Вообще-то, у нас принято считать его всего лишь милым, забавным озорником и проказником… А началось все с новой наволочки на Ксюшиной подушке, на которой резвились многочисленные Карлсоны. Мы были далеко от дома, под рукой не было нашей библиотеки, но нашлась старая книга со всеми тремя повестями о Малыше и Карлсоне и немногочисленными черно-белыми иллюстрациями. Такое вот получилось совпадение. Мы решили читать.

Позже Ксюша даже откажется спать на этой подушке. А однажды, поглядев, как я взбиваю подушку, готовя кровать ко сну, решительно отодвинет меня в сторону и скажет: «Все-таки я поколочу этого Карлсона…» И минуты полторы будет со всей силой бить по подушке, стараясь попасть кулачками по нарисованным Карлсонам. По окончании экзекуции скажет смущенно, но удовлетворенно: «Так ему и надо».

Но по-настоящему драматический инцидент случился еще до избиения подушки. Мы читали главу «Карлсон устраивает пир» (из второй книги). Малыш получил пощечину от «домомучительницы» фрекен Бок, был оставлен без обеда и заперт в комнате. Карлсон забрал Малыша в свой домик на крыше, украл свежеиспеченные плюшки и начал разрабатывать план, как добыть еще и банку с какао, а заодно побольше насолить «домомучительнице». Малыш слушал план Карлсона, «горя нетерпением». И вот, как только я прочитала эти слова, Ксюша внезапно бросилась с головой под одеяло (она часто так делает ‒ видимо, так легче пережить предполагаемые развитием сюжета неприятности) и закричала: «Не читай здесь, пропусти!» Я вполне доверяю Ксюше и понимаю: в тексте точно есть что-то действительно ее пугающее. Но сама я не вижу там ничего страшного! Дочитываю фрагмент до конца, так и не поняв, что же ее так напугало. Остается только робко спросить уже выбравшуюся из-под одеяла дочку: «Что же здесь страшного?» ‒ «Разве ты не понимаешь? Малыш станет таким же, как Карлсон!» ‒ горько, дрожащим голосом сказала она.

Сказать, что я оторопела, потеряла дар речи – это не сказать ничего. Я не могла поверить услышанному, ведь ясно, что в соответствии с сюжетом Ксюша вместе с Малышом должна была бурно радоваться возможности отомстить злющей «домомучительнице» за унижение, за первую в жизни пощечину. А она в свои пять лет поняла, что жажда мести вполне способна кардинально изменить человека! И совсем не в лучшую сторону.

А я для себя сделала вывод: чтобы хоть что-то понять про эту книгу, нужно отталкиваться именно от этой Ксюшиной реакции ‒ Малыш никогда и ни за что не должен стать таким как Карлсон. Иначе – это не детская книга и тем более не классика мировой детской литературы.

Вообще-то Ксюша - девочка вовсе не драчливая, она добрая и ласковая, у нее обостренное чувство справедливости. И она с огромной нежностью относится к Малышу. Он ей очень близок и своей любовью к собакам, и неумением озорничать в угоду сиюминутным настроениям, и стычками со старшими братом и сестрой, и близостью с мамой. И даже то, что Малыш все время плачет, не умея иначе отреагировать на неприятности, ей совершенно понятно. Она готова защищать Малыша ото всех ‒ как оказалось, даже кулаками.

Ксюша не раз допытывалась у меня, «какой герой главнее». Ей хотелось, чтобы это был Малыш. А я далеко не сразу поняла, что это так и есть. Карлсон – бесцеремонный, хвастливый, прожорливый, самовлюбленный. Да, он не злой, одинокий и бывает смешным. Но он ‒ персонаж с раз и навсегда заданным характером. Он не меняется. Да ведь ему и не нужно меняться. Он – выдумка, сказка. А вот Малыш – «самый обыкновенный мальчик», которому дружба с Карлсоном незаметно помогла превратиться из инфантильного малыша в человека, способного взять на себя ответственность. И с того момента как Малыш отказывается от летнего путешествия с родителями, чтобы защитить Карлсона, сразу само собой вспоминается, что у мальчика есть имя – Сванте, Сванте Свантесон.

