В будничной суете, в бесконечных  проблемах кризиса  тема поддержки и  развития чтения для  очень многих профессиональных книжников не то чтобы  потеряла актуальность, но, откровенно говоря, отошла на второй план. И напрасно. За статистикой снижения продаж, за редкими, но всё же реальными банкротствами предприятий мы забыли о главном – о том, что кризис пройдет, но читать россияне больше не станут. И возможно на тот момент уже и «поддерживать» будет нечего, и «развивать» поздно. А, значит, отрасль и в дальнейшем будет нести потери, независимо от экономической ситуации в стране.

— Евгений Иванович, считаете ли Вы, что придание государственного статуса Национальной программе поддержки и развития чтения изменит ситуацию по её реализации?

— Если и изменит, то лишь отчасти. Добровольное участие в программе заменится на обязательное. Но ведь продвигать чтение всерьёз, а не делать вид, что мы что-то куда-то продвигаем, нельзя «из-под палки» или «для галочки». Нельзя это делать, не уяснив толком, зачем, что, как и в какой последовательности. А, на мой взгляд, главная причина пробуксовки именно в этом. И дело не только в реализации Национальной программы, дело в близоруком содержании сегодняшней культурной и образовательной политики в нашей стране, в её приоритетах. В идеологию этой политики чтение пока просто не вписывается. Оно там чужеродно.

Для того чтобы эффективно продвигать чтение, нужна серьёзная корректировка национальной политики в сфере образования, культуры, СМИ, книгоиздания, книгораспространения. Причём на всех уровнях – федеральном, региональном, муниципальном. И даже на уровне фондов и других институтов гражданского общества, финансирующих культурные и образовательные проекты. Вся политика в этих сферах, определяющих состояние и уровень интеллекта нации, должна быть серьёзно пересмотрена и скорректирована. Медведев с Путиным говорят: «Россия, вперед!». А как реагирует на это, например, культурная политика? «А нам спешить некуда!» В культурной политике у нас всё спокойно, у нас на всю жизнь есть главный приоритет – сохраняем культурное наследие. Да кто бы спорил, его и, вправду, всю жизнь сохранять надо. А ещё мы развиваем искусство – не очень расшифровывая, правда, какое, для кого и для чего, всерьёз не думая о подготовке кадров и теряя великую русскую исполнительскую школу.

Понятно, что денег только на это не будет хватать никогда. Поэтому не стоит ждать увеличения целевого финансирования на чтение, в ближайшее время этого точно не произойдёт. Надо что-то делать в пределах имеющихся средств. Подчёркиваю, имеющихся. Перераспределять их. Иначе скоро никто не сможет отличить настоящего искусства от подделки – квалифицированных знатоков, ценителей и творцов искусства, как и квалифицированных читателей, в стране становится всё меньше. Это же вещи взаимосвязанные, и это видно невооружённым взглядом.

В культурной политике, понимаемой широко – не только как деятельность Министерства культуры, должна появиться мощная линия на активное культурное просвещение, и тогда внутри этой линии может органично зазвучать тема чтения как основного механизма освоения знаний, информации, развития интеллекта, мышления, воображения народа, как основного механизма поддержания родного языка.

Кроме библиотечного раздела, сегодняшняя наша культурная политика – почитайте основные документы – глубоко архаична, в ней всё сформулировано так, как будто нет у нас переходного состояния страны и специфичных задач, обусловленных как этим переходным состоянием, так и давлением глобализации, к которой мы плохо подготовлены. Когда слышишь про некую «самоценность» культуры, понимаешь, что люди, говорящие так, имеют в виду не всю культуру, а исключительно её высший слой, связанный с красотой, высоким искусством, народным творчеством. А вся остальная часть культуры, которая с искусством не связана? Состояние мозгов, картина мира, образ мыслей, манера себя вести, наша повседневность, культура принятия решений, материальная культура? Это что, не культура?! Когда читаешь все наши документы про культурную политику, трудно избавиться от ощущения, что их писали люди, живущие на необитаемом острове в 19 веке, мало представляющие в какой стране они живут и какое сейчас время на дворе.

