Эту книгу написала Мэри Роуч, назвав ее словечком «Bonk», так же, как называется известный интимный процесс между двумя людьми. Современные словари переводят это слово просторечно - как... ну, в общем, понимаете, как. Поскольку на литературный русский это емкое слово нельзя перевести красиво - и это беда нашего языка, книгу назвали громоздко: «Секс для науки, наука для секса».
Если спросить, что мы реально знаем о сексе, закоренелые практики начнут демонически хохотать. И кажется, напрасно. Некоторые автолюбители тоже вон знают, куда руль вертеть и на какую педаль в машине нажимать, а спроси их, что там под капотом и как мотор работает, — недоуменно плечами пожмут.
Так и с книжкой «Бонк» - это не просто эротика, это, скорее, такое ехидный науч-поп, от которого вы будете корчиться и стонать. Потому что секс, как он есть — это, положа руку на сердце, очень смешно. Особенно в исполнении Мэри Роуч, для которой, по-видимому, не существует запретов.
Отважная писательница в пылу исследования, уподобясь подопытному кролику, затеяла и подробно описала свой бурный секс с мужем в какой-то барокамере в присутствии сексолога, потом осеменяла возбужденных хрюшек, мерила рулеткой расстояние от клитора до... даже неважно до чего, потому сам процесс обмера — уже аттракцион. А как вам пенис на веревочке, чтоб в случае чего к будильнику его привязать? А разные приборчики и такие секс-машины, что иной маньяк обзавидуется? Хотя тут можно и в ящик сыграть. В одной главе описывается мастурбация при помощи пылесоса. Не советуем повторять. Можно плохо кончить.
Если вы решите прочесть это пиршество, вас будет преследовать мысль: где авторесса откопала столько чокнутых сексологов-энтузиастов, которые, привлекая для своих опытов проституток и феминисток, называют их, например, «субъектами искусственного соития». Нормального человека назови так, и все - импотенция и фригидность на долгие годы. А этих фиг остановишь. При изучении эротической чувствительности влагалища они решили совокупляться с машиной, снабженной фаллокамерой, — чтоб заснять все изнутри.
«Из феминисток достигли оргазма лишь четверо. Вероятно, они чувствовали себя неуютно в ситуации, которая с феминистической точки зрения воспринимается как эксплуатация, - жалеет «субъектов» Роуч. - Или, может быть, они просто менее привычны к сексу с незнакомцами».
Чтение «Секса...» обязательно начните с содержания — это песня!
«Колбаски, дикобразы и сговорчивая миссис Г. Хроники всасывания. В поисках утраченной эрекции. Продавцы яичек - если два — хорошо, может, три еще лучше? Трансплантаты, имплантаты и прочие пенисы, как последний шанс. Вибратор по рецепту. Идеальный оргазм...». И дальше в том же духе.
Мы, вдохновившись, решили расспросить о сексе саму Мэри.
- У вас была книжка про трупы и их роль в истории науки. Сейчас вы пишете книгу про Марс. Какая связь между трупами, "Венерой" с ее амурными проблемами - и Марсом. Почему вдруг такой скачок от одного к другому и третьему?
- Да я уж и не помню, что раньше писала! Тем не менее, думаю, что эти мои книги связывает некая общность. В них описываетя человеческое тело, оказавшееся в необычных обстоятельствах: в лаборатории, где изучается секс, в медицинском исследовательском центре, в состоянии невесомости в космосе. Packing for Mars - это вовсе не про планету Марс. Это о сюрреалистических испытаниях - физических и психологических, с которыми люди сталкиваются в космосе.
- Не припомните с ходу самую удачную шутку о сексе из тех, что слышали?
- Господи, даже не знаю, какую выбрать! Есть на уме одна про гениталии легкоатлеток-барьеристок, но ее надо рассказывать, демонстрируя собственный пупок. Для этого вам нужно поближе со мной познакомиться.
- А зачем вы ставили опыты на себе - это готовность к самопожертвованию ради науки или просто хороший повод попробовать то, что давно хотелось, но было неудобно как-то?
- Ха-ха-ха! Секс в исследовательской лаборатории - последнее дело. Тут уж не до эротики и наслаждений. Это медицинская процедура. Я решилась на нее не потому, что считала это чем-то возбуждающим. Просто это была единственная
возможностьпонять самому и объяснить читателям, что такое быть подопытным в сексо-психологическом исследовании - ведь это всем любопытно. У меня ведь не было возможности наблюдать как журналисту за каким-то другим испытуемым. Да и их имена держатся исследователями в секрете, так что взять интервью у тех, кто занимался сексом в лаборатории, тоже было невозможно. К тому же я ощущала, что это будет реально круто - описать весь процесс.
- Эта книжка должна кого-то чему-то научить? Просто удовлетворить чье-то любопытство?
- Это гораздо большее, чем просто удовлетворить чье-то любопытство, как вы выразились. Смысл: научить и посмеяться.
