Завантажити

бывает вдвоем, – сдержанно улыбнулся мужчина. – Но дело совершенно не в моей ущербности. Просто я не мог себе этого позволить.
Слова прозвучали удивительно искренне и просто, словно не имели никакого сексуального подтекста. Сквозившая ирония не была сродни пошлости, скорее, элемент самобичевания присутствовал в них. Это понравилось Поле. Что-то общее стало связывать их характеры.
Она внимательно посмотрела на Доменика, от ее взгляда тот смутился.
– Сейчас я приготовлю завтрак, и вы сможете уйти, – сказал он, засуетившись.
– Скажите, как сильно вы меня любите? – внезапно спросила Пола.
Такой наивно детский вопрос застал Доменика врасплох.
– Очень, очень сильно, – искренне признался он. – Ваше желание казаться взрослее делает вас безумно трогательной. Хочется прижать к себе и долго-долго не отпускать.
Он облокотил голову о косяк двери и грустно улыбнулся.
– Но от холодной неприступности голова кругом идет!
Доменик отвел глаза в сторону.
– Наверное, стоило бы себя презирать за те унижения, на которые я шел ради встречи
с вами, но я не чувствую ничего подобного. Для меня страшнее жизнь без эмоций, без чувств,
в мире полного саморазрушения. За эти несколько месяцев я передумал о многом. О том,
что внутри меня есть и какая цена боли! Но я ни о чем не жалею, и вам совершенно не стоит меня бояться. С первой нашей встречи я понял – вы удивительный человек, в вас столько трагизма и непостижимости… – смутившись, мужчина замолчал.
– Я знаю, что вам нравится Фаулз, – вдруг перевел он разговор. – Не удивляйтесь, я не слежу за вами, просто однажды встретил в книжном магазине. Вы сидели на полу под полкой, такая смешная и дурашливая, а потом купили «Мантису». У меня есть очень редкое издание «Кротовьих нор». Хотите, я вам его подарю.
– Хочу, – почему-то согласилась Пола.
– Знаете, в моей коллекции много хороших книг, – воодушевился незатейливый хозяин, –
если будет интересно, можете их посмотреть. Особая гордость – переизданные «Венские этюды» Альтенберга. И, если честно, собранию моих книг могла бы позавидовать любая библиотека.
В голосе Доменика появились горделивые нотки. Пола замерла, вытянув шею вперед.
Возможно ли так ошибиться! Образ слегка тронутого чудаковатого влюбленного теперь совершенно не увязывался с поведением и внешностью человека, которого она узнавала с каждой минутой все больше. Перед ней стоял привлекательный мужчина, остроумный, обаятельный и, как оказалось, глубоко образованный. К тому же он имел тонкий вкус.
«Он совсем другой!» – подумала она вдруг с неким удовольствием, вскользь бросив взгляд
на его домашние брюки серо-дымчатого цвета и ярко-красный шерстяной пуловер.
Доменик старался держать себя как можно естественней, несмотря на внутреннее волнение,
сохранять достоинство.
– Сколько вам лет? – спросила Пола.
– Тридцать восемь… С половиной.
«Даже милый!» Она смерила мужчину взглядом и весело засмеялась.
Тот, покраснев, тихо сказал:
– Когда вы вот так смеетесь надо мной, мне хочется сквозь землю провалиться.
Поле стало неловко от легкого укора, и она ответила, смягчившись:
– Я смеюсь не над вами, а над ситуацией, в которую попала. Не скрою, еще недавно вы казались мне скучным грымзой, но сейчас, несмотря на то что вы похитили меня…
– Я не похищал вас! Просто не знал, куда везти.
– Несмотря на то что вы похитили меня, – язвительно повторила она, – я не испытываю к вам
злобы, а, наоборот, благодарна за некое путешествие в абсурд.
– Вам нравится подшучивать надо мной? – поинтересовался с легким вызовом Доменик.
– Нравится, – искренне ответила Пола.
– Хорошо. Лишь бы вы не злились. Я сейчас все же пойду и приготовлю завтрак. А вы, если
хотите, можете посмотреть мою библиотеку.
Оставшись наедине с собой, Пола, заложив за голову руки, принялась размышлять о том, как
в действительности неисповедимы пути господни. Еще вчера она и представить не смогла бы такую развязку знакомства с человеком, которого презирала, как любую ненужную вещь с блошиного рынка, а сейчас, лежа в совершенно чужой постели, она даже не испытывала уныния или депрессии.
Кто этот Доменик? Что она знает о нем? «Он читает мои книги! Этого вполне достаточно!» – пронеслось в голове.
Мужчина за стеной больше не казался серым примитивом, над которым ей нравилось безбожно глумиться, наоборот, она почувствовала родственность их душ, а ведь такое случалось крайне редко! «Возможно, мы подружимся!» – закусив губу, мечтательно подумала Пола. От этой мысли на сердце вдруг стало так светло и спокойно, что захотелось петь. Ощутив прилив новых жизненных сил, она прониклась каким-то непонятным доверием к незнакомцу, такому искреннему, трагическому, наивно влюбленному, тому, кто колдовал теперь над ее завтраком за стеной.
Минут десять спустя, спрыгнув с кровати, босоногая красавица пошлепала на кухню.
– Извините, мне бы тапочки.
– В коридоре под зеркалом, – не поднимая глаз, отозвался Доменик.
По радио звучали старые песни роллингов.
– Спасибо. Могу я умыться?
– Конечно.
Приведя себя в порядок в ванной

читати