарет. И хотя критики сразу же обвинили обеих дам в попытке заработать на имени Сэлинджера, создаваемый годами таинственный образ "нью-хэмпширского затворника" они сумели изрядно подпортить.

Из воспоминаний обеих выходило, что Джером Дейвид Сэлинджер отличался тяжелым характером: пытался контролировать каждое движение своих близких и был помешан на здоровье. Он тоннами принимал гомеопатические препараты и строго придерживался специально разработанной диеты: мороженая фасоль на завтрак и недожаренная баранина на ужин. Дочь писателя к этому списку добавила еще, что отец увлекался уринотерапией, иглоукалыванием и последовательно исповедовал дзэн-буддизм, индуизм и сайентологию.
Правда, ни бывшая любовница писателя, ни его дочь так и не смогли ответить на главный вопрос, что именно писал Дж. Д. Сэлинджер во время своей добровольной ссылки в городке Корниш, штат Нью-Хэмпшир. То, что он не расставался с блокнотом, подтверждают почти все жители городка, но никто из них не видел написанного. В своей книге Джойс Мейнард упоминает как минимум о двух законченных романах, которые писатель держал в сейфе, но говорит, что сама она никогда эти рукописи не видела.

Как ни странно, но смерть Сэлинджера не вызвала ни малейшего ажиотажа в американских издательствах.

— Права и на роман "Над пропастью во ржи", и вообще на все произведения писателя принадлежат издательству, с которым он заключил контракт еще в 1950 году,— объяснил "Огоньку" литературный агент Даглас Град.— Именно издательство обладает правом "первой ночи": сначала оно должно предложить семье покойного свои условия. Если наследников предложение не устроит, они вправе объявить аукцион, выбрав того, кто предложит большую сумму. Но пока и издательство, и семья хранят молчание.

...Эпиграфом к своим "Девяти рассказам" Сэлинджер поставил старую буддийскую загадку: "Как звучит хлопок одной ладони?" Этот вопрос обычно задают новичкам, которые не знают, что ответа просто не существует. Его можно получить, только пройдя все ступени духовных дзэн-практик.

Говорят, что Сэлинджер в своей добровольной ссылке пытался это сделать.

Кирилл Белянинов, Нью-Йорк