Дискуссия предрекла системные перемены в сфере книгоиздательства и кардинальное изменение культуры чтения.

Мир без книг

Казалось бы, спор о том, что победит — книга или её электронный аналог, сложно считать серьёзным: в своё время мы уже «хоронили» театр после появления кино, да и последнему не предрекали ничего хорошего после того, как многие подключили интернет. Тем не менее, очевидно, что цифровые технологии предлагают столь удобные способы хранения и передачи текстов, что не могут не влиять на портрет современного читателя.

Организаторы семинара построили разговор вокруг недавно изданной книги французского сценариста и писателя Жана-Клода Карьера и итальянского учёного-философа, писателя Умберто Эко «Не надейтесь избавиться от книг!». В форме светской беседы авторы рассуждают о традиционных и прогрессивных вариантах передачи текстовой информации и в один голос утверждают, что ничего лучше обычной книги карманного формата не придумаешь и что это оптимальный, а потому самый живучий источник знаний. Сами по себе аргументы, приводимые Карьером и Эко в защиту бумажных книг, не вызывают протеста, если бы не одно но: как отметил ведущий семинара, преподаватель философии в ГУ-ВШЭ и МГУ Кирилл Мартынов, авторы не имеют ни малейшего представления о современных технологиях. Кинематографист Карьер рассуждает о смерти DVD как об актуальном событии, а для Эко прогрессивные форматы хранения информации — флэшка и жёсткий диск на 250 Гб. Таким образом, вся их дискуссия похожа на рассуждения старых добрых библиофилов, понятия не имеющих об онлайн-видео, «торрентах», google docs, удалённом хранении файлов, электронных ридерах и т.д.

«Мне кажется, бумажные книги не исчезнут, но их смысл радикально трансформируется. Они будут не источником знаний, а произведением искусства, дорогим подарком, поводом приятного времяпровождения в книжном магазине, где можно потрогать переплёт из кожи, золотое тиснение, — говорит Кирилл Мартынов. — Мы не просто будем использовать электронную книгу вместо бумажной, у нас радикально поменяется представление и о чтении, и о письме, и о способах трансляции знаний». По его мнению, книгу как таковую заменит текст без начала и конца: мы будем читать в «Войне и мире» о битве под Аустерлицем, переходить по ссылке на какие-то исторические личности, участвовавшие в этом сражении, дальше читать монографию об Аустерлице и так до бесконечности. «Как физический феномен, позволяющий нам коммуницировать с автором напрямую, книга исчезнет», — считает он.

Кандидат философских наук Кирилл Мартынов, пожалуй, представляет категорию людей, готовых отказаться от бумаги с наибольшей лёгкостью. Они не видят актуальных функций бумажной книги, кроме подарочной и музейной. Идея «печати на лету», прогнозируемая кем-то из издателей, тоже не кажется им осмысленной. (Печать книги «на лету» — надежда оптимистичных предпринимателей из сферы книгоиздания, что-то вроде покупки кока-колы в автомате: бросаешь монетку, выбираешь в гигантском каталоге нужную книгу, и компьютер за считанные минуты печатает и переплетает заказ.) Печать книг, по мнению этой части людей, как грязная, токсичная, никому уже не нужная технология XVI века, должна умереть навсегда. Сами книгоиздатели к будущему своего детища с такой лёгкостью, понятное дело, не относятся.

«Мир без книг не сможет обойтись ещё, как минимум, 15—20 лет, — считает Владимир Харитонов, редактор издательств «Ультра-Культура» и «Астрель». — Но процесс уже идёт: по прогнозам, в США уже через три года три из пяти книг будут в электронном виде. Мы тоже стремимся к этому, но, как технологически отсталая страна, движемся в этом направлении медленно. И главная причина этого промедления в том, что есть люди, которые “против”. Любой российский издатель скажет вам, что он электронных книжек делать не будет, потому что: а) не понимает, зачем они нужны, и б) боится пиратов. Да и не заметит он, что эти два утверждения противоречат друг другу. С одной стороны, если книгоиздатель не сделает электронные книги, их выпустит кто-нибудь другой, ведь сканеры никто не отменил. А с другой — издатель просто не понимает, как жить дальше».