Невозможно согласиться с общепринятым мнением, что Карлсон ‒ это некоторым образом альтер эго Малыша. Мне кажется, что вряд ли Астрид Линдгрен хотела рассказать своим читателям именно о том, что каждый хороший мальчик в глубине души – настоящий разбойник.

И все же понять и принять характер взаимоотношений Малыша и Карлсона не так просто. Автор настойчиво убеждает нас – это дружба. Самая настоящая, созидающая, возвышающая. Но с Карлсоном дружить очень сложно. Вряд ли в Швеции не существует аналогов наших поговорок «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты», «С кем поведешься, от того и наберешься» ‒ и кажется, Астрид Лингрен возражает против такой народной мудрости. История дружбы Малыша и Карлсона написана не только для развлечения. Она рассказывает маленькому читателю о том, что можно дружить с кем угодно и при этом оставаться самим собой, что не нужно меняться самому, подделываясь под вкусы друга, не нужно ему подражать, если это противоречит собственным представлением, и тем более не нужно «перевоспитывать» друга, давить на него в угоду себе. Можно дружить, оставаясь абсолютно разными людьми. Бескорыстно отдавать может только по-настоящему любящий. И он ничуть не умаляется в своем умении давать, уступать, принимать. Конечно, принять все это сложно не только маленькому ребенку, но и взрослому. Ксюша категорична: «Карлсон плохой! Друзья навсегда, значит?! Не хотела бы я иметь такого друга… Малыш просто не может сказать ему: “Нет, я тебя не люблю”».

Я, если честно, тоже не могла бы иметь такого друга. Но мы же стремимся стать мудрее?

Признаюсь, и мне в детстве проказы Карлсона тоже вовсе не казались милыми и забавными. Не поняла я тогда и Малыша – почему он позволяет Карлсону в буквальном смысле издеваться над собой? Так что до недавнего времени я была уверена, что книги про Карлсона мне не нравятся. И поэтому не прочитала этих книг в свое время старшему сыну. Теперь я очень жалею об этом. Это настоящая детская книга, она помогает ребенку расти в ладу с самим собой и окружающими. Она, конечно, ничему не учит. Она просто рассказывает о возможностях. И рассказывает очень весело.

Небольшое добавление

Книг про Малыша и Карлсона всего три: «Малыш и Карлсон, который живет на крыше» (1955), «Карлсон, который живет на крыше, опять прилетел» (1962) и «Карлсон, который живет на крыше, проказничает опять» (1968). Книги разные: первая – самая драматичная, вторая – самая смешная, третья – самая взрослая и вполне может показаться ребенку-читателю и самой скучной. Но именно третья книга позволяет понять авторский замысел до конца. Все события и характеры здесь логически завершены: прежде инфантильный мальчик способен сказать твердое «нет», родители могут позволить себе отдых без детей, а Карлсон продает себя за 10 тысяч крон. Все логично, закономерно, правдиво. Все ясно даже пятилетнему ребенку ‒ если и не на уровне мыслей, то на уровне чувств. Ксюша перестает беспокоиться за Малыша, поэтому спокойно принимает новые затеи Карлсона. Карлсон больше не разрушитель собственного «Я» Малыша, он не угроза, он просто противоположность, у которой можно даже кое-чему научиться.

Когда мы закончили читать третью книгу, Ксюша сказала, что хочет опять читать «Малыша и Карлсона» с самого начала: «Я кое-что не поняла». Мы прочитали заново несколько глав первой книги. Ксюша с удовольствием слушала, но была несколько растерянной и озадаченной. Я спросила: «Ты больше не ругаешь Карлсона?» Ксюша ответила: «Он стал получше». А на днях, вернувшись из детского сада, сказала, что у одного мальчика есть футболка с Малышом и Карлсоном, и ей тоже такую очень хочется. И теперь она уже смеется над некоторыми действительно смешными выходками Карлсона.

И вот что еще нужно сказать. Мы читали старую книгу с очень небольшим количеством черно-белых иллюстраций (художник В. Пощастьев). Только текст создавал образы. Думаю, если бы почти с каждой страницы на нас глядел «милый Карлсончик» (именно таким его рисуют чаще всего), то Ксюша не восприняла бы текст так обостренно.

Наталия Соляник