- Сами вы - какие книжки о сексе читали, что из них почерпнули? Есть вообще смысл в книжках о сексе? Есть какие-то любимые отрывки из книг классиков - с описаниями секусальных сцен? Какие описания - у какого писателя - самые дурацкие?
- Мне нравится, как Martin Amis описывает мучения импотента, пытающегося осуществить половой акт: "Это все равно что засунуть устрицу в щель парковочного счетчика". (Мне говорили, что кто-то еще, м. б. Julian Barnes, использовал этот образ ранее.) Мне также нравится текст David Sedaris о том, как он впервые имел опыт гомосексуального общения с мужчиной, подбросившим его на своем авто. Деталей маловато, но трогательно и смешно. Ian McEwan с его описаниями жизни молодоженов на Chesle Beach (не уверена, правильно ли я помню название) Это удивительное по эмоциональным переживаниям чтиво - ее страхи и ощущение вины, его разочарование. Честное слово: я не могу припомнить никакого описания счастливого здорового секса. Я обычно читаю не художественную литературу, так что редко натыкаюсь на описание сексуальных сцен. Надеюсь, что сцена с участием моим и Ed в лаборатории доктора Дэнга восполнит пробел.
- Чего еще не попробовали, а хочется?
- Укрощение львов.
- С мужем - вообще нет запретных тем? И тайн друг от друга?
- Да, были у меня кое-какие секреты моей первой длительной связи. Но они сродни кислоте, разъедающей доверие и близость. Если тайны есть у вас, вы подозреваете, что они могут быть и у других. Это все самоедство. Я чувствую себя гораздо более счастливой, если не храню никаких тайн.
- Порнофильмы и секс-шопы - это извращение или то, что доктора должны прописывать гражданам?
- Это не извращение, не инструкции - просто попутные возбуждающие
средства. Я вообще считаю термин "перверсия" бессмысленным.То, что для кого-то извращение, для другого - обычная норма на уик-энд. Не считаю порно особо образовывательным материалом. Тот секс, что демонстрируется в порнофильмах, по большей части, не лучший. Не уверена, что многие хотели бы его повторить. Он механистический, односторонний, неудобный. Совершенно явно, что между актерами нет никакой близости, поэтому и эротика, для меня лично, кажется ущербной. Но, тем не менее, я уважаю диалог.
- Что вообще прилично, что неприлично?
- Считаю неприемлемым секс, при котором одному или нескольким партнерам необходимо надевать нагрудники для поедания лобстеров. А если серьезно, я считаю, что если двое взрослых считают возможным делать что-то в интиме, то пусть делают. Конечно, не вовлекая в этот процесс безвинных животных и беспроводные инструменты.
Роза Пискотина, редактор русского перевода книги «Bonk» : Книга Роуч, безусловно, способствует широте взглядов и терпимости
- Эта книжка должна кого-то чему-то научить? Просто удовлетворить чье-то любопытство?
- Научит, если вы стремитесь чему-то научиться. А тот, кто купит эту книгу в ожидании чего-то пикантного, безусловно, найдет в ней много неожиданного, но в принципе она рассчитана на думающего и интеллигентного читателя. Книга Мэри Роуч – не руководство по сексу, хотя проливает свет на такие вопросы.
Главное ее содержание – это исследования, изначально связанные только с вопросами деторождения и лишь постепенно ученые-первопроходцы смогли обратиться к вопросам полноценного секса, способного приносить наслаждение.
- Вы сами - какие книжки о сексе читали, что из них почерпнули? Есть вообще смысл в книжках о сексе?
- Книги о сексе я читала в основном в дни ранней юности, и те, что тогда публиковались. Помню книги Игоря Кона, Абрама Свядоща. Я как редактор, разумеется, вижу смысл в чтении книг на любые волнующие читателя темы, а секс всегда был и остается одной из самых волнующих человечество тем. Недавно театровед Алексей Бартошевич рассказывая на канале «Культура» о древних фолиантах Шекспира, упомянул, что пьеса «Ромео и Джульетта» была зачитана до дыр именно в сцене с балконом.
- Есть какие-то любимые отрывки из книг классиков - с описаниями секусальных сцен?
- Самые прекрасные, художественные и возвышенные эротические сцены при их предельной конкретности – это «Лолита» Набокова. Кстати, наше издательство опубликовало книгу «Моя жизнь с Чаплином. Интимные воспоминания». Ее автор, одна из жен Чарли Чаплина Лита Грей Чаплин, считается прототипом Лолиты. И описанный в ней сексуальный конфликт, лежащий в основе отношений зрелого человека и прославленного режиссера с неопытной и недалекой девочкой, думаю, удивительно актуален и для нашего времени.
- При редактировании книги проснулось ли любопытство к какой-либо стороне сексуальной сферы?
- Скорее, я была поражена дурью и одержимостью некоторых пациентов психологов и сексологов и курьезами, с которыми сопряжена работа специалистов, читающих такие, например, книги: «Аутоэротическая смерть посредством пылесоса».