— Убеждена, что все книжники согласятся с тем, что такие изменения нужны. Но как этого добиться?

— Мирными способами. Письмами. Разговорами. Уговорами. Разъяснениями. Статьями в печати. Выступлениями на телевидении и радио, в Интернете. Организацией конференций, семинаров, круглых столов. Лоббированием. Лоббировать изменения в широко понимаемой культурной политике и в итоге настоять на этих изменениях должны прежде всего люди, профессионально связанные со словом - писатели, журналисты, учёные, издатели книг и печатных СМИ. Почти у всех них здесь, помимо чисто гражданского и гуманитарного, есть и прямой материальный интерес.

Национальная  программа чтения - это ведь только одно из средств воздействия на процессы в сфере чтения. Это пусковой механизм. Все программы рассчитаны на определённый период, программа когда-то закачивается, а усилия в сфере поддержки чтения надо продолжать, их никогда нельзя ослаблять. Это должно стать рутинным направлением культурной и образовательной политики. Таким же, как сохранение культурного наследия и развитие искусства. Чуть дал послабление, и всё опять пошло-поехало. Серьёзное чтение – это же серьёзные интеллектуальные усилия. Далеко не все к этому способны. Извините, но это как с физической формой. Чтобы её поддерживать, требуется и ясное понимание, зачем тебе всё это нужно, и мотивация, и воля, и много усилий: гимнастику надо делать каждый день, постоянно думать о том, что ешь, сколько ешь, зачем ты ешь именно сейчас и именно это. Постоянная сосредоточенность нужна, самоограничение, самоконтроль.

— Вы много ездите  по стране, проводите  много мероприятий  в поддержку чтения  в регионах России. Как там обстоит дело? Произошли ли за это время какие-то сдвиги, ведь Национальная программа поддержки и развития чтения была принята три года назад?

— Я, действительно, много езжу по стране, читаю, что пишут про чтение, слушаю, что говорят в общем-то умные люди. Сдвиги есть, на местах нарабатывается неоценимый опыт. Акций довольно много, почти в каждом регионе, библиотеки организуют праздники книги и чтения, на веб-сайтах библиотек появились разделы, посвящённые чтению, проходят межрегиональные и региональные конференции, семинары, круглые столы, гораздо больше публикаций в профессиональной библиотечной печати по самым разным аспектам чтения, появились новые журналы – например, «Что читать?», небиблиотечные журналы, такие как Ваша «Книжная индустрия» или «Университетская книга», заинтересовалась этим вопросом. Все больше мероприятий, которых раньше не было, и сам факт их появления можно только приветствовать. Проблема чтения внутри профессионального слоя библиотекарей восприниматься начинает восприниматься более профессионально.

Но за пределами узкого профессионального слоя осознание серьёзнейшей проблемы чтения очень поверхностное. В основном говорят не про то, что написано в Национальной программе, а про что-то своё. Каждый из больших начальников, не читав программы, приходя на мероприятие по чтению, а их участники - в основном библиотекари, ничтоже сумняшеся делится первой пришедшей ему на ум мыслью о ценности книги, о том, как раньше было, о том, что, с его точки зрения, в первую очередь надо делать. И довольный собой уходит. То есть делать должен кто-то, а кто именно - не понятно. Почему этот «кто именно» должен в первую очередь делать «именно это», с какой стати, с какой целью, кто его на это мотивировал, какими ресурсами обеспечил, какой от него ожидают конечный результат, как его измерить – об этом профессиональных разговоров почти нет. А ведь обо всём этом ясно написано в Программе, которую вроде бы все так хотели иметь, так ждали. Ссорились даже, чья она должна быть. А теперь выясняется, что никто её кроме горстки библиотекарей и управленцев в сфере культуры не читал, понять не пытался и даже в руках не держал. На прошедшем в октябре Всероссийском форуме редакторов городской и районной прессы выяснилось, что никто из его участников о программе не слышал. Искренне удивились, что такая программа есть. А ведь в ней сколько написано про чтение газет журналов!

