Завантажити

собственным интересом, а не с инструкциями социума, полученными по публичным информационным каналам.
(3) Возникновение фобий ко всему, что не рекомендовано социальной инструкцией, психическая неспособность к участию в какой-либо деятельности или практике, не рекомендованной социальной инструкцией.
(4) Потеря естественного любопытства и инстинкта исследования по отношению к незнакомым явлениям или предметам, а также к экспериментальному выяснению возможных полезных свойств таких предметов и включению этих свойств в собственный технический арсенал.
(5) Потеря естественного интереса к самостоятельному воспитанию потомства, страх ответственности за результаты воспитания, априорная готовность следовать любым социальным инструкциям по воспитанию без самостоятельного оценивания оснований и вероятных результатов исполнения таких инструкций.
(6) Потеря естественного представления о биологической (физической, интеллектуальной, эмоциональной) норме и безоговорочное принятие рекомендованного социумом представления о нормальном индивиде.
(7) Потеря естественной способности к самостоятельному формированию микросоциальных групп, адаптации и коммуникации в подобных группах. Потеря естественного (интуитивного) умения управлять любым, даже немногочисленным, объединением себе подобных индивидов. Невозможность осуществления такого управления без получения социальных инструкций или регламентов, страх совершить социально значимый коммуникационный или управленческий акт, не рекомендованный инструкциями».
«Таким образом, – заключает Бруэр, – в предполагаемом финале социально ориентированной эволюции человек по своим способностям и доминантам поведения приближается к социальному насекомому (пчеле, муравью или термиту) настолько, насколько это вообще возможно, в максимальной степени утрачивая индивидуальное сознание, индивидуальный набор желаний, индивидуальный интеллект и индивидуальную жизнеспособность.
Управляющей системой становится не индивид и не группа индивидов, а совокупность инструкций и регламентов, подвергающихся эволюции в ходе межсоциальной конкуренции».
Иными словами, Бруэр, кажется, считает, что если сегодняшнее общество продолжит катиться вперед по прежней траектории, то человечество превратится в колоссальный «муравейник», который снова и снова будет автоматически выполнять заложенную в него «биологическую» программу – не обращая внимания на то, что эта программа, возможно, ведет к скорому самоуничтожению.
Симптоматично, что примерно через 10 лет после первого (и, насколько я знаю, единственного) издания книги Бруэра, величайший футуролог XX столетия Станислав Лем, исходя из совокупности фактов, относящихся к совершенно другой области человеческой деятельности, сформулировал весьма многозначительное положение: «Для огромного большинства задач, которые выполняют люди, интеллект вообще не нужен. Это справедливо для 97,8% рабочих мест как в сфере физического, так и умственного труда. Что же нужно? Хорошая ориентация, навыки, ловкость, сноровка и сметливость. Всеми этими качествами обладают насекомые. (Системы оружия XXI века, или Эволюция вверх ногами)»
(http://carians.org.ua/khomojevoljucija-bitva-s-durakami-1.htm).
Об опасности «гигантского муравейника» говорит и Илья Пригожин в работе «Детерминизма нет ни в природе, ни в обществе» (2000): «Убежден, что мы приближаемся сейчас к такой же точке бифуркации, после прохождения которой человечество окажется на одной из нескольких вероятных траекторий. Главный фактор – информационно-технологический бум. Мы подходим к созданию «сетевого общества», в котором люди будут связаны между собой так, как никогда ранее.
Хорошо это или плохо? С точки зрения долгосрочной биологической эволюции вопрос можно поставить следующим образом: на что будет больше походить сетевое общество – на большой иерархически организованный муравейник или на общество свободных людей? (...)
Существует множество видов муравьиных колоний; некоторые из них не так велики и насчитывают несколько сотен отдельных особей, другие же – целые империи с миллионами существ. «Социальное устройство» колоний первого и второго типа существенно различается – в небольших колониях отдельные муравьи ведут себя независимо, самостоятельно отправляются за фуражом и приносят свою добычу в муравейник. В больших колониях все подчинено коллективным движениям и роль индивидуальной деятельности сведена к минимуму. Человеческое общество, связанное единой Сетью, вполне может продолжить свое развитие по второму сценарию...»
Можно заметить, что все приведенные нами авторы в той или иной форме говорят об одном и том же (в качестве единственного или желательного варианта Будущего): резкое разделение населения мира на две группы – продвинутое меньшинство («элои») и «дикое» большинство («морлоки»). Причем «элои» смогут шагнуть в великолепное Будущее, бесконечно удаленнное от мрачного Настоящего «морлоков» – и сделают это, оттолкнувшись от костей «морлоков», вымирающих в ужасном Настоящем.
Реалии мира «элоев» – это пока

читати