Завантажити

комнате, Пола прошла по коридору прямо в гостиную. Там
действительно на старинных стеллажах стояло множество книг, большинство из которых были очень ценными экземплярами. Пола ахнула от удивления! «Венера в мехах» Захер-Мазоха, собрание Луи Арагона.
– Где вы достали столько уникальных изданий? – закричала она из комнаты.
– Когда не на кого тратить деньги, квартира превращается в букинистический магазин, –
усмехнулся Доменик. – На самом деле многие из этих книг достались мне от сестры. Редкие издания привезены из разных стран.
– Ваша сестра живет за границей? – спросила Пола, облокотившись о барную стойку, разделяющую гостиную и кухню.
– Она умерла, – сказал мужчина вдруг потускневшим голосом.
Пола застыла от неожиданности. Доменик, помолчав пару минут, тихо заговорил:
– Она была младше меня на пять лет. Ее звали Франсуаза. Не знаю, как для кого, а для меня
сестра была самой красивой девчонкой в нашей округе, я очень гордился этим. Черноволосая, круглолицая, пышногрудая. В отрочестве я даже тайно был влюблен в нее. Бывало, идем вечером на танцы, а на меня все мальчишки с ненавистью смотрят: и те, кто знают, что я брат, и те, кто не догадываются. А ее взгляд поверх их голов скользит, будто она и не замечает вовсе восхищенных горящих глаз. А я от этого аж млею, потому что
так сладостно понимать: никому из них не светит вот так же просто взять ее под руку, не боясь быть осмеянным остреньким язычком. Родители возлагали на нее все свои надежды. Все планы насчет будущего Франсуазы крутились только вокруг семейного бизнеса. Когда она изъявила желание стать врачом, отец даже слег на неделю с сердечным приступом.
– Прекрасная профессия. Как можно порицать за такой выбор?!
– Видите ли, я из Пеи Нанте, колыбели «Мюскаде», где ничего не признается, кроме вьющейся виноградной лозы. В нашей семье все потомственные виноделы, и отец мечтал, что Франсуаза станет технологом вин, продолжит его стезю. Но сестренка всегда имела на все личное мнение. Если уже что-то задумывала, то шла до конца и никто не мог заставить ее поступить по-другому. Гордая была и упрямая, не то что я. Пока не изведет холодностью воздыхателя, не уступит. Знаете, в ней столько было смелости и отваги, что мы иногда даже боялись за ее поступки. Таким, как Франсуаза, море всегда по колено, а от этого и все беды, – грустно вздохнул Доменик.

читати