Завантажити

Что-то слишком Личное стало Всенародным. Этот удар девчушка пережила стоически, но простить предательства не смогла.
«Бог мой!»
«Нет! Он общий!»
«Так не может быть! Общий – значит ничей!»
С этого дня Пола ощутила готовность владеть только тем, что принадлежит ей, и только ей безраздельно, сделав категорический вывод: общий пирог не для нее, особенно если это касалось дружбы, любви и секса.
Кстати, Поле всегда казалось, что она родилась с мыслями о сексе. Вспоминая, когда же впервые ее посетил эротический импульс, она переносилась в год под номером пять! Именно с этих времен начиналась яркая пора необузданных безграничных фантазий, терзавших тело и днем и ночью, подглядываний с замирающим сердцем в раздевалках за взрослыми, робких поглаживаний себя тайком под одеялом. И чем старше становилась девчушка, чем яростнее страх смерти преследовал ее, тем безудержней пробуждались в сознании эротические переживания, сплошь испещренные кровью, жестокостью и насилием.
Вынашивая в голове очередную кровожадную историю, маленькая хищница сначала впадала
в дикое сладостное возбуждение от пережитого, словно наяву, действа, а после, затравленная собственным чувством стыда, погружалась в уныние и депрессию, изъедая себя угрызениями совести. Но как только в отчаянную голову приходила новая фантазия, сознание сразу же затуманивалось и, будто попав во власть страшных чар, Пола, ведомая темной силой разрушения, начинала испытывать невероятный по ощущениям всплеск страсти, обжигающий, будто языки пламени.
В восемь лет у нее случилась первая физическая связь с подругой по имени Кларисс. Кто
стал инициатором странной однополой любви – впоследствии оказалось вспомнить трудно. Была ли зачинщицей отношений Пола, чья зажигающая энергией сила требовала все новых и нових ощущений, или это Кларисс, белокурая девочка-бельгийка из неблагополучной семьи, поманила распущенностью, сказать было невозможно. Да и разбираться в причинах приятельницы не собирались, по крайней мере, в те незабываемые для обеих месяцы. Попросту им было тогда не до этого! Приходя в неописуемый восторг от проводимых друг над дружкой непристойных экспериментов с любыми предметами, попадающимися под руку, паршивки ухищрялись каждый раз изобрести какой-нибудь новый «приемчик», от которого кругом шла голова. И чем сильнее бесстыдницы ощущали запретность поступков
(ведь застань их взрослые за такими занятиями, могло последовать суровое наказание), тем более волнующими становились их тайные свидания. Иногда, жаждая новых ощущений, в своем распутном баловстве они заходили слишком далеко, но в тот благословенный период испорченные и все же чистые души девчонок совершенно не смущала развращенность их еще не познавших настоящей любви натур. Спустя годы Пола часто вспоминала одну историю, о которой никогда никому не решалась рассказать по разным
причинам.
В их дворе жила девочка лет четырех, очень капризная и неприятная толстуха, по имени
Жанет. Вид у нее был слегка дебильный, да и всем своим существом она смахивала на жертву, поэтому дружить с ней никто не хотел. Пола и Кларисс терпеть не могли, когда эта мелюзга приклеивалась к ним на улице, к тому же девчонка очень плохо разговаривала, что совершенно раздражало подруг. Однажды, окончательно пресытившись любыми перепробованными методами возбудить друг друга, они решили «поэкспериментировать» над Жанет.
– Будем играть в больницу, козявка! – сказала ей Пола тоном, не терпящим отговорок.
Неуклюжая пышка с испугом посмотрела на заговорщиц.
– Ты будешь ее держать, а я буду лечить, – подмигнула Пола подруге, улыбаясь.
Та, как по команде, схватила девочку за плечи и прижала к скамейке.
– Не бойся, операция пройдет легко, – успокоила Кларисс Жанет. – Может, заговоришь
быстрее.
Пола вытащила из рюкзака карандаш и, быстрым движением стянув с ребенка трусики,
стремительно воткнула деревянный кол прямо в маленькую промежность жертвы. Жанет закричала истошно и описалась, а Пола с удивлением почувствовала, как обильно увлажнились и ее собственные трусы, но совсем по другому поводу!
Тепловая волна, накрывшая девчонку в момент дикой выходки, оглушила внезапным ощущением безграничного пьянящего счастья и вдруг оправдала и наполнила смыслом все странные видения, будоражащие сознание Полы яростной заражающей смелостью вот уже несколько лет.
Смысл этот, как оказалось, очень прост – любое стремление к удовлетворению, а вместе с ним и к удовольствию, достигается через насилие, или, другими словами, насилие есть движущая сила всего сущего, пронизавшая мир от микро- до макрокосмоса. Только успевший сформироваться эмбрион белой акулы уже в матке пожирает недоразвившихся собратьев; мятежники, за хлебом, выходящие на баррикады, подсознательно рассчитывают на зрелище крови и жертв, желая удовлетворить потребность в насилии.
И так во всем с самого начала бытия. Пьянящее состояние вседозволенности, наделяющее человека странной звериной жестокостью, словно наркотик, порабощает его своим желанием ощутить удовольствие Абсолюта и

читати