Завантажити

что всё, чем он занимается в жизни, служит чему-то другому, подчинено каким-то целям, в конечном случае приносящим пользу, а то, что таких внешних целей не имеет, рассматривается как некое гигиеническое действо, выполняющее компенсаторно-регулирующую функцию, тем самым способствующее более эффективному выполнению человеком своих функций в качестве члена социума. Он, как правило, подчиняет себя неким высшим целям, служение которым и составляет смысл его жизни. Это может быть служение нации, государству, идее социальной справедливости и т.д., но в любом случае данная цель есть нечто внешнее по отношению к человеку, нечто такое, с чем он устанавливает определённые опосредованные отношения, и, соответственно, если смысл его жизни заключается в служении этим отдельным от человека целям, то и удостоверение в том, что жизненные цели достигнуты, носит опосредованный, во многом опирающийся на умозрение, а не на непосредственность переживания, характер. В пиковых переживаниях мы имеем дело с принципиально иной ситуацией. Само по себе переживание в своей непосредственности способно подчинить себе человеческую жизнь, сделать человека нечувствительным ко всему остальному, что к данному переживанию не относится, вывести его за пределы социальности, сделать его безразличным ко всему тому, что почитают наиважнейшим большинство людей. Перед лицом этого переживания девальвируют все важнейшие человеческие чувства, даже такие сильные, как материнская любовь. Невольно возникает впечатление, что здесь что-то не так, на ум невольно приходят воспоминания об опытах с вживлением электродов в центр удовольствия. В процессе подобных опытов крысы, которые могли стимулировать свой центр удовольствия, отказывались от всего, что было крайне значимым в их жизни, – от пищи, от самок, от соперничества в крысиной иерархии и самозабвенно отдавались самостимуляции центра удовольствия, что в конце концов приводило их к смерти. Не имеем ли мы дело с чем-то подобным и в данном случае? Может быть, в пиковом опыте человек каким-то образом получает доступ к такой же кнопке и готов её неистово использовать по назначению? В таком случае этот опыт предстаёт как своего рода опасное, уводящее от реальности занятие, которое нужно беспощадно разоблачать и пресекать, поскольку оно препятствует эффективному функционированию индивида в социуме, демобилизует его перед лицом стоящих перед ним грандиозных целей. Необходимо создавать всяческие препятствия на пути человека к такому опыту. Нельзя сказать, что такой подход лишён резона. Большинство из нас соглашаются с его применением в отношении наркоманов, заранее предполагая, что наркоманы не ведают, что творят, и долг общества помочь им избавиться от их болезни. Однако такая позиция не совсем последовательна, в любом обществе существуют социально приемлемые формы переживания пикового опыта, то ли при помощи мягких наркотиков, таких как алкоголь, табак (заметим в скобках, что мягкость или жёсткость этих субстанций – штука достаточно условная, и по большому счёту всё зависит от традиций, складывающихся в той либо иной культуре, например, гашиш вполне приемлем в индуизме, но рассматривается как наркотик в большинстве европейских культур, алкоголь же приемлем в европейских культурах, но смертельно опасен для аборигенных народов Севера, которые, в свою очередь, весьма спокойно относятся к потреблению мухоморов, и т.д.), то ли при помощи специальных техник, которые могут практиковаться в рамках тех либо иных религиозных конфессий либо секулярным образом в рамках стремления к здоровому образу жизни. Более того, пиковый опыт религиозных виртуозов рассматривается как величайшая ценность, открывающая человеку путь к вершинам человеческого предназначения в мире. При этом критерии, по которым один опыт признаётся социально приемлемым, а другой – нет, весьма размыты. В чём же это различие? В содержательном плане? Нет. Современные исследования показывают, что содержательно-образная ткань пикового опыта одна и та же, имеются культурные различия на некоем интерпретационном уровне, но любое углубление в этот опыт выявляет общее образно-интуитивное основание, стоящее за всеми интерпретациями, это же относится как к опыту внеконфессиональному, так и к опыту, скажем так, социально неприемлемому. Если в содержательном плане мы имеем дело с одним и тем же опытом, может быть разница в том, насколько этот опыт важен для человека. Но и здесь особой разницы нет. Социальные аутсайдеры достаточно часто демонстрируют такую же фанатичную приверженность пиковому опыту, как и религиозные виртуозы. И те и другие готовы пожертвовать и своим благополучием, и здоровьем, и даже самой жизнью ради его переживания. Не будем томить читателя, следует прямо сказать, что пиковый опыт всегда один и тот же, будь это опыт опустившегося наркомана или же Григория Паламы. Точнее, они находятся в пространстве одной и той же реальности, признание данного обстоятельства означает известный вызов для человека. Действительно, если поведение религиозных подвижников и

читати