Завантажити

солнечное сплетение, где смешивается со светом жизненности, который был направлен туда ранее. Оба света начинают циркулировать по малому небесному кругу с тем, чтобы после определённого очищения соединиться в нижнем энергетическом центре и породить «бессмертный зародыш». Когда зародыш готов к рождению, практикующий видит круг золотого света с белой сердцевиной. После этого зародыш поднимается в верхний энергетический центр, через макушку головы покидает тело адепта и после борьбы с демонами, окружающими практикующего, возвращается к грубому телу, сливается с ним и даос обретает бессмертие. Как видим, в даосизме применяется весьма сложная, даже изощрённая психотехника. Особо отметим, что в её основе лежат реальные ощущения человека, находящегося в изменённом состоянии сознания. Именно они и задают тот онтологический базис, на основе которого выстраивается даосская вселенная. По мнению Е.А.Торчинова, даосская традиция несомненно является драгоценной частью духовного наследия всего человечества. Многие базовые идеи и образы даосизма имеют общечеловеческий смысл, поскольку коренятся в самой структуре нашего глубинного психического опыта – в том, «что есть всегда». Разве не видим мы образ Сокровенной Самки – Матери Поднебесной – и в Софии гностиков (вспомним образ Божественной Мысли, Энойи, Мировой души, страдающей во всех существах в ожидании искупления и воплощающейся то в Елене Прекрасной, то в загадочной спутнице Симона Волхва, то в Шехине, Славе Божией, каббалистов), и в Софии, Мировой душе, прообразе грядущего всеединства.
В стихотворении «Три свидания» Владимир Соловьёв писал:
Всё видел я, и всё одно лишь было –
Один лишь образ женской красоты...
Безмерное в его размер входило, –
Передо мной, во мне – одна лишь ты.
Далее мы займёмся рассмотрением психотехники, развивавшейся в рамках индийской цивилизации, цивилизации, ставшей колыбелью двух великих религий – индуизма и буддизма. Говоря об этих религиях, мы можем характеризовать их как психотехнические по существу. Если это утверждение применительно к буддизму не вызывает особых возражений, ведь буддизм открыто провозглашает своё происхождение из опыта своего основателя, то по отношению к индуизму не всё так очевидно. Согласно официальной индуистской доктрине, высшим источником религиозного опыта и знания в индуизме провозглашаются веды, содержание которых несводимо к трансперсональному опыту. Между тем он, то есть опыт, крайне важен и для индуизма. В индийских религиозно-философских учениях выделяются три взаимодействующих уровня: доктринальный, логико-дискурсивный (философский) и психотехнический (йогический). Первый из них представляет собой идеологический каркас системы. Это мировоззренческая база того или иного учения, не выводимая путём умозаключения, а декларируемая как некая базовая истина. Но что же является источником доктрины? В случае с индуизмом – это ведическое откровение и содержащиеся в нём фундаментальные идеологемы (такие, как атман и Брахман). В случае с буддизмом – это трансперсональный (психотехнический) опыт его основателя. Но ниже мы постараемся обосновать гипотезу, что и в индуизме, в сущности, именно психотехнический опыт лежит в основе доктринального авторитета. Философия возникает впервые в качестве полемического диспута для отстаивания доктринальных принципов перед лицом иноверцев, но постепенно приобретает самоценность и собственную проблематику. Философия тесно связана с доктриной и психотехникой. Первая задаёт направление дискурсу и одновременно полагает его границы: например, ни один индусский (индуистский) философ не может в ходе философствования провозгласить идею несуществования атмана, поскольку это вывело бы его за пределы традиции; буддийский же философ, напротив, должен был оставаться в пределах доктрины анатмавады («не-я», «не-душа») и не допускать противоречащего доктрине субстанциализма (хотя, как мы увидим, бывали и довольно сложные и неоднозначные случаи). Что касается психотехники, то, с одной стороны, она выступала средством реализации религиозной прагматики (цели) учения – освобождения, а с другой – снабжала философию сырым материалом, который и становился объектом её рефлексии. Чтобы понять это, рассмотрим вслед за В.И.Рудым и Е.П.Островской вопрос о носителе философского знания в индийской культурной традиции. Ими были исключительно члены монашеских сообществ или отшельники-йогины, занимавшиеся психотехникой и интересовавшиеся прежде всего природой сознания (психики) и способами (механизмами) её перехода из профанического состояния в просветлённое. Это обусловливало психологическую направленность индийской философии, предметом которой была психология (что превращало философию в значительной степени в своего рода метапсихологию). Таким образом, йогический уровень не только был тесно связан со всеми другими уровнями, но и обладал значительно большей степенью автономности от них, чем они от него. Думаем, что мы можем считать психотехнический (йогический) уровень индийских

читати