Конечно, наша Национальная программа - довольно сложная материя. И проблемы чтения и методы их решения в сегодняшней России, а не намного-намного сложнее, чем где-нибудь в Англии или США, и чем каждый, даже самый умный может себе представить на уровне своего личного опыта. Продвижение чтения - сложная наука, и с кондачка в этой сфере никаких серьёзных результатов не добьёшься.

То  есть, с моей точки зрения, едва ли не основная загвоздка в том, что, с одной стороны, есть Национальная программа, которая отнюдь нелегко далась и её заказчикам и её разработчикам, а, с другой стороны, налицо очень слабая освоенность базовых концептуальных положений этой программы – и в том, что касается анализа проблемной ситуации, и в том, что касается предложенных в ней решений. Большинство людей как говорили про чтение что-то своё три года назад, так и сегодня остались на том же бытовом уровне понимания. Как будто никакой Национальной программы не появилось и никакого интегрального знания в ней наработано не было. В этом, между прочим, наше глубокое отличие от западных стран. Там, когда что-то серьёзное появляется, профессионалами очень быстро осваивается.

Ну а издатели и книготорговцы наши в большинстве своём стоят в сторонке, разводят руками и думают, ну как же это так, национальная программа есть, а наших книг продается всё меньше. Что же это за программа такая, зачем тогда она вообще нужна и почему правительство ничего не делает?

— Чем Вы это объясняете?

— Знаете, когда в начале 90-х я только начал активно ездить за рубеж для участия в различных конференциях, меня всегда поражало – почему зарубежные участники из конференции в конференцию твердят одно и тоже? Вроде бы всем всё ясно, озвучиваются вроде бы банальности. И только потом я понял – то, что они повторяют и повторяют, и повторяют, в итоге укореняется в их коллективном профессиональном сознании и становится тем фундаментом, от которого они отталкиваются, чтобы осознанно и согласованно идти дальше. Они договариваются о базовых принципах. Особенность же русского интеллигента в том, что ему неловко повторяться. У Толстого есть такой момент: Пьер Безухов сказал что-то умное и вдруг густо покраснел, потому что вспомнил, что где-то когда-то он уже это говорил и ему стало мучительно стыдно. Русский интеллигент всегда должен демонстрировать оригинальность ума. У нас везде так – не добившись единообразного понимания какой-то мысли, какой-то цели, то есть не построив серьезного коллективного фундамента, мы начинаем что-то надстраивать, куда-то бежать. Рационального отношения к делу мало, преобладает эмоциональное. Именно так происходит у нас и с работой в сфере чтения.

Многие  видят, что народ глупеет, деградирует, хорошего специалиста в любой сфере попробуй найди. От этого все наши неудачи и в экономике, и во внутренней и внешней политике. Всё это оттого, что народ читает мало, то есть не осваивает нужные знания в должной мере. А многим, кто хотел бы это делать, необходимые им издания недоступны, их никто им не предлагает, не рекомендует, не рекламирует, не подсовывает, не навязывает в той мере, в какой это должно делаться в обществе, которое успешно развивается в сознательно выбранном направлении. Количество тех, кто читает много и именно то, что подобает в силу социального статуса, в современном российском обществе критически мало.

— Итоги социологического  опроса Левада-центра, проведённого в  конце прошлого  года по заказу  Федерального агентства  по печати и  массовым коммуникациям,  показали падение  всех показателей,  характеризующих чтение, по сравнению с 2005 годом. Получается, что вся наша деятельность по преодолению кризиса пока не даёт нужного эффекта.

