Завантажити

быть, наиболее эффективным способом для автохтонов западных стран уживаться с эмигрантскими общинами из стран с другой культурой является именно эта модель – СВОП.
А логика ее в том, что хозяева должны стремиться к сотрудничеству с гостями, но на каждое их действие отвечать строго симметрично: на жест дружбы реагировать таким же жестом дружбы, а на акт вражды – не жевать сопли, а отвечать аналогичным актом вражды.
Причем, если гости настаивают на уважении к их традициям, то эти традиции, безусловно, следует уважать: как в «хорошем» (религиозные празднества, обычаи, культурные особенности), так и в «плохом»: например, если гость нарушил закон, то должен быть наказан за преступление в соответствии со своими традициями – раз уж они для него так важны. И если за воровство в мусульманской стране рубят руку, так, значит, «традиционалисту»-вору эту руку следует отрубить. И если в каком-нибудь Иране следует за изнасилование повесить преступника на стреле крана при большом стечении народа, то именно так и здесь следует поступить: с полным уважением к национальным традициям преступника.
Все должно быть абсолютно симметрично – и хорошее, и плохое. Иначе модель не работает. Иначе это уже не СВОП.
А потом, когда справедливость восторжествовала, следует перейти к пункту три – Простить. И снова вернуться к Сотрудничеству.
Уверен, что такой мультикультурализм дал бы отличные результаты. Возможен он сейчас на Западе? Вы сами знаете ответ.
Четвертая цацка. Феминизм.
Первые феминистические (то есть касающиеся юридического и социального равенства полов) идеи были высказаны еще в XVIII веке, на волне французского Просвещения, а также Французской революции и Американской войны за независимость (погуглите, например, «Абигейль Смит Адамс» или «Олимпия де Гуж»). Однако именно т. н. «Первая волна феминизма» (а сейчас, чтобы вы понимали, у нас Третья) началась примерно в середине XIX века и касалась борьбы женщин за избирательное право (см. «суфражизм»).
Понимая, что, хотя борьба за женское избирательное право (как и за всеобщее избирательное право, например) для политиков-популистов была инструментом увеличения их потенциального электората, нельзя отрицать важность такой борьбы для человечества в психологическом и социальном плане.
Безусловно, перед лицом закона женщина ни в чем не должна уступать мужчине – как самодостаточный член общества. Однако нельзя оставлять за скобками те отличия женщины от мужчины, которые, в сущности, и делают ее женщиной.
Например, как можно требовать от работодателя, чтобы он предпочел взять на работу не молодого мужчину, а молодую женщину, если собственный опыт подсказывает ему, что мужчина, вероятнее всего, будет целенаправленно строить карьеру (ему надо семью кормить), а женщина постарается поскорее удачно выйти замуж, родить ребенка и сидеть дома, работодатель же не сможет ее уволить, чтобы взять на ее место кого-то другого.
Понятно, так бывает не всегда, но достаточно часто для того, чтобы у работодателя сложился устойчивый стереотип. Как же можно обвинять работодателя в этом случае в «сексизме», «дискриминации женщин» и т. д.?
А эти американские обвинения в «sexual harassment» (под что сейчас уже даже тон или взгляд могут попасть) или даже в «использовании мужской лексики» (когда за использование слова «to erect» (создать, возвести, построить) в реферате о ближневосточной политике студента могут исключить из университета)?
Ах, американцы, американцы... У них было столько отличных начинаний, но потом этих янки всегда заносит. Начали бороться с рабством, а закончили тем, что посадили негров себе на загривок. Начали сражаться за равенство женщин, а закончили тем, что посадили этих женщин туда же – к неграм. Начали заботиться о безработных и бедных, а закончили страной, в которой дармоедов уже столько же, сколько и работающих. Взялись помогать свободолюбивым народам в их борьбе против тиранов, а закончили тем, что уже сами решают, какие народы нуждаются в помощи и какие лидеры являются тиранами.
А все демократия, между прочим. Если уж поезд популизма тронулся с места, то, чтобы и дальше поспевать за его темпом, политикам приходится «заходить все дальше» – апеллировать ко все более приземленным страстям и желаниям электората, и этот процесс уже давно прошел точку невозврата. «Демократия» и «разумная умеренность» суть непересекающиеся множества.
Но вернемся к феминизму. Именно он, вкупе с борьбой за права негров и бедных (а также инвалидов, эмигрантов, сексуальных меньшинств и религиозных конфессий), привел к тому, что самым бесправным и гонимым в этой благословенной стране сделался именно WASP – олицетворение Америки как таковой («Белый, Англо-Сакс, Протестант»), причем, замечу еще, мужчина, работающий, здоровый, гетеросексуальный, женатый. Этого персонажа, который, собственно, создал современную Америку, доят сегодня все.
Главная проблема феминизма (как и всех остальных подобных -измов, направленных на «модернизацию» общественного устройства и укрепление «социального государства»), на

читати