Завантажити

мне бежать надо...
– Нет, ну нормальная херня?! – с возмущением произнес Миха, облокотившись спиной о броню и вытаскивая из кармана очередную сигарету. – Это что же, нам здесь до зимы таблом щелкать?..
– Не пурши, браток, – пробормотал немного помрачневший Андрей. – Теперь и без тебя пурги хватит...
– Че? – с непониманием уставился на него Миха. – Ты о чем?
– Узааешь о чем, когда в психическую атаку как батальоны Каппеля пойдем... – заявил Андрей и пояснил: – Они же там, у себя в штабе, когда командования нет, а в атаку идти все равно надо, первыми всегда казаков заряжают... Ты вот сам посуди, браток: кого румыны больше всего боятся? Казаков. Кто воюет без печали? Казаки. Кого не так жалко, потому что чужие?.. Во! Поэтому, гадом буду, они там у себя решат, что первыми должны идти мы. Вот увидишь, браток... Слыхал же, что гвардеец этот говорил? А если даже академический фельдмаршал от командования отказался, значит, дело действительно – табак. Без артиллерии, без танков, без прикрытия – психическая атака и есть...
Он меланхолически пожал плечами и побрел прилечь на травку.

Через час казаков собрали пришедшие из штаба офицеры.
– Значит так, на совещании командиров частей было принято решение, – внушительно заявил один из них. – Первыми пойдут казаки! Задача: ударной группой прорваться через мост на тот берег, занять оборону, закрепиться и обеспечить переход главных сил...
– А я что, мать-перемать, говорил? –- прищурился Андрей. – Нас в каждую жопу суют. А там, за мостом, действительно – жопа.
– ...Кто выживет, – продолжал офицер, – будете пробиваться на горисполком...
– Это вы что же, даже добровольцев не вы кличете?– угрюмо спросил кто-то из казаков.
– Каких еще добровольцев?
– Ну, там, «добровольцы – два шага вперед» и все такое...
– А вы разве не добровольцы? – вздернул подбородок офицер. – Если нет, тогда сдавайте стволы и мотайте отсюда к ядрене фене!..
Он сделал паузу, ожидая ответа. Казаки мрачно молчали.
– Отлично, – кивнул офицер. – В прикрытие пойдут три танка и пять БТРов. Начало движения – через двадцать минут. Все, разойдись...
– Хорошее дело, – ругались в своем кругу казаки. – Добровольцы-то мы добровольцы, только вот в смертники еще не записывались...
– Ребята, с танками – труба, – говорили танкисты. – Такую технику 14-я армия дала, что впору шпагат в петлю ссучивать. У нас автоматическая зарядка не работает. По разу выстрелим – и все. И уже вам надо будет нас прикрывать, чтоб румыны не пожгли...
– Ну ладно, положим, у меня ручная зарядка, – сказал один из командиров танков. – Я-то постреляю чуть-чуть. Но у меня прямой выстрел – всего восемьсот метров... Может, хоть ребята с БТРов прикроют?..
– Ага, прикроют, как же! – зло бросил один из казаков. – У них только пулеметы. И то один не фурычит...
– Браток, иди-ка сюда, позвал Миху Андрей, разговаривавший чуть поодаль с двумя нервными бабоньками. Бабоньки суетились, неразборчиво кудахтали и совали друг другу какие-то кульки и пакеты. – Иди сюда, потому что никак с гуманитаркой не разберемся.
Миха подошел поближе. Судя по нестройной бабской трескотне, у одной из женщин были для казаков вино и закуска, а у другой – только вино, и вот теперь они пытались распределить продукты поровну. Миха почувствовал легкий прилив энтузиазма: бахнуть забористого винца сейчас было бы очень кстати.

– Да все очень просто решается, милые, – энергично вмешался Миха. – Знаете, как царь Соломон говорил: рубите пополам и – труба...
– Кого рубить? – подняла на него васильковые глаза одна.
– Ну, этого... ребёнка, кажется... – неуверенно ответил Миха.
– Боже, казачок, что же ты такое говоришь? – всполошилась женщина. – Как румын, в самом деле.
– Ой, Надя, та не смыкай ты ребят, – одернула ее вторая.– Они ж смертники, сейчас в последний бой идут! Мало ли чего скажут в сердцах...
– Ах, да, да, – истово закивала ее товарка. – С горя, с тоски...
У Михи желание выпить махом отшибло напрочь. У Андрея, кажется, тоже. Он молча, с каменным лицом, принял кульки, холодно поблагодарил сочувственно лопочущих бабенок и зашагал прочь. Миха потянулся следом. Напоследок оглянувшись на женщин, на лицах которых застыло одно и то же выражение искреннего сочувствия, он действительно почувствовал приступ смертной тоски.
...Возле стоящих в колонну пяти БТРов столпились казаки. На броню никто лезть не торопился. Люди хмуро переговаривались, курили, топчась на месте.
– Ну, вы чего, казачки? – надрывался рядом какой-то офицер. – Давайте, давайте, пора выдвигаться!..
– Уже лезем, – бросил один из казаков, ни на сантиметр не приближаясь к БТРу. – Уже карабкаемся. Только чур после тебя...
– Ты же офицер, военный человек, – подхватил Андрей с нехорошей усмешкой на лице. – Верно? Вот и полезай первый. Поведи казачков в атаку.
Офицер запнулся и, переменившись в лице, замолчал. Как

читати