— Именно  так. С чтением - катастрофа. Нужно искать способы эффективной реализации Национальной программы. Но общество и даже профессиональная среда относится к этому, я бы сказал, легкомысленно. Почему так? Мне на ум приходит одна аналогия, в нашем разговоре мне она кажется уместной. В 1918 году в Санкт-Петербурге, когда российская интеллигенция пыталась понять истоки и причины произошедшей в стране катастрофы под названием Великая Октябрьская революция и последовавшей за ней Гражданской войны, Иван Петрович Павлов, наш выдающийся физиолог, выступил с циклом публичных лекций. Одна из них называлась «Об уме вообще и о русском уме в частности». Эту лекцию я нашёл в Архиве Академии наук и опубликовал в «Литературной газете» в 1991 году. Павлов вывел причины из целого ряда особенностей русского ума. Наряду с прочим, сказал он примерно следующее: «Посмотрите, как у нас проходят собрания: сначала кто-то выступает с докладом, потом должно быть обсуждение и всем предлагается высказаться… Сначала все сидят молча, смотрят в пол, никто не хочет быть первым, потом, стоит кому-то начать, все вдруг вскакивают и, не слушая друг друга, перебивая, начинают вдруг горячиться и выкрикивать каждый что-то своё, будучи не в состоянии сосредоточиться на теме, которую пришли обсуждать».

Это и сегодня очень похоже на то, как собираемся и обсуждаем чтение. Мы по-прежнему не можем сосредоточиться на одном конкретном предмете, тщательно проанализировать его, наметить план, неуклонно ему следовать. Особенности национального склада мешают нам всесторонне и ясно уяснить, в чем же заключается проблема, в чем её причины, и что кому нужно сделать для разрешения ситуации, которую мы три года назад сообща определили как системный кризис читательской, писательской и всей российской книжной культуры. Кроме нас, книжников, никто ничего делать не будет, по крайней мере, на нынешнем начальном этапе.

— А если Программа приобретет статус государственной и будет спущена как директива сверху тем же местным органам?

— Денег на счастье всё равно не хватит. Федеральные средства ограничены, да и региональный бюджет вряд ли на это будет тратиться. Правительство не будет в каждом малом городе и в каждом селе открывать книжный магазин, не сможет спонсировать и каждую библиотеку для создания полноценного книжного фонда. Учредителем муниципальных библиотек являются местные органы власти, и именно они решают – нужна библиотека городу, поселку или не нужна, и какая именно, и даже принимая положительное решение по данному вопросу, на деле очень часто они тратят местный бюджет на что-то совершенно другое. Абсолютно необходимо сегодня строить новые библиотеки. Массировано строить новые, уютные, богатые с точки зрения фондов, комфортные, технически оснащенные библиотеки. И это заблуждение, что в бедной стране не может быть хороших библиотек. Бедному населению нужны шикарные библиотеки, тогда оно, возможно, начнет постепенно развиваться само и развивать какой-то бизнес.

— В отсутствии необходимого количества региональных книжных магазинов, местная библиотека – это выход для бедного населения.

— Конечно! Финансирование библиотек – это опосредованное финансирование книжной индустрии, что необходимо для развития страны. Книжный бизнес – благородный бизнес. И книжные магазины, и издательства – это важнейшая часть культуры. Люди думают, что библиотеки – основа книжной культуры, а я, будучи в течение 20 лет «библиотечным человеком», совершенно убежден, что книжные магазины – вот основа книжной культуры. Библиотеки – это уже следующая ступень, когда люди обобществляют деньги, чтобы из этих книжных магазинов покупать книги и совместно ими пользоваться.

— Каковы, на Ваш взгляд, наиболее сложные аспекты реализации Программы?

— Татьяна Львовна Манилова, нынешний начальник отдела библиотек и архивов Министерства культуры России, очень точно сказала: «Мы, борясь за чтение, должны отдавать себе отчет, что замахнулись на изменение образа жизни». Но ведь образ жизни  формируется десятилетиями, если не столетиями. Попробуй, измени сегодняшний образ жизни, когда народ с утра до ночи вкалывает, а потом, в состоянии крайней усталости, садится у телевизора. За последние 20 лет новое поколение у нас не приучено читать, а старое – читать отвыкло. Самое трудное – это работа с конкретными социальными группами, адресность продвижения конкретных типов и видов изданий, жанров. Не разработаны технологии формирования мотиваций. Нужны огромные государственные средства на пропаганду чтения через самые влиятельные СМИ, в первую очередь на телевидении и радио. Но есть ли у нас серьезные журналисты, которые могут талантливо мотивировать людей на чтение? Много их? Кто будет заниматься пропагандой?

