В первых числах декабря 1887 года, с выходом повести Артура Конан Дойла «Этюд в багровых тонах», мир впервые услышал имя главного сыщика всех времен и народов. С тех пор преступления, улики и разоблачения не перестают будоражить умы поклонников самого захватывающего жанра. Место Украины в мировом литературно-детективном процессе общими усилиями пытались определить авторы отечественных бестселлеров Василий Шкляр и Андрей Курков. То, что результаты будут для страны неутешительными, стало ясно в самом начале, когда оба писателя признались, что детективщиками себя не считают. «Василий, сколько детективов ты за свою жизнь успел написать?», — спросил Курков коллегу. «Ни одного», — честно признался Шкляр.— «А я один, но его никто не читал». На этом собравшиеся могли бы и разойтись, но престиж национальной литературы заставил притягивать тему за уши. «Условно мой роман «Кровь летучей мыши», в котором одного человека параллельно пытаются убить трое, можно назвать почти классическим детективом, — успокоил уже было расстроившуюся публику Шкляр. — Чистого детектива у нас, к сожалению, нет. К сожалению, потому что этот жанр есть в любой полнокровной литературе».

Василий Шкляр также напомнил, что настоящий детектив пишется очень тяжело, хотя его относят к развлекательному жанру. Даже в советские времена, когда на детектив был спрос, мастеров жанра можно было пересчитать по пальцам одной руки. «Были популярны Владимир Кашин и Ростислав Самбук. Самбук выходил огромными тиражами, он был чуть ли не самым богатым писателем, и все занимали у него деньги. Помню забавную историю — то ли правду, то ли быль. Когда встречали в аэропорту мюнхенскую футбольную команду «Бавария», Франк Беккенбауэр вышел из самолета с книгой в руках. Всем стало интересно, что же читает знаменитый футболист. Оказалось, нашего Самбука, переведенного на немецкий», — вспоминает Шкляр.

Разоткровенничались писатели и по поводу детективной кухни. По мнению Василия Шкляра, в каждом произведении, претендующем на почетное звание детектива, должна присутствовать интрига, но не искусственная, не такая, чтоб лишь бы зацепить читателя. В идеале даже автор не должен знать, чем закончится придуманная им история. «Превыше всего я ставлю интересы читателя, поэтому считаю, что мы с ним должны находиться в равных условиях. По сути, он становится моим соавтором и имеет точно такое же право домысливать. Вот почему, когда меня спрашивают, кто дал злосчастный ключ герою моего романа, я отвечаю: «Не знаю». Иногда они сами делятся со мной своими догадками, — рассказывает Шкляр. — Чистый детектив обычно пишется по схеме. Автор продумывает сюжет, а потом решает, как спрятать убийцу (помню, студентами мы легко вычисляли виновного: на кого меньше всего падает подозрение — тот и убил). Я же схем не признаю, начинаю писать. А дальше все происходит само собой, и я зачастую сам не знаю, чем это закончится. Создание детектива можно сравнить с тем, как ты едешь ночью на автомобиле, и фары выхватывают только ближайшие 400 метров. Их ты видишь, а дальше — кромешная тьма. Следующий отрезок пути откроется только тогда, когда ты преодолеешь этот».

Андрей Курков также не признает схем, но перед тем как засесть за роман, прописывает список героев: «В моем трехтомном романе около сотни персонажей. Очень легко запутаться в том, кого как зовут и кто кому кем приходится. Планов будущего произведения тоже не пишу — терпения не хватает. Тем более что конечный результат, как показывает практика, с начальным планом не совпадает. Где-то две трети романа я импровизирую, ведь если герои сложились с настоящими характерами, они уже не будут слушаться писателя». 

Василий Шкляр — «Известиям в Украине»: Детективы любят свободную нацию 

известия: Василий, многие относят детектив к массовому чтению, а интеллектуалов он может заинтересовать?

василий шкляр: Безусловно. Неспроста ведь существует такой жанровый подраздел — интеллектуальный детектив. Я даже могу привести пример — один из моих любимых писателей Фридрих Дюрренматт, интеллектуальные детективы которого я считаю «высокой» литературой. Или, к примеру, «Имя розы» Умберто Эко тоже современный интеллектуальный детектив. Эти произведения можно даже назвать философскими, детективная линия в них — лишь способ удержать внимание читателей.

и: Кто для вас мастер детектива?

шкляр: Вы знаете, это не в моих традициях — на кого-либо равняться. Думаю, что ни один литератор не скажет вам, что нарочно берет с кого-то пример. Классическая литература, если и влияет на меня, то только на подсознательном уровне — в романах я интуитивно создаю свой особенный мир. Когда-то, помню, пребывал под огромным влиянием Григора Тютюнника, и был настолько восхищен его стилем, что приходилось из-под этого влияния выкарабкиваться. Но Тютюнник — новеллист, а я романист. Так что риска копирования не было. Сейчас кумиров у меня нет.

и: Возможно, из-за отсутствия конкуренции в этом жанре?

шкляр: Дело в том, что в украинской литературе детектива в чистом виде, в классическом понимании этого жанра, не существует. И конкуренции у нас быть не может — нет зависти, никто никому не переходит дорогу. Все понимают: чем больше хороших писателей на Украине, тем лучше, глубже и интереснее будешь писать ты. Потому что в пустыне высокие деревья не растут.

и: Я как раз и имею в виду ту конкуренцию, которую называют здоровой.

шкляр: Конечно, чувствуется, что кто-то дышит прямо в спину — это уже фактор среды, ее позитивного влияния на писателя. Большое количество сильных коллег тебя стимулирует. Твой рост зависит от того, с кем ты общаешься.

и: Какова причина того, что в Украине детектив не прижился?

шкляр: Во-первых, детектив, как и другие привлекательные для читателя жанры (мистика, эротика) не мог появиться у подневольной нации, где писатели вынуждены становиться проповедниками, а не художниками. Во-вторых, чистый детектив пишется чуть ли не по математическим правилам. Это шахматная партия. Должно быть преступление, преступник, сам детектив, который занимается поиском улик, мотивов преступления. Плюс должна быть классическая развязка, когда следователь или детектив объясняет, как это происходило. По такой схеме строится большая часть детективов. За рубежом были даже теоретики, выдвигающие к жанру конкретные требования. У одного десять правил, у другого — 12. Так вот, авторов, которые писали бы по этим канонам, на Украине я не вижу. Но может быть, я их просто не знаю по той причине, что пока это еще литература не того уровня, чтобы привлечь мое внимание. Добротный детектив я совсем не прочь почитать.

Елена Ленская