Завантажити

занимались «оцивилизовыванием», «оевропеиванием» Петровской России).
(Вообще, приблизительно в конце XVII – XVIII веке украинцы фактически боролись с немцами за право «оцивилизовывания», «оевропеивания» России и проиграли только потому, что на троне империи вымерших московских бояр Романовых заменили – начиная с Петра III и Екатерины II – чистые немцы. Немцы, которые протежировали своим, уничтожили автономию и козацкое устройство Украины и окончательно свели с ума российскую нацию: именно с того времени она одновременно стремится в Европу и ненавидит ее; публично гордится своей русскостью и подсознательно этой русскости стыдится. Вот такая русская паранойя.
В 1917 году немцев из власти вычистили, а паранойя осталась. Впрочем, к сожалению, тема борьбы немцев и украинцев за будущее России – не для этой книги).
Поэтому для блага (и самого существования) империи украинский народ следовало сделать «малорусским».
Вероятно, на свете не так уж много народов, переживших то, что довелось пережить украинцам за последние 350 лет. Им надо было превратиться в «малороссов» и затем «слиться воедино с великим русским народом». Поэтому их планомерно лишали языка, культуры, исторической памяти: с одной стороны, просто запрещая все «украинское», а с другой – объявляя его «крестьянским», «сельским», «бесперспективным».
Государство и церковь, система образования и армия – все структуры империи так или иначе атаковали украинское самосознание, делая нормальную жизнь украинцев невозможной. И украинцам приходилось выбирать: либо сражаться за то, что тебе дорого, либо выполнить то, чего от тебя требуют.
Тех, кто сражался (все равно, с оружием в руках или с пером), беспощадно «зачищали». Таким образом, происходил искусственный отбор украинской нации по критерию «покорность».
Но поскольку невозможно быть жертвой постоянного насилия (неважно, физического или морального) и при этом вполне комфортно себя чувствовать, значительная часть украинцев должна была убедить себя в том, что с ними все в порядке, что им «нравится» то, что с ними происходит. Они, дескать, сами русифицируются – потому что русская культура более высокая, потому что русскому легче сделать карьеру в империи, чем украинцу, потому что «русские и украинцы – почти один и то же народ», потому что, потому что, тысяча других потому что... В случае необходимости человек всегда оправдает любые свои действия.
Можем ли мы осуждать таких людей? Тысячу раз нет. Они не обязаны были страдать только из-за того, что родились в составе колониального народа. Они хотели просто счастливо жить, трудиться, растить детей. И если для этого нужно было поменять свою психологическую идентичность, то они это сделали.
Мне кажется, что для такого действия им понадобилась огромная внутренняя выносливость. Далеко не каждый на это способен. Они выжили, изменились, а затем родили и воспитали потомство.
И как только это произошло, в Украине возник тот конфликт, который существует до сих пор: конфликт между Востоком и Западом, между «малороссами» и «украинцами».
И этот конфликт действительно существует, что бы там ни говорили истовые сторонники унитарности: иначе кто же тогда голосует на Донбассе за ДНР и грудью останавливает украинскую бронетехнику?
«Украинец» подсознательно раздражает «малоросса» – потому что остался на тех позициях, которые «малоросс» сдал. При этом «украинец» тоже поглядывает на «малоросса» с подозрением – как на «предателя украинского дела».
Понятно, что по факту «малороссы» оказались успешнее «украинцев» – энергичнее, богаче, экономически мощнее. Это и неудивительно: «малороссами» становились самые активные «украинцы», самые гибкие, те, кто хотел выжить и прорваться в жизни несмотря ни на что, кто ехал в города, приобщался к имперской культуре, хотел делать имперскую карьеру.
Кроме того, за спиной «малороссов» до сих пор возвышается их «империя», которая подпитывает их – ментально, морально, материально.
Традиционалисты, флегматики, созерцатели и индивидуалисты оставались «украинцами». Они сберегли украинский язык, культуру, традиции, но начисто отстали в бизнесово-технологическом смысле. Ведь, кроме собственной зацикленности на «старых добрых временах», им пришлось еще тащить на себе неподъемное бремя имперского давления.
Так вот, главная трагедия Украины на сегодняшний день, на мой взгляд, заключается в ее безусловной раздвоенности. Причем, развоенность эта, в отличие от России, проходит не через мозг человека, а между городами и весями и проистекает из очевидной «постколониальности» нашей страны:
1) Украина до сих пор управляется бывшей колониальной администрацией, навербованной из «малороссов» (причем, самых ярых – иначе как бы они поднялись в колониальной иерархии так высоко?) и их детей.
Это означает, что такая администрация, как мы помним, не любит «украинцев» и будет делать все возможное для их дальнейшей «малороссизации».
Именно поэтому, несмотря на все декларации, русский язык – язык «малороссов» – является основным в органах государственного

читати