— Наверное, пропаганда должна идти, прежде всего, со страниц тех же СМИ, должны выступать авторитетные люди и говорить о чтении…

— Встречный  вопрос – о каких СМИ может  в данном случае идти речь? Взять хотя бы наши федеральные газеты, которые  по идее должна читать вся страна: «Независимая газета», «Коммерсантъ», «Ведомости» и т.д. Но они выходят микроскопическими тиражами для огромной страны! 50-70 тысяч экземпляров, лишь у самых крупных тираж доходит до 100 тысяч. Я был потрясен, когда недавно Наталья Зоркая из «Левада-Центр» мне сказала, что в Литве с населением в 40 раз меньше, чем в России, есть газета с тиражом полмиллиона экземпляров. Это значит, что в Литве есть общенациональная трибуна, выступая с которой есть надежда быть действительно услышанным. А у нас?

— Если люди приходят с работы и, как вы говорите, утыкаются в телевизор, то почему бы тогда не использовать его? Ведь сегодня на телевидении практически нет программ о книгах, и образовательных программ крайне мало!

— Современное  российское телевидение, на мой взгляд, мало отдает себе отчет в том, что существует в стране, создавшей великую литературу, великую музыку, великую науку. И если за что-то нас в мире и ценят, и считаются с нами, так это в первую очередь за нашу великую русскую культуру. А задайте сегодня вопрос обычному россиянину – почему весь мир считает Чехова великим писателем? – и попросите обосновать ответ по нескольким пунктам. Вам никто не скажет! Такое ощущение, что великая русская культура сегодня сама по себе, а наша сегодняшняя жизнь – сама по себе. В любой европейской или азиатской стране национальные достижения в первую очередь прославляются на телевидении. А у нас вместо этого попса – без роду, без племени, без будущего. В этом проблема. Казалось бы, раз мы страна великой мировой книжной культуры, великой литературы, на российском телевидении должен пропагандироваться образ человека читающего… Как сказал мне один очень серьезный теоретик рекламы, телевидение по большом счету не заинтересовано в том, чтобы его аудитория сокращалась и переходила к чтению. Хотя, на мой взгляд, телевидению тоже нужно, чтобы у него были квалифицированные зрители, а не быдло, потому что в этом случае и реклама наполовину бессмысленна.

— Конечно, и потом, так же как книжный магазин не заменит библиотеку, так и хорошее телевидение не заменит книгу. Одно другое только дополнять должно по идее? Это разные источники  информации, вопрос только в ее качестве.

— Ну не только источники информации, я бы сказал – ещё и разные способы времяпрепровождения. Все-таки огромное количество людей в состоянии усталости предпочитают смотреть телевизор. А мы сегодня все находимся в состоянии усталости, мы такой уставший народ.

— Но если мы в состоянии усталости посмотрим «Идиота» или «Мастера и Маргариту», то это тоже будет поддерживать чтение, ведь, когда выходит фильм по книге, моментально растут её продажи.

— Продажи  книг действительно поднимаются, но таких стимулов не может быть много. Потому что по-настоящему талантливых людей не бывает много, и литературных произведений, по которым можно ставить такие замечательные экранизации, тоже не бесконечное количество. И я все-таки думаю, что сериалы, удачные примеры которых вы привели, смотрела именно читающая аудитория.

— Но ведь Вы сами всё время повторяете, что надо начинать с читающих?

— Да, нужно  начинать с читающих. При этом нужно задаваться вопросами, что читают, достаточно ли читают и достаточно для чего? Читающее население нужно вовлекать в реализацию программы, чтобы оно не аннигилировало, убеждать в том, чтобы оно, не дожидаясь государства, тратило свои душевные усилия на то, чтобы приобщать к своим взглядам, образу жизни окружающих им близких людей. Если каждый из нас не будет делать что-то по мере своих сил и возможностей для выхода из кризиса, ситуация будет продолжать ухудшаться. А государство одно с этим не справится, в данном вопросе государство – это все мы.