Действительно, отказ от традиционных технологий означает отмену всех привычных производственных шагов. Книги неизбежно будут дешеветь, но уменьшение дохода ставит книжный бизнес под угрозу. Владимир Харитонов предложил коллегам несколько способов, как жить дальше.

Первый — это путь цивилизованного мира: борьба с пиратами. Мы уже боремся с «торрент-трекерами», с пиратством в кино, доберёмся и до книжных пиратов. (Отличная идея. Правда, она заставляет напомнить, что с появлением новой технологии по защите найдётся и такая, которая эту защиту поможет снять.) Ещё один очевидный вариант для книжных бизнесменов — уйти на пенсию, как «пережившим профессию». Тем, кому такой исход не по душе, придётся осваивать выпуск электронных книг, таких, например, как недавно появившийся в сети англоязычный вариант «Алисы в стране чудес» с интерактивным участием пользователя: повернул книжку — Алиса выросла или уменьшилась, нажал на кнопочку — появился Чеширский Кот… Этакий современный вариант старой доброй «раскладушки». Ещё можно применить способ, опробованный американцами на сериалах: бросить клич в толпу и собрать деньги на востребованную книгу. Так или иначе, по мнению Владимира Харитонова, индустрия постарается пойти по пути rich-media содержания — книги с видео, аудио, интерактивом. Это движение будет столь успешным и пойдёт столь быстро, насколько быстро начнут дешеветь технологии.

«Я думаю, что лет через пять такие книги уже будут продаваться по цене дешёвенького телефона. Издатель должен что-то придумать, в противном случае большая индустрия будет долго болеть и, в конце концов, умрёт. В любом случае, издатель станет другим. Может быть, он будет помощником автора — его рекламным агентом, тем, кто сможет привлекать к его книге внимание. Ведь большей части авторов нужны не роялти, им нужны читатели. А главный конкурент книги — не пираты и даже не электронная книга, а другие способы занять время, — говорит Владимир Харитонов. — Вот с этой проблемой надо что-то делать — мы стали меньше читать. Мы больше смотрим, слушаем, занимаемся “веб-сёрфингом”. И тем, кто связан с типографиями, пора готовиться: книги будут либо очень дешёвыми (для тех, кто не смог купить компьютер), либо очень дорогими. У самой книги нет проблем, они есть у книжной индустрии». Г-н Харитонов надеется, что книга как способ организовать наше сознание останется. Хотя бумажные учебники, как и детские книжки, по его мнению, исчезнут в первую очередь.

Ридер, гроза коррупции

«Что должно погибнуть в России как можно скорее — это бумажные учебники, им следует занять место в музее коррупции, — согласился директор книжного магазина «Фаланстер» Борис Куприянов. — Потому что более коррумпированного бизнеса в России не существует точно. На Тайване уже со следующего года ридер вводится в качестве учебника, и, дай бог, чтоб так было везде».

Вообще же, по мнению Куприянова, весь разговор о бумажных и электронных книгах напоминает спор о том, какая причёска больше идёт умирающему.

Проблема не в том, какую форму принимает книга, а в том, что единый текст в принципе перестаёт быть востребованным источником информации и знаний: то, что мы находим в интернете или компилятивно выдёргиваем из многих источников, нельзя назвать книгой.

«Книжный сегмент — не бизнес, не рынок, не индустрия, а именно сегмент общества — находится в тяжелейшем кризисе, — считает г-н Куприянов. — Я обеими руками за ридер, я считаю, что это наша надежда. Иначе мы совсем перестанем читать. Есть исследования, что за последние 15 лет скорость чтения студентов упала на 15 процентов, то есть они физически способны прочитать книг меньше, чем раньше. К тому же в России нет сообщества критиков — люди из отдалённых городов просто не знают, что почитать.

