Завантажити

человека и мира, взаимодействия, приводящего к субъективизации (антропоморфизации) воспринимаемой картины реальности, субъективизации, реализующейся за счёт взаимодействия дискурсивного и символического, сознательного и самосознательного начал человеческой субъективности. В содержательном плане формирование конструкта абсолюта сопровождается переживанием – осознанием принадлежности человека к совокупности сущего как вечной и всеобъемлющей реальности, за пределами которой ничего нет и не может быть. В основе такого осознания лежит экстраполяция опыта человеческой смертности за пределы наличного человеческого бытия. Возникающий в результате такой экстраполяции образ радикального Ничто, являющегося своего рода «негативом» будущего абсолюта, позволяет открыться абсолютной природе бытия. Осознание чуда бытия приходит вместе с переживанием человеческой принадлежности бытию, следствием этого переживания является обретение человеком чувства свободы от страха смерти.
Осознание чуда бытия – штука безусловно приятная, но человек уж так устроен, что его постоянно мучает червь сомнения – а вдруг эти переживания не более чем иллюзия, полезная, но всё же иллюзия. Понимание бытия как социально полезной иллюзии, несмотря на кажущуюся безобидность, разрушает само ядро абсолюта. Ведь абсолют возможен только как самоцель, а не как средство. Единственным способом ухода от соблазна прагматического понимания природы бытия-абсолюта является осознание фундаментального значения бытийного опыта для становления человеческой субъективности. Наиболее уязвимым звеном в том представлении об абсолюте, которое мы связываем с бытием как совокупностью сущего, является интуиция единства человека и бытия. Если сама по себе абсолютная природа бытия более или менее очевидна, то утверждение о непосредственном единстве человека и бытия вызывает наибольшее сопротивление. Это не удивительно, ведь именно из переживания факта этого единства вырастает освобождающая сила бытийного опыта. Очевидно, что утверждение единства человека и мира предполагает нечто большее, чем простую констатацию вещественного единства человеческого тела и мира, такое единство тривиально и не имеет никакой мировоззренческой значимости, прежде всего потому, что это единство реализуется на локальном уровне и через него невозможно выйти на связь «человек – бытие», но именно эта связь реализуется в механизме бытийного освобождения человека. Речь не идёт и об опосредованной, чисто умозрительной констатации связи. Такое знание о единстве весьма мало даёт для сердца человека. Мы ищем такое единство, которое, будучи непосредственно воспринимаемо человеком, способно задавать основные смыслы его существования. Только при усмотрении такой связи между человеком и миром мы сможем дезавуировать утверждение о том, что опыт единства человека и мира, закреплённый в отношении человека к бытию как абсолюту, есть не что иное, как иллюзия.
Видимо, речь должна идти о единстве, в котором запечатлена связь человека и мира в целом. Такое единство возможно только на уровне человеческого духа, и мы вправе ожидать, что в случае, если это единство действительно существует, то оно должно быть не просто осознаваемо, а каким-то фундаментальным образом воплощено в самой структуре человеческой субъективности, лежать в основе человеческого духа.
Сформулируем основные известные нам факты, на основании которых можно сделать вывод о том, что переживание единства человека и мира, открывающееся нам в опыте бытия, – не иллюзия.
Исследования психологов и физиологов доказывают, что в основе сознания лежит человеческое восприятие. Сознание, зарождаясь из восприятия, использует его материал и организующие матрицы для создания системы базовых метафор, посредством которых оно отражает мир.
Имеются веские свидетельства того, что базовая структура восприятия, зрительным аналогом которой выступает опыт белого света, используется человеческим сознанием для метафорического представления опыта бытия и лежит в основе человеческого сознания и мировоззрения.
Восприятие изначально целостно и ориентировано на видение человека и мира в их единстве. Многочисленные экспериментальные данные подтверждают тот факт, что человек изначально воспринимает себя и мир как единое целостное образование. В частности, при зрительном восприятии человек присутствует для себя как некий ограничивающий фактор, задающий основные параметры поля зрения. Окружающий человека мир воспринимается как набегающий на человека поток, ориентация и навигация в котором осуществляются за счёт сохранения инвариантов потока.
Тот факт, что единство человека и мира заложено в основу восприятия и затем транслируется из восприятия в сознание, даёт веские основания для предположения, что чувство единства – совсем не иллюзия, а вполне адекватное отражение наличной ситуации. Если восприятие адекватно, а оно адекватно уже в силу факта существования человека как вида, то и вырастающие на основе переживания в восприятии единства человека и

читати