Одно из самых угрожающих проявлений системного кризиса чтения – это снижение востребованности высокой художественной и сложной профессиональной и литературы, которая несет сложный смысл и написана сложным языком. Поскольку это ведёт к примитивизации всей нашей жизни.

О проблемах чтения нужно научиться говорить. Нельзя позволять себе доморощенных ленивых рассуждений про духовность и про нравственность. Эти слова девальвированы. Надо говорить про интеллектуальную деградацию, причем усиливающуюся. Про несоответствие того, что мы сегодня имеем, тому, что должно быть, чтобы жизнь большинства населения у нас становилась лучше. Чтобы развивалась экономика, чтобы ни во внутренней , ни во внешней политике у нас не было огорчительных неудач.

— В этой связи как Вы оцениваете то, что сейчас делают книготорговцы и книгоиздатели? Например,  акцию «Читайте книги» АСТ или «Литературный экспресс» Федерального Агентства.

— Всегда нужно задавать себе вопрос: какова социальная эффективность тех или иных мероприятий? У нас ни на стадии их планирования, ни на стадии их реализации, ни тогда, когда уже мероприятия или акции завершены, нет анализа социальной эффективности – зачем мы что-то сделали, каковы ожидаемые результаты.

«Литературный экспресс» – замечательная вещь, но эта акция не решает проблемы чтения журналов, газет, освоения сегодняшней мировой и российской реальности с точки рения политики, культурологии, истории, социологии, философии, социальной психологии. Это не приводит к пониманию того, что же происходит в нашем обществе. Это одна из форм пропаганды современной художественной литературы. Делать это надо. Но этого мало даже для пропаганды современных писателей. При этом надо иметь в виду, что именно с чтением художественной литературы дело обстоит как раз не так плохо. Проблема с другим чтением – с чтением классики, научно-популярной, научной, деловой, профессиональной, учебной литературы.

— А что наиболее ценного мы можем почерпнуть из мирового опыта?

— Во-первых, мы его не сильно изучаем. Где, например, работы по продвижению чтения в Финляндии – самой читающей страны мира? Во-вторых, заимствовать надо очень осторожно. Перенимать внешние формы бессмысленно, потому что суть и причины проблем различны. Самое ценное, что мы можем перенять, - это относиться к решению наших проблем вдумчиво. В Англии, например, где добились больших успехов в решении проблем чтения, пришли к выводу, что продвижению чтения мало способствуют крупные акции. Должна быть ежедневная, постоянная, рутинная работа. Малоэффективны мероприятия, в которых участвую сотни и тысячи людей. Должны быть малые группы читателей по интересам, по 15-20 человек. Задача библиотек – создавать такие группы. А вот групп должно быть как можно больше. Пусть сначала эти группы начнут собираться в библиотеках, общаться, обсуждать прочитанное, в какой-то момент они начинают встречаться и вне стен библиотеки, в парках, в кафе, приглашать друг друга в гости.

В той  же Англии сегодня считают, что мало дают встречи с писателями. Писатель – мастер письменного слова. Это люди все-таки уединенного образа жизни, уединенного труда. Немного есть писателей с ярким ораторским даром. Гораздо больше дают встречи с критиками, которые расскажут и поставят творчество того или иного писателя в общекультурный контекст и мировой литературы, всесторонне про него расскажут. Или всречи с редакторами издательств. Поскольку редактор может точно обосновать, почему он эту книжку выпустил, чем она лучше всех других. Ещё англичане поняли, что библиотекарей в университетах не учат продвигать чтение, им прививали другие профессиональные навыки, а разговаривать с читателем и организовывать процесс чтения их не учили. И там тратили время и деньги, чтобы повысить квалификацию библиотекарей в этом смысле. Ведь библиотекарь – профессия тихая, часто это люди, склонные к тихой работе. А здесь нужны совершенно другие качества характера. Этому не учат наших будущих педагогов, библиотекарей, журналистов. Поэтому, на мой взгляд, в первую очередь нужно думать об изменении учебных программ в вузах на культурологических факультетах, в педагогических вузах, на факультетах журналистики, библиотечного дела. Необходимо готовить квалифицированных пропагандистов чтения. Не только литературоведов и критиков, а именно журналистов, которые благодаря своему темпераменту запускают в обществе ту или иную идею. Ждать пока эти новые учебные программы могут быть созданы, а дисциплины утверждены – невозможно. Нужно сегодня на каких-то курсах, семинарах, круглых столах, тренингах уже работающих библиотекарей, журналистов и педагогов дообучить.

