Так, рушник - це саме «полотенце», однак, у перекладі російською він чомусь одразу втрачає свій «сакральний» зміст, набуваючи, замість того, яскраво утилітарного аж до комічного. Рушник дарують, а на «полотенце» вішаються, ним б´ють, воно зазвичай буває мокре (бо так ліпше бити) та брудне, рушник - це він, а «полотенце» - якогось незрозумілого середнього роду, що додатково позбавляє його претензій хоч на якусь позафункціональну вартість. Чому так відбувається? Тому що росіяни гірші за українців? Ні! Головна причина: російська мова має більший екзистенційний досвід, ніж українська, саме тому російське «полотенце» встигло обрости стількома конотаціями, в тому числі й негативними. 
Питання номер два: якби екзистенційний вік української мови співпадав би з віком російської, чи встиг би наш рушник перетворитися на «полотенце»?

А потім мені спало на думку таке: я ж до 30-ти років розмовляв і думав виключно російською мовою, а українська в мене була ніби той сервіз у сервантах радянських обивателів, з якого не п´ють-не їдять, бо він виконує функцію предмета декоративного мистецтва. Отже й не дивно, що мій «рушник» не встиг за таких умов «законотачитися» чи то пак – «забруднитися».  Це означає, що, припустимо, десь існують українці, що все життя розмовляють тільки українською, а місце сервізу у серванті в них займає російська. Чи сміялись би вони тоді з «вышитого полотенца»?

Останнє питання досить складне, тому я вирішив проконсультуватися у користувачів ЖЖ. «Вишиваний рушничок» Сергія Жадана можна перекласти як «полотенце», а от якщо він належить Андрію Малишку — то ні в якому разі!» — написав  мені один з юзерів чи то пак користувачів. «Он воно що! — подумалось мені. — Це виходить, у постмодерністів рушнички брудніші, ніж у соцреалістів!» Чи не через знижений мімезис чи то пак градус розповідання це відбувається? Бо не можна ж те, що вишивала ночами Рідна Мати, видавати персонажам Жадана для витирання їх забруднених карколомними пригодами облич!

Тоді я звернувся до «пользователей» російського ЖЖ, завітавши до спільноти «ru_etymology».  

Вони спочатку дуже здивувались... 

«А у нас на поминках в некоторых областях принято дарить пришедшим полотенца, - написав один. - И то что оно за свою экзистенциальную историю «испачкалось» и «потрепалось» на ум как-то не приходит. Правда, может назовут помягче: «полотенчики»

В чем заключаются негативные коннотации русского слова «полотенце»? В чем оно (слово) испачкалось, где потрепалось? Что вы понимаете под экзистенциальной историей языка, и почему она длиннее, чем у украинского? «Вышитое полотенце» у меня, как у носителя русского языка, не вызывает никакого смеха, равно как и «вишитий рушник». 
Непонятны Ваши выводы, сделанные по наблюдениям над смеющейся редакцией. Или они Вам открыли глаза на некие лингвистические тайны? Не Вы ли сказали, что рушник и полотенце - это одно и то же?

Подумайте, может быть, все же нет никакого подвоха в полотенце, а просто большинство, в лице редакции, как это обычно бывает, оказалось более косным и неграмотным, чем меньшинство (переводчица) и смех его был лишь защитной реакцией на неожиданное слово «полотенце», поскольку в их головах «рушник» засел слишком глубоко?»  

А потім взагалі вирішили, що я влаштував провокацію... 

«С какого перепугу нельзя переводить слово «рушник? Что это за священная корова? Детский сад какой-то, ей-богу. Меня так умиляют украинские патриоты, которые УБИТЬ ГОТОВЫ, если кто при них произнесет «на Украину», а не «в Украине», которые запрещают детям в школе читать Гоголя в оригинале и переводят бездарно на мову, которые высокомерно смеются над москалямы и всей редакцией хохочут над полотенцем. 
Это признаки детского бессилия и детской же агрессии. Извечный комплекс малого, которого якобы «притеснил» большой сородич. Причем «притеснение» это полностью выдуманное, примитивная риторика в стиле гоп-стоп, повод, нужный, чтобы как-то заявить о себе, а то и подраться и что-нибудь отнять. Уймитесь уже, господа патриоты Самостiйной Украiны, никто не оскверняет ваших Священных Рушников, никому до них и дела нет, как бы обидно вам это ни казалось!» 

