Завантажити

щоб схопити мене, але по мурі мене спущено в коші віконцем, і я з рук його втік!» (2 Кор 11:24-27, 30-33)
Якось, повернувшись з місць, де через кілька десятків сторіч буде возведено красень-стадіон «Камп Ноу», і де 8 квітня 2009 року швидкі, мобільні й повні натхнення футболісти «Барселони» з легкістю рухів лані заб`ють 4 сухі м`ячі у ворота баварців, Павло, про всяк випадок (хтозна, скільки міці іще знадобиться людині для майбутніх страждань у житті!) ще раз зробив зарядку, подякував Богові за всі ті справи, які Вседержитель дозволив йому здійснити в житті і, присівші в тіні тюремного дворику римської в`язниці, за раховані вже тижні до смерті на хресті дороги Остія поблизу Тре-Фонтане, написав, мовби поставивши якусь крапку, до свого друга Тимофія: «Я змагався добрим змагом, свій біг закінчив, віру зберіг» (Тим 4:7). Він, Павло, завершив своє змагання на цій землі. Він, хто сказав, що біжить за нетлінним вінцем, а не за тлінним золотом олімпіади. Він, проте, не раз повторював тим, кого зустрічав на життьовім шляху: як спортсмени, докладайте зусиль в тренуванні – щоб отримати вічність потрібно більше, ніж вправа атлета. Життя – то більш ніж футбол. Це матч, що триватиме вічність для кожного із гравців Небесної Барселони.

Hosi`anna
«Иисус, находясь близ Иерихона, взглянул, и видит, и вот стоит пред ним человек, и в руке его обнаженный меч» (Нав 5:13). Человек, которого увидел некогда Иисус Навин (тезка и одновременно прототип Спасителя и действий Божиих по нашему спасению), был и вовсе никакой не человек. Когда Навин сообразил это, он упал и поклонился увиденному. «Вождь воинства Господня сказал Иисусу: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, свято».
Святость – не просто титул, чин или звание, как мы привыкли традиционно думать, видя лики святых на иконах или называя святыми апостолов Христа либо особенно отличившихся верующих. «Свято» в буквальном смысле слова значит «отделено для Бога». Свято – это то, что по своему качеству разительно отличается от всего прочего, что могло бы замараться грязью мира, грязью греха, похоти, убийства, вожделения, всякого насилия, всякого поклонения всему не-Божьему, что есть в мире; свято, святость – это нечто, что никаким образом не загрязнено, ни на иоту не омерзостнено даже самой малой долей мерзости.
Если вспомнить, что дальше произошло с Иерихоном – величественным городом самых красивых в мире пальм – то это будет рассказ о некой военной победе, с которой не сравнится ни одно из самых удачливых сражений человечества, ни даже никакая из битв, в которой было проявлено предельное и, может быть, безумное мужество человека, граничащее, но никак не соответствующее самопожертованию Бога на Голгофе, смерть Которого в пятницу и в воскресное воскресение вспоминает часть мира сегодня, а другая часть пройдет свои крестные воспоминания и муки в течение следующей недели. В Иерихоне произошло нечто, чем Бог явил действие адекватное Своему всесилию творения – в разрез со всякими естественными законами, после того, как израильтяне семь раз обошед город вокруг, протрубили восемь раз, стены Города Пальм упали в обратную всемирноизвестным штурмам крепостей сторону – наружу, словно не город пал и не битва была выиграна, но как бы расцвел некий неизвестный доселе цветок.
Тот, Который под радостные возгласы «Осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне! Осанна в вышних!», въехал в день, поминаемый ныне как Вербное Воскресенье, в город Иерусаплим, был полностью свят. И пальмовые ветви – ветви деревьев, которые (там, вверху их колебаний, под воздействием, как и вера, невидимого, но ощутимого воздуха) едва мог омерзить человеческий грех – падали на изогнутую скалистую тропу, закрывая собой грешную землю, по которой в полной святости двигался Сам Бог. Но самым удивительным было вовсе не это – Иисус из Назарета ведь неоднократно касался своими святыми стопами грешной земли в любые другие дни, и его окровавленные пятки еще раз, уже вовсе не по защитному пальмовому настилу, пройдут по Виа Долороса к месту казни и принятия на на Себя грехов мира Спасителем. Но в тот день, который по недостатку воображения – у нас пальмы весьма редки, мы именуем Вербным Воскресением, он, как некогда его предок Давид, ехал на самом невзрачном из осликов по самому приятному океану ветвей, который когда-либо создавала человеческая экибана. Как-то, внезапно и пронзительно точно, интуиция человеческой толпы, может быть, всего единственный раз в истории, настолько ощутила святость (святость, а не авторитетность) Въезжающего в Иерусалим, что тотчас стыдливо решила прикрыть стыд булыжной мостовой Иерусалима – познавшей прелюбодеяние, убийство, насилие и другие мерзости неоднократно до въезда Иисуса. И, по прочеству Христа, что «не останется здесь камня на камне», сия булыжная мостовая очень скоро – не минет и 40 лет – будет сровняна римлянами с землею. И, словно движимая невидимой рукой Божьего возмездия, рука римлянина возьмется за плуг и, не удовлетворившись казнью Иереусалима,

читати