Пушкинская  библиотека была инициатором создания в библиотеках центров чтения, по аналогии с Америкой. Но во многих крупных библиотеках эти центры не созданы. В рамках проводимого нами Мониторинга региональной политики и деятельности библиотек по поддержке и развитию чтения мы интересуемся – почему не созданы эти центры? А их нет потому, что, с точки зрения директора библиотеки, у них нет яркого, умного, активного, энергичного, квалифицированного человека с драйвом, который мог бы такой центр сегодня возглавить. Но раз нет в библиотеке такого специалиста, его нужно подготовить.

— МЦБС готовит большое мероприятие в ноябре – III Всероссийскую конференцию «Национальная программа поддержки и развития чтения: итоги и перспективы». Что от неё ожидать, что будет обсуждаться?

— Эта конференция при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям состоится 20 ноября. Агентство считает, что на фоне многочисленных региональных и межрегиональных конференций, семинаров и круглых столов, нужна одна крупная Всероссийская конференция в таком знаковом для российской политики и экономики месте, как Президент-Отель. На ней будут обсуждаться наиболее серьезные, фундаментальные вопросы чтения, подводиться итоги работы за год.

Этой конференции будет предшествовать меньшая по размаху, но тоже Всероссийская  конференция «Библиотеки, издательства, книжная торговля и СМИ: влияние  на круг чтения», которая при поддержке  Министерства культуры РФ пройдёт 19 ноября в Библиотеке–фонде «Русское зарубежье».

19 ноября мы планируем организовать три панельные дискуссии: библиотечная панель, книготорговая и издательская панель и панель СМИ, в рамках которых представители разных профессий будут дискутировать по этим проблемам. Это хороший формат. Его мы, кстати, «подсмотрели» на Вашем круглом столе на Крымской конференции этого года.

20 ноября мы доложим итоги Всероссийского мониторинга деятельности  региональных органов власти и центральных библиотек субъектов РФ по продвижению чтения. Я думаю, для профессионального сообщества в чём-то это будет сенсационный материал: одни профессионалы они увидят, что о них думают другие профессионалы. Кроме того, мы планируем организовать две дискуссии: первая будет посвящена проблеме вовлечения в работу образовательных институтов, а вторая – текущему состоянию, итогам и перспективам Программы поддержки и развития чтения.

— МЦБС проводил несколько мероприятий в Москве по чтению молодёжи. Каковы их итоги, что читают и как относятся к библиотекам юные читатели? Действенны ли те мероприятия, которые уже проводятся в детских и юношеских библиотеках?

— Детские  и юношеские библиотеки делают то, что могут. Они действуют в  рамках имеющейся у них образовательной  подготовки и представлений о своем профессиональном долге. Если всё останется на этом уровне – ситуация с чтением будет ухудшаться, даже несмотря на то, что с каждым годом в этом направлении делается все больше. Негативная тенденция идет из глубины общественного сознания, психологии и образа жизни. Чтобы её переломить, нужно противодействовать намного активнее, чем это делается сегодня. Я считаю, что нет никаких оснований говорить о том, что с чтением молодежи будут происходить улучшения, что молодежь будет читать не только учебники и художественную литературу по программе, но и начнет читать газеты, журналы, научную, научно-популярную литературу, философскую, психологическую, то есть литературу, которая формирует интеллектуальную составляющую личности.

