Завантажити

раз. По сравнению со своим чадом мать оказалась в более-менее сносном состоянии, остатки сознания периодически проблескивали в ее взгляде. В тот момент я впервые в жизни с ужасом подумала о настоящей психической болезни, не просто о временном расстройстве человеческой психики, а о патологическом уродстве. Но хочу вам сказать, у меня не было ни капли жалости к этим людям. Наоборот, только ненависть и агрессия. Женщина была безумно безобразной, гадкой гнидой. В какой-то момент мне даже захотелось броситься на нее и раздавить. Я даже представила, как она чвякнет у меня под ногтями! – на лице Полы появилось отвращение. – Мне наплевать на то, что она душевно больна. Таким нелюдям нет места в обществе!
– И что же вы предлагаете с ними делать? – поинтересовался Доменик.
– Уничтожать.
– А если бы вам пришлось оказаться на ее месте?
– На ее месте мне было бы уже совершенно все равно, какой конец меня постигнет. Она растение, навоз, так пусть ею удобряют землю!
– Знаете, вам может показаться странным, но даже таким ничтожным уродливым существам
хочется жить!
– Жить хочется всем, даже червяку, если он, конечно, это понимает! Но, в природе либо ты, либо тебя, – зло засмеялась Пола. – Кстати, не бросилась я на нее только по одной причине – сработал животный первородный страх. Ведь это чучело с ее выродком может сделать все что угодно. Подстерегут где-то в темном углу да и пырнут ножом, и им ничего не будет за это. Скажите, если у меня есть элементарный инстинкт самосохранения, значит, я еще не совсем потерянный человек. – спросила она недоверчиво.
– С ума с вами сойти можно! Откуда такие параллели? – удивился Доменик. – Что вас реально напугало: безумие больных людей или некая возможность приобретения такового?!
Пола закусила губу.
– Послушайте! Вы еще так молоды! Это прекрасно! Но иногда в молодости нам кажутся
страшными вещи, не имеющие в действительности никакого значения. И вот когда приходит
настоящая беда, мы, растеряв всю силу на мнимые проблемы, уже не имеем иммунитета против горя и сердечной боли.
Пола презрительно посмотрела на Доменика.
– Что тебе известно о боли?! Ты – несчастный неудачник, не знающий, что такое настоящее наслаждение и настоящая боль, – вдруг заорала Пола ни с того ни с сего, да так громко, что несколько человек за соседними столиками удивленно переглянулись.
Перед глазами побежали поезда, зашумели автострады, замелькали отвратительные лица
людей. Грязный поток с крыш домов, старые побитые хворью пальцы, изуродованные тела,
как непрошеные гости, забарабанили в дверь ее головы. Она больше не видела сидящего рядом человека, не принадлежала себе, ее не существовало с этой минуты среди посетителей полутемного зала. Боль между ребер, сзади по всей спине, уколом в сердце, судорогой в шее, потом стрелой в поясницу и оттуда в пах. Почему именно сейчас? Именно здесь, перед этим ничтожеством, возомнившим себя достойным ее?! «Я в порядке, я в порядке, я в порядке» – заерзала мысль, но кости предательски заныли. «Остановись!» –
кто-то скомандовал внутри сурово. Но как можно остановиться, когда перед глазами побежали
поезда и поплыл весь мир, унося за собой сознание?
– Ну что же ты сидишь и смотришь, как я тебя унижаю?! Или тебе нравится боль? А?! Ты из тех, кому нравится боль?! – еле слышно прошептала Пола, переставая чувствовать свое тело.
При виде затуманенных глаз Доменик все понял. Он быстро расплатился с официантом и, взяв аккуратно под руку обмякшее тело, тихо сказал:
– Пойдем.
– Пойдем, пойдем, – засмеялась девица, уже совершенно одурманенная пастисом.

Г л а в а
9
Пробуждение от сна после сильного алкогольного отравления у Полы всегда наступало
невероятно тяжело. Помимо стандартного набора: головокружения, рвоты и головной боли, ее перепой сопровождался глубокой депрессией, от которой жить не хотелось ни минуты, к тому же слабый организм сразу реагировал на «овердоз» черными синяками под глазами и впавшими щеками, что еще больше угнетало влюбленную в себя красавицу. Всякий раз, хватив через край, доходя утром до ручки, Пола клятвенно обещала себе, что никогда ни при каких обстоятельствах люди не заставят ее выпить больше, чем выдержит несчастный организм. Но в тот момент, когда нужно было сказать себе: «Этот бокал уже лишний», внутренний голос предательски молчал, позволяя в очередной раз порядочно набраться.
В эту ночь Пола плохо спала. Доза принятого пастиса оказалась лошадиной, и обычный алкогольный кошмар закончился бредом. Неудивительно, что, открыв глаза, она долго не могла понять, где находится, а также, является ли картина незнакомой комнаты продолжением идиотского сна или явью. Но вдруг с трудом возвращающееся к жизни сознание посетила страшная мысль, от которой Пола даже протрезвела в одночасье.
С содроганием отдернув чужое одеяло, девушка потрясенно уставилась на измятую постель.
В этот же момент она услышала мужской голос:
– Не переживайте. Я бы никогда не осмелился раздеть вас без вашего согласия.
Доменик стоял в дверях, скрестив на груди руки.
–

читати