О тяге к настоящему

В положении мальчика для битья, протестующего против прогресса, рискнул выступить преподаватель философии в МГУ Павел Костылев. По его мнению, ожидание конца книжного мира — не более чем гуманистическая иллюзия. И в 80—90-е годы бесконкурентное будущее прочили виртуальной реальности, однако, к примеру, расцвет интернет-порнографии не отменил реальных сексуальных отношений. Точно так же бессмертно главное преимущество бумажной книги: её реальность. С появлением суперчипов, вживлённых нам в висок и позволяющих одним нажатием кнопки закачивать в мозг «Войну и мир», мы не избавимся от тяги к естественному. Книга — факт не только информационной реальности, это факт физической реальности, и большая ошибка сводить её предназначение только к её содержанию.

Поиск информации в интернет-каталоге кардинальным образом отличается от чтения книги дома в кресле с чашкой чая. Это просто разные процессы. Информация — лишь одна из функций книги, и процент людей, получающих удовольствие от чтения с монитора, пока очень мал даже в Москве.

Дискуссия по поводу эстетической составляющей чтения вызывала двоякое ощущение. С одной стороны, Павел Костылев рисовал, безусловно, приятные картины неспешного чтения хорошей литературы на любимом диване, с другой — никакие его слова, кроме тех, которые касались приятного времяпровождения, убедительно не звучали. Например, Костылев плохо представляет студентов, ограничивающихся чтением электронных книг, потому что основной массив литературы не оцифрован, и потребуется гигантское количество времени, чтобы отсканировать всю мировую и специальную литературу. На это собравшиеся в зале сразу же нашлись что сказать: студенты часто вынуждены срочно сканировать какой-нибудь научный сборник 70-х годов, потому что в библиотеке в наличии имеется лишь несколько экземпляров, и десятки человек прочитать их к нужному сроку просто не успеют. «Студента, который не в состоянии раз в неделю пойти в библиотеку, надо просто отчислить», — утверждал Павел Костылев. «А в XV веке говорили: людей, не способных переписать Аристотеля от руки, надо выгнать из университета», — парировали оппоненты. Становилось понятно, что дискуссия о проблеме постепенно перерастает в спор о вкусах.
Вопрос — в культуре чтения.

Разрядил обстановку бывший член Общественной палаты РФ, доцент РГГУ Алексей Чадаев. Он вынес ведро, бросил в него книгу Карьера и Эко и залил предмет спора водой. Так он, по его словам, опроверг тезис, заявленный в названии утопленного издания.

Но, несмотря на сложные отношения с литературой, «политический авантюрист», как он сам себя представил, Чадаев повторил мысль, которую в том или ином виде высказывали в Гостином дворе многие:
сохранится ли бумажная книга — вопрос чисто технический. Гораздо важнее другое: останется ли культура чтения и обсуждения больших текстов как таковая, как привычка думающих людей, как регулярная практика.

И именно на этот вопрос нужно ответить: что именно мы хотим сохранить? Если культуру чтения как явление, то надо идти в сторону электронных книг. Не важно, что читают люди, лишь бы они держали в руках книгу. Рисуем же мы и кистью, и в фотошопе, и каждый процесс при этом занимает свою нишу. Именно сохранение среды, способной вызывать интерес к текстам, выходит сегодня на первый план, а вовсе не формат носителя того или иного издания. И этот вопрос тесно связан с образованием.

«Когда я преподавал философию, прежде чем давать ребятам задание прочитать Канта, Декарта, я приглашал какого-нибудь студента к доске и просил пересказать сюжет последнего фильма, который он смотрел, — говорит редактор информационно-аналитического отдела Russia.ru Илья Переседов. — И эта элементарная просьба вызывала у учащихся серьёзные проблемы. Они с готовностью описывали свои эмоции, впечатления, но создать целостную картину сценария картины им было не под силу. Дети не могли говорить, потому что не умели читать». Он убеждён: человек, не способный воспринимать цельный продукт, текст, и сам не может создать, написать, такой же. А без этого нет смысла говорить о Канте и Декарте.

Елена Укусова