Мое мнение – молодежи, которая занимается гуманитарными науками, необходимо гораздо более глубокое понимание экономических и финансовых проблем. И, наоборот, будущим экономистам, банкирам необходим гуманитарный пласт – знание и понимание истории, философии, культуры. Должно возникнуть взаимодействие между высокими гуманитариями и высоко квалифицированными экономистами и финансистами. Ведь они говорят на разных языках, они видят по-разному этот мир, и между ними не существует взаимодействия. Но только во взаимодействии этих людей могут начать зарождаться предпосылки для повышения качества жизни в нашей стране. И, кстати, не только в нашей.

— Цифровое книгоиздание все активнее внедряется в нашу повседневную жизнь. Считаете ли вы, что развитие новых форматов чтения (аудио, мультимедиа) и интернет-технологий будет способствовать росту интереса к книге?

— Я не знаю. Я считаю, что это какой-то коллективный психоз – начинать с  умным видом рассуждать на все эти темы. Я читаю преимущественно  в Интернете, но не книги. Статьи, новости – да. Интернет никак не влияет на то, хочу ли я или не хочу читать какие-то книги. Если нужно – я читаю книги, не нужно – не читаю.

— Но ведь молодежь очень активно осваивает эти новые форматы…

— Ну и что? Для продвинутых, образованных молодых людей просто-напросто происходит умножение источников получения информации. Один не вытесняет другой, они умножаются. Кроме того, я не думаю, что Интернет как-то способствует чтению. В Интернете читают те, кто читает вообще.

— Расскажите, каковы планы Межрегионального центра библиотечного сотрудничества?

— За последние  годы мы сильно продвинулись в понимании  проблем чтения. Мы проводили семинары, круглые столы, конференции, собирали вокруг себя ученых. Разработали целый  ряд рекомендаций, которые, с моей точки зрения, очень плохо осваиваются, теми, кому предназначены, поскольку это довольно сложное чтение. Все думали, что методологические рекомендации по чтению – это что-то должно быть очень простое, всем и сразу понятное, а оказалось, что это сложнейшая область человеческой деятельности – продвижение чтения. Чтобы осмыслить все это, а потом всё правильно организовать, нужно обладать высоким уровнем образования и при этом ещё сильно напрягать мозги. Продвижение чтения – занятие не для троечников. Я надеюсь, что мы будем продолжать эту деятельность – нам это интересно, и мне кажется, что мы продвигаемся в правильном направлении. И главное мы сами на этом растём и как специалисты, и как граждане своей страны.

Ещё одно наше большое направление связано  с формированием информационного общества в России. Это Межправительственная программа ЮНЕСКО «Информация для всех». К сожалению, сегодня в России очень мало кто понимает, в том числе на политическом уровне, что информационное общество – это не только кабели, спутники, компьютеры, мобильные телефоны плюс копирайт, а, прежде всего, содержание необходимой для развития общества информации, вопросы её сохранения и доступности, информационная культура, новая информационная этика, информационные институты и т.д. Инфраструктура у нас развивается сравнительно быстро: Интернет все более доступен, спутники запускаем, кабели прокладываем, компьютеры и мобильники есть почти у всех. Но для чего? Чтобы что? Чтобы люди могли иметь доступ к знаниями информацией, использовать её в решении личных и общественных проблем, то есть в итоге самореализоваться. Последнее в нашей политике построения информационного общества очень плохо и невнятно прописано. Потому что авторами этой политики мало читаются книги философского и культурологического характера.

— Значит Ваши планы – всё это в дальнейшем продолжать?

— Да. Конечно, в зависимости от того, какие у нас будут заказчики, о чем  они будут нас просить, сколько нам дадут денег на это. В этом году мы серьезно урезали свою деятельность из-за финансового кризиса. Наш бюджет в 5 раз меньше прошлогоднего, что соответственно означает пятикратное сокращение проектов. В этом году не разработана ни одна новая методическая рекомендация, нами самостоятельно не были организованы семинары и конференции в регионах России. Надеюсь, ситуации исправится.