Завантажити

нервных сетей.
Не вдаваясь в дальнейшие подробности, констатируем, что полевая гипотеза сознания, связанная прежде всего с именем Р.Пенроуза, напрямую подталкивает нас к выводу о том, что функционирование сознания предполагает полевое, энергетическое, непосредственное единство процессов, лежащих в основе универсума и психики. Непрерывная «трансляция», точнее – связь, а ещё точнее – опора психики на эти фундаментальные энергетические уровни универсума выступает важнейшей предпосылкой и условием функционирования психики, а, в конечном счёте, и сознания. Эта «энергия» выступает тем исходным продуктом, на основе которого вырастает информационная составляющая человеческого духа, в перспективе приводящая к самосознанию дискурсивного типа. Существование сознания же постоянно опирается на эту энергоинформационную связь человека (живого) с универсумом, связь, данную человеку в двух модусах – в модусе непосредственного чувственного переживания этого единства, лежащего в основании интуиций единства человека и мира, в свою очередь, составляющую ядро опыта священного, и в модусе осознания-обоснования единства человека и мира, которое может быть доказано строго «научным» способом.
Итак, говоря о единстве человека и мира, мы можем констатировать наличие достаточно сильных гипотез, обосновывающих непосредственную связь сознания и реальности, в их основе лежит представление о том, что связь сознания и реальности реализуется на двух уровнях: 1) на уровне структур, при этом предполагается, что сознание опирается в своём функционировании на некие генерализированные структуры, идентичные наиболее общим структурам универсума; 2) на уровне «материи», что, по сути, означает субстанциальное единство сознания и неких энергетических (квантовых) полей, пронизывающих универсум. При этом ещё раз подчеркнём, что речь идёт не просто об информационной связи, такое утверждение было бы не более чем констатацией общеизвестного факта, а о связи непосредственной – энергетической, при которой энергия, лежащая в основе реальности и сознания, является одной и той же энергией.
Тем не менее гипотетический характер этих предположений и их опора на естественнонаучный материал не предполагают от философа иной позиции, кроме позиции смиренного пользователя, ожидающего подтверждения чужих гипотез. Это при том, что суть исследуемого явления затрагивает самую сердцевину философской проблематики. Но, может быть, мы сможем опереться и на определённые сугубо философские аргументы, могущие пролить свет на проблему единства человека и мира.

4.3. Опыт единства с миром как самоцель

Итак, переживание человеком бытийного опыта приводит к освобождению от страха смерти. Отсюда следует тот вывод, что суть бытийного опыта, его значение для человека каким-то образом связаны с человеческим отношением к смерти. И если мы поймём место смерти в человеческой жизни, то, возможно, нам удастся понять, почему бытийный опыт способен даровать человеку победу над смертью.
Уже стало общим местом утверждение о том, что человек живёт с сознанием собственной смертности, и этот факт существенно модифицирует его мировосприятие. Характерно, что осознание смертности (как и страх смерти) приходит к человеку не сразу, примерно первые три года своей жизни он проживает без страха смерти, и только со временем, по мере взросления, начинает понимать, что смерть – это неизбежная участь человека и что он и его близкие подвержены смерти136.
Как только осознание неизбежности смерти приходит в детское сознание, ребёнок начинает выстраивать достаточно сложную и, как правило, культурно детерминированную систему резонов, позволяющих ему жить с осознанием собственной смертности. Нечто подобное мы видим и в человеческой истории. Весьма вероятно, что на ранних этапах человеческой истории люди не знали страха смерти. И только с определённого момента исторического развития происходит осознание универсальности смерти, её неизбежности и неотвратимости. Момент этот маркирует начало собственно человеческой истории и культуры. С ним связано возникновение всего того, что мы относим к достижениям человеческого духа, – мифологии, религии, искусства, науки. Всё выглядит таким образом, что осознание смерти – это своеобразный дар человеку. В культуре существует универсальный сюжет о потерянном рае. Суть этого сюжета сводится к представлению о том, что в начале истории, во времена «золотого века», человек, существуя в раю, был бессмертен и пребывал в блаженстве, последовавшее затем изгнание из рая сопровождалось множеством неприятных моментов, главным из которых стала смертность человека и, как следствие, утеря блаженства. Связь между райским блаженством и бессмертием представляется вполне резонной и убедительной, тем не менее несколько искажает место и значение смерти в человеческой жизни. Рискнём предположить, что бессмертные существа, или существа, не осознающие свою смертность, неспособны воспринимать мир во всей его полноте, без осознания своей смертности

читати