Завантажити

Борода.
– Э, как по мне, так уж очень она – эта националистическая идеология – беспокойная, – сказал задумчиво Саша. – Ни себе, ни другим продыху нет. Потому эти вояки и на Гагаузию напали. Потому и против ПМР сейчас воюют... Только если у гагаузов они хоть чего-то добились, то у нас... – он покачал головой и добавил:
– Пас.
– Почему бы им не заиметь другую какую-нибудь идеологию? – предложил Борода. – Ну, там, идеологию полного желудка... А ты не отвлекайся, Ворошилов, не спи...
– Спасибо мужики, – усмехнулся Миха, раскидывая карты с последа. – Спасибо за потенциальный белт...
– Но я вам скажу, ребята, – разворачивая карты веером, заявил Борода, – что у них и таких, которые по убеждениям воюют, тоже хватает. «Бужор», «Калараш» или те же «бурундуки»... – он вытащил из пачки «беломорину» и закурил. – Все чирикают, мол, третья сила, третья сила... Ведь какие сволочи, видят, на каком-то участке перемирие, затишье, так ночью идут по нейтралке и колбасят и по своим, и по нашим. Нормальная херня?!.. И уходят. А эти, на позициях, начинают лупить друг в друга. Вот вам и «третья сила»...
– А диверсии, а минирование? А убийства?.. – подхватил Саша.
– А детские игрушки с минами?.. – с возмущением продолжил Борода.
– Ну, так они же воюют не по убеждениям, – бросил карту на доски Саша. – Просто больные люди, которым нравится убивать, пытать, насиловать... Сумасшедшие... И как они не понимают, что жестокостью и войной в Приднестровье ничего не добьешься?..
– Скажу больше, – произнес задумчиво Миха. – По большому счету Кишинев добился бы здесь гораздо большего, действуя не так нагло...
– Это как?
– Без войны, – ответил Миха. – Политическими мерами... Э, Борода, – перебил он сам себя, – ты чего с козыря зашел? Не имеешь права: захода с козыря еще не было... Так вот, если бы Молдова сохраняла мир, согласилась на автономию Приднестровья, а сама втихую вела бы диверсионные действия, подрывала авторитет правительства ПМР, вводила таможенные и торговые ограничения, давила бы ПМР экономически, нагнетала на левом берегу атмосферу неуверенности в завтрашнем дне, нервозности...
– А нас и этим не проймешь, – уверенно ответил Борода. – Знаете, ребята, я только одного хочу: чтобы вам наконец-то дали приказ наступать. Мы бы на том берегу живо порядок навели...
– Не, ну нельзя ж ко всему подходить так топорно, – сказал с легким раздражением Миха. – Иногда надо думать и о том, что находится вне твоего окопа...
Какое-то время играли молча.
– Все, – сказал после очередного круга Саша, подсчитав очки. – Я закончил. Перевалил через сотню...
– Кто на втором месте? – лениво поинтересовался Миха, откидываясь на спину.
– Борода.
– Не горюй, Ворошилов, – утешительно заявил Борода. – У тебя ведь тоже, как никак, почетное третье место...
– Да ну вас, жалкие прушники, – отмахнулся Миха. – С вами ни играть, ни пить, ни воевать нельзя. Больно вам во всех этих делах фартит...
– А ты не будь таким умным, – без тени улыбки посоветовал Саша. – Не нагнетай. Не думай как маршал Шапошников, когда сидишь со стволом в окопе, думай как солдат... Будь проще, Ворошилов, – добавил он, поднимаясь. – Тогда и тебе будет проще. Уяснил?..

Наверное, самым неприятным и опасным жанром в «искусстве» фронтового разведчика является разведка боем. Во-первых, конечно, потому что действо происходит днем. Во-вторых, потому что все в открытую. Ну, а самое неприятное заключается в том, что обычно разведчик, диверсант стремится выполнить свою миссию безо всякого шума, без единого выстрела. А разведка боем как раз и заключается в том, чтобы, сымитировав атаку, вызвать на себя огонь максимального количества вражеских дзотов, огневых точек, батарей. Вызвать, чтобы засечь. Поэтому вполне можно классифицировать разведку боем как своего рода ловлю на «живца», где «живцом» выступает именно имитирующее атаку подразделение.
Понятно, что приказ произвести разведку боем вызвал у «шатунов» коллективный приступ черной меланхолии.
– Это где, под Коржевым? – спрашивал Норов, разглядывая карту. – Е-мае, так туда же соваться ну никак нельзя! Что за херня, Саша? Мы же данные в штаб отправляли!
– Ну не дошли еще данные, Леня, ну что же я могу сделать...
– Да ты погоди, погоди!.. Там же перекрестный обстрел отсюда и вот отсюда, – Норов неистово затыкал пальцем в карту, – мы же в решето домой приедем!.. А минное заграждение, а пушки вот здесь?!..
– Если хочешь, возьми сегодня увольнительную...
– Да?! Это ты мне такое говоришь?! Хорошо. Добро. Ладно. И возьму! И на хер мне не упала вся ваша война со всеми разведками боем, мать-перемать...
Норов не взял увольнительную. Да он с самого начала знал, что не возьмет, хотя и грозился. Тут уж дело было в неписаном кодексе чести «шатунов», согласно которому перед лицом наиболее трудных и опасных дел отпуска, увольнительные и прочие отмазки просто переставали существовать до поры до

читати