Завантажити

«credo ut intellegam» («верую, чтобы понимать»). Его основополагающий взгляд заключался в том, что хотя вера предшествует пониманию, содержание этой веры, тем не менее, рационально. Эти определяющие формулировки утверждали приоритет веры над разумом, точно так же, как и полную разумность веры. В предисловии к своей работе «Monologium» Ансельм ясно выразил, что он не собирается ничего устанавливать в Писании на основании самого Писания; он скорее стремится к тому, чтобы «всё утверждаемое в выводе из отдельных исследований строго последовательно вытекало из рассуждения и было явственным образом очевидно истинным»65. Тем не менее Ансельм не был рационалистом: разум имеет свои границы!
Весь XI век и начало XII стали свидетелями растущего убеждения в том, что философия может оказать огромную помощь христианскому богословию в двух различных направлениях. Во-первых, она может доказать разумность веры и, таким образом, защитить её от нехристианских критиков. Во-вторых, она предлагает пути систематического исследования и расположения догматов веры с тем, чтобы они стали более понятны. Однако встал вопрос о том, какой философией следовало воспользоваться. Ответом послужили вновь открытые в конце XII – в начале XIII века произведения Аристотеля. Примерно к 1270 году Аристотель был признан как «Философ». Его идеи стали господствующими в богословской мысли, несмотря на настойчивое сопротивление со стороны более консервативных кругов. Благодаря влиянию таких авторов, как Фома Аквинский и Дунс Скот, идеи Аристотеля утвердились как лучшее средство консолидации и развития христианского богословия. Таким образом, идеи христианского богословия были систематизированы на основании аристотелевских исходных посылок. Точно так же рациональность христианской веры доказывалась на основании идей Аристотеля. Так, некоторые из знаменитых доказательств бытия Божьего Фомы Аквинского в действительности основываются на принципах аристотелевской физики, а не на какой-либо характерно христианской идее.
Ориентация на рациональные способы идеологического самосознания свидетельствует об успешности проекта по личностной интерпретации опыта священного, предпринятой в осевое время. С того момента, когда сакральное вновь пришло в человеческую жизнь и наполнило смыслом её основные реалии, человек безоглядно отдаётся своей деятельности, усматривая в ней священное измерение. Соответственно, рациональные формы действительности выходят на первое место, что и находит своё отражение в идеологии, в данном случае в богословии. Нам могут возразить, что утверждение о том, что идеология Средневековья носила рациональный характер, не учитывает того факта, что основная масса населения была весьма далека от богословия и, соответственно, её мировоззрение нельзя назвать рациональным. Это безусловно так, но не следует забывать о том, что простолюдины не определяли развитие средневекового общества, по крайней мере на тактическом уровне, а что касается элиты, то она находилась под сильнейшим влиянием идеологии и не могла не воспринять её основные положения и установки. Дальнейшее развитие деятельности привело к тому, что человек вышел за пределы того жизненного пространства, которое освящалось средневековой идеологией. Открытие новых возможностей для приложения человеческих сил, изменения в организации деятельности, развитие новых форм хозяйствования, изменения в месте человека по отношению к продуктам деятельности привели в конце концов к возникновению новой жизненной ситуации для человека и к необходимости сакрального обеспечения его существования в этой ситуации. По сути, возникла необходимость в организации каналов доступа бытийного опыта в этот новый мир человеческой деятельности. Главной особенностью новой жизненной ситуации стала дальнейшая автономизация человека. Развитие буржуазных форм хозяйствования приводит к возникновению свободных от общинных уз и берущих на себя полную ответственность за свою жизнь социальных акторов. Именно с их деятельностью связываются упования на дальнейшее развитие общества. Самочувствие этой группы индивидуумов, их видение ситуации, их цели и предпочтения задают тот горизонт, в рамках которого развивается общественное сознание эпохи. Индивиды, вовлечённые в эту новую деятельностную ситуацию, ощущали себя почти богоравными, им казалось, что человек, освобождённый от уз традиционного общества и опирающийся только на свой разум, в состоянии решать любые стоящие перед ним задачи, казалось, что человеку всё по плечу и перед ним открыта дорога к счастью.
Подобное жизнеощущение получило название Гуманизма. Вот как описывает своё понимание человека Леон Баттиста Альберти – один из ранних гуманистов: «Создала природа, то есть бог, человека из элементов небесных и божественных, из элементов прекраснейших и благороднейших, она наделила его формой и членами, превосходно приспособленными к любому движению; даром предвидеть и избегать всего вредного и противоестественного; речью и способностью выбирать вещи необходимые и

читати