Завантажити

окружающему его миру. Причиной такого положения они считают субъект-объектную установку, лежащую в основе западного типа мышления: «западное человечество мыслит дуалистически, бинарными оппозициями, например такими, как дух и тело, разум и чувство, человек и природа, мужское и женское. За одним из членов оппозиции (дух, разум, человек, мужчина) признаётся превосходство, и он будто бы имеет право господствовать над другим членом, которому присущи низшие свойства (то есть, соответственно, над телом, над чувством, природой и женщиной). В попытке завоевать для человечества богоподобную безопасность и мощь западные идеологии современности призывают преобразовать Землю в титаническую фабрику, рискуя тем самым разрушить биосферу, от которой зависит всё живое»143.
Такое совпадение позиций не обязательно означает, что хайдеггеровский (западный) и восточный подходы к пониманию человека опираются на один и тот же общий источник интуиций, но в нашем случае это именно так. Для того чтобы убедиться в этом обстоятельстве, следует обратиться к наиболее фундаментальным представлениям, лежащим в основе хайдеггеровского учения, и сравнить их с такими же представлениями в восточных традициях. К таковым относится прежде всего представление о Ничто, представление, играющее центральную роль в буддизме махаяны и в учении немецкого философа. Задумываясь над тем, каким образом человек, несмотря на свою конечность, может сделать совокупность сущего «доступной одновременно как в её всеобщности самой по себе, так и для человека», М.Хайдеггер приходит к выводу, что это возможно только через Ничто. Ничто лежит в основании той позиции, которая позволяет приблизиться к подлинности бытия и не потерять себя среди множества сущих. Открытие всеобщности Ничто возможно через осознание человеческой смертности. Человеческая неспособность переносить этот «медицинский» факт приводит к тому, что человека охватывает ужас, через который ему и открывается Ничто: «Ничто даёт о себе знать в настроении ужаса – но не как сущее. Равным образом не выступает оно и как предмет анализа. Ужас вовсе не способ постижения Ничто. Тем не менее благодаря ему и в нём Ничто приоткрывается. Хотя опять же не так, будто оно являет себя в чистом виде «рядом» с жутко проседающей совокупностью сущего… Ничто не затягивает в себя, а сообразно своему существу отсылает от себя. Отсылание от себя как таковое есть вместе с тем – за счёт того, что оно заставляет сущее ускользать – отсылание к тонущему сущему в целом»144. И далее: «Ничтожение не случайное происшествие, а то отталкивающее отсылание к ускользающему сущему в целом, которое приоткрывает это сущее в целом, которое приоткрывает это сущее в его полной, до того сокрытой странности как нечто совершенно Другое – в противовес Ничто»145. Вот это «сущее в целом» и есть бытие. Таким образом, мыслитель настойчиво подчеркивает, что Ничто играет центральную роль в поисках путей к бытию. М.Хайдеггеру же принадлежит следующая мысль о том, что «человеческое бытие может вступить в отношение к сущему (бытию. – Л.С.) только потому, что выдвинуто в Ничто»146. Восхождение к Бытию через Ничто предполагает от человека готовность к переживанию ужаса. М.Хайдеггер утверждает, что решимость человека пройти через смертный страх и услышать то, что нам имеет сообщить Ничто, вознаграждается достижением человеком своей подлинности. В своей подлинности человек принимает на себя ответственность за бытие, что является решающим условием для достижения им состояния свободы: «Вместо существования принуждённым способом, то есть как некоего жёстко самотождественного Я, мы позволяем простереться временной открытости – тому, что мы есть. Это простирание позволяет вещам и другим людям проявить себя полнее, многограннее, свежее – уже не просто объектами или орудиями достижения наших целей. И наоборот: убегание от страха в повседневные занятия и отвлечения скрывает от нас истину о нашем смертном ничто, и мы тем самым оказываемся неспособны позволить вещам проявить себя изначальным образом»147.
Напрашивается параллель между этим описанием и классической буддистской притчей о просветлении: до просветления горы – это горы, в момент переживания просветления горы больше не горы, по достижению и утверждению человека в состоянии просветления горы снова горы, но на вершок выше. Согласно буддистским представлениям, просветление предполагает прямое усмотрение радикальной безосновности как человека, так и природы, то есть принятие Ничто.
В поздний период своего творчества М.Хайдеггер приходит к выводу о социальной природе проблемы человеческой подлинности, он полагает, что «неподлинность» – поверхностное, ограниченное понимание природы вещей – является следствием социальных процессов, запущенных ещё в античный период европейской истории. Результатом развития этих процессов стало то, что человечество во многом потеряло способность к пониманию себя в качестве просвета, открывающего бытие сущих, а всё больше стало понимать себя в качестве особого сущего –

читати