- Порнофильмы и секс-шопы - это извращение или то, что доктора должны прописывать гражданам? Что вообще прилично, что неприлично?
- Книга Роуч, безусловно, широте взглядов и терпимости способствует. Относительно приличий - любое требование взаимоуважения в обществе сводится к принципу: «Не делай того, чего не желаешь для себя». Если, например, мои соседи по отелю будут смотреть порнофильм, главное, чтобы звук приглушали, а я прислушиваться к происходящему за стеной не стану.
- Любовь и секс, по-вашему, требуют научного обоснования, научного подхода и фундаментальных знаний? Или это дела глубоко антинаучные, опровергающие законы физики, химии и прочих дисциплин?
- Об анатомии любви писали и снимали фильмы еще в прошлом веке. Понятие химии любви – просто на слуху сейчас на Западе. Такое клише не случайно стало обиходным. Это говорит и об интуитивном понимании сути вещей.
- Английское обиходное слово в названии книги "Bonk" в русском издании назвали сложно, избегая прямого перевода: "Секс для науки, наука для секса". Какими синонимами слов "секс", "заняться сексом" удобнее пользоваться в приличном обществе? Как вы бы сказали это?
- Между прочим, те же слова «секс», «эротика», «бисексуальность» и прочие становятся все более широко употребимыми и никого уже не вгоняют в краску, а ведь было и по-другому. Но из некоторых уст похабно звучат и пристойные слова.
Виктор Ерофеев: «Не люблю, когда из человека делают трактор».
О новой книге мы поговорили и с писателем, известным кардинальным подходом к описанию секса в своих книгах.
- Любовь и секс, по-вашему, требуют научного обоснования, научного подхода и фундаментальных знаний? Или это дела глубоко антинаучные, опровергающие законы физики, химии и прочих дисциплин?
- Наверное, и требуют, и не требуют. Мне такие книжки, как и вообще общая психология, кажутся некоторой отрыжкой позитивизма из 19 века. С одной стороны, мы, конечно, часть животного мира и развиваемся по моделям, связанным с простым сексуальным желанием. И в этом смысле поддаемся исследованию. Но с другой стороны, мы выпадаем из животного мира, и чем глубже мы пытаемся понять законы человеческого поведения, тем меньше они нам ясны. Тут есть какая-то тайна, что и делает нас, очевидно, людьми. Я не думаю, что мы найдем такой крючок, на который поймаем все тайны человека. Мы знаем, что сексом человек занимается не из желания продолжать род и часто не из желания удовлетворить похоть. Там включаются самые разные элементы — и страсти, и нежности, и любви, и любопытства, и чего угодно. И такие книги надо читать отрешенно. Я вообще не люблю, когда из человека делают автомобиль или трактор.
- Английское обиходное слово в названии книги "Bonk" в русском издании назвали сложно, избегая прямого перевода: "Секс для науки, наука для секса". Какими синонимами слов "секс", "заняться сексом" удобнее пользоваться в приличном обществе? Как вы бы сказали это?
- У нас с этим делом совсем плохо — мы не знаем, что делать со словами про секс и любовь — с одной стороны, многие слова табуированы, они матерные, хотя ничего плохого в них нет. С дргой стороны, все эти латинские термины или кальки с английского звучат ужасно — «давай займемся любвью», например. Нам надо вырабатывать этот язык, мы же просто мычим по этому поводу. Сам я в этом деле больше жестами показываю.
- В пристойном парижском музее д"Орсе уже лет сто висит картина великого художника Гюстава Курбе - "Начало мира": на ней крупно две ноги лежащей женщины и то, что между ними. Это - большое искусство. Хотя для другого художника это сочли бы непозволительным и неуместным. А для вас - где грань дозволенного в сексе?
- У Курбе в картине скорее восхищение женским детородным органом, чем провокация. Он не Сальвадор Дали и никогда не был провокатором. И это ни в коем случе не может рассматриваться как порнографическое искусство. Это скорее попытка освободить человека от табу и комплексов. Мне кажется, что в сексе вообще нет никаких запретов, кроме тех, что связаны с насилием над человеком и с детьми. А все остальное уже по собственму выбору.
- А вы бы стали делать это там, где не положено?
- Ну что значит «не положено»? У каждого человека есть свое представление о том, где положено, а где не положено. Но на Красной площади я бы, наверное, не стал этим заниматься. Это уже не секс, это какой-то общественный вызов. Обычно этим занмаются люди, чтобы как-то о себе заявить. А секс в такой ситуации теряет свою сущность. Но с другой стороны секс это всегда игра, а в игре можно иногда и выйти за пределы футбольного поля, можно куда-то улететь. Тут все зависит от человеческой осмысленности и фантазии.
- А у вас есть любимые описания сексуальных сцен из класски?
- Вот в своей книжке «Страшный суд» я попытался сделать невозможное и описать все как полагается на русском языке. Это был мой серьезный эксперимент. Вот там полно сексуальнейших сцен.