У будь-якому разі росіянам здалося, ніби ми сміялися через свою неписьменність... 

«Однако ж перевести стоит либо «расшитое полотенце», либо «рушник», имеющее значением «расшитое полотенце», поэтому фраза «вышитый рушник» является плеоназмом и говорит о квалификации переводчика сказать может.

Не знаю, почему Вы чувствуете разницу в контексте, ибо украинская культура схожа в этом случае в русской: у нас также принято расшивать полотенца, правда рушником они в таком случае не называются. Вся редакция смехом показала своё незнание культуры русского народа, что, опять же, не говорит в пользу переводчиков».

«Что неправильного в переводе «вышитое полотенце»? В чем ошибка переводчицы? Чем провинилось слово «полотенце» вообще перед Вами (или перед всеми украинцами)?

Почему вы издаёте газету на русском языке, не зная русской культуры?! Знание любого иностранного языка начинается с изучения культуры носителей оного. Вы же, украинцы, носителями русского не являетесь, хоть часть Украины и говорит на нём, тем более не являетесь носителями русской культуры. Далее, вы расписываетесь даже в собственной переводческой безграмотности, так как «вышитый рушник» в русском языке является плеоназмом. 

Вы же, вся редакция, своим невежеством порождаете невежество в массах, отступая от норм чуждого для вас языка, которые зафиксированы словарями. Видимо они вам не ведомы, ибо говорите на нём с рождения и плевать на словари, да и вообще, на литературный русский язык». 
 

«Молодой человек, прекратите наконец. Спросил у своего коллеги-украинца, как бы он перевёл Ваш «вишитий рушник», он перевёл так же, как перевела Ваша переводчица. Таки поделюсь с Вами своими соображениями, чем вызвана Ваша реакция на такой перевод. Вы - один из ярых сторонников украинского национализма, поэтому и разжигаете русофобию. Когда нет иных доводов, начинается оскорбление, в данном случае уничижение русского языка. Любой русизм для Вас априори имеет негативную окраску, даже если он не имеет таковой в оригинале. Что ж, это исключительно Ваши проблемы. Может обогатите украинский русизмами для обозначения негативных явлений и понятий)))
Ещё хочется добавить, что «рушник» и «полотенце» являются аналогами. И если в украинском кино били, то именно рушником, не полотенцем». 

Зустрілись мені й більш помірковані лінгвісти, які одразу зрозуміли, що ведеться тут про два варіанти російської мови: справжній, і той, на якому розмовляють в Україні — законсервований... 

«В таком случае вообще вся эта дискуссия не имеет смысла. Потому что Вы судите о качестве перевода внутри исключительно украинского понимания, украинской редакции, украинских «привычных» норм русского языка, и нам, действительно, со стороны это понять трудно. 

Но, возможно, теперь Вам виднее стало, что затронутая проблематика во многом не объективна, а существует лишь в вашем изолированном варианте пользования русским языком, и в этом разрезе дискуссия имеет некий смысл. Это, в принципе, нормальная ситуация двуязычия в стране, где оба языка широкоупотребительны и, главное, - близкородственны! Так же примерно было с древнерусским и церковнославянским, когда под действием оккамовой бритвы вроде бы то же самое слово приобретало в узусе новое значение, становилось возвышенным или, наоборот, сниженным синонимом рядом с нейтральным (прах - порох), архаическим поэтизмом (плен - полон, нрав - норов) и т.д. Или для одного и того же предмета, понятия заимствовалось второе слово, не однокоренное (щека - ланита). Видимо, и у вас идет к тому».  

Останній мій співбесідник був настільки проникливим, що без всяких підказок дістався навіть до мого секретного серванту із сервізом!

«По мере общения раскрылась суть происходящего: «Любой русизм... априори имеет негативную окраску, даже если он не имеет таковой в оригинале». Просто товарищ с Украины видимо не осознаёт, что подобным поведением они заимствуют русское грязное и мокрое «полотенце”, оставляя чистым для дарения, сакральный «рушник”. Иными словами, они загрязняют свою бережно хранимую украйиньску мову ненавистным и искусственно навязанным русским языком, коего они также не знают, хотя бы наравне с носителями».  

Отака історія вийшла із подарунком для Юлії Володимирівни. І я тепер думаю: а якою ж мовою насправді зараз пишу і розмовляю? Чим для мене стала російська і що таке тепер для мене українська?