Завантажити

Друг. Не верь, что рука твоя сгниет, а верь, что она вечна в Боге. Одна тень ее погибнет [не истинная рука]. Истинная же рука и истина есть вечна, потому что невидима, а невидима, потому что вечна. Клеопа. Эти мысли чудны. Друг. Конечно, новые. Если же содержание твоей руки присудишь плотской тени [а не Божьей невидимости], тогда будешь старым мехом, надутым бездной мыслей непросвещенных до тех пор, пока не сможешь сказать: "Бог, повелевший из тьмы свету воссиять, воссияет же в сердцах наших..." А это сделается при сотворении неба и земли. "Се я новое творю!" - говорит Господь (Исаия). РАЗГОВОР 4-м О ТОМ ЖЕ: ПОЗНАЙ СЕБЯ Лица: Лука. Клеопа, Филон, Друг.
Лука. Весьма не малое дело: познать себя.
Друг. Один труд в обоих сих - познать себя и уразуметь Бога, познать и уразуметь точного человека, весь труд и обман от его тени, на которой " все останавливаемся. А ведь истинный человек и Бог есть то же. И никогда еще не бывала видимость истиной, а истина видимостью; но всегда во всем тайная есть и невидимая истина, потому что она есть Господня. А Господь и дух, плоти и костей, не имущий, и Бог - все то одно. Ведь ты слышал речи истинного человека. Если-де не познаешь себя, о добрая жена, тогда паси козлов своих возле шалашей пастушеских. Я-де тебе не муж, не пастырь и не господин. Не видишь меня потому, что себя не знаешь. Пойди из моих очей и не являйся! Да и не можешь быть предо мною, поскольку хорошо себя не уразумеешь... Кто себя знает, тот одним может запеть: "Господь пасет меня..." Клеопа. А мы из последнего разговора имеем некоторые сомнения. Друг. Когда речь идет о важном деле, то и не дивно. Но что за сомнения?
Клеопа. Первое: ты говорил, что человек, влюбившийся в видимую плоть, для того везде гонится за видимостью, что усматривает в ней светлость и приятность, жизнь, красу и силу.
Друг. А вы как думаете? Клеопа. Нам кажется для того, что не может верить о пребывании невидимости и думает, что одно только то бытие свое имеет, что плотяными руками ощупать может и что в тленных его очах мечтается. Впрочем, он и сам понять может и совершенно знает, что все то приходит, что он любит. Посему-то он и плачет, когда оно его оставляет, рассуждая, что уже оно совсем пропало, подобно как младенец рыдает о разбитом орехе, не понимая, что орешина сущая состоит не в корке его, но в зерне, под коркой сокровенном, от которого и сама корка зависит. Друг. Сия есть сама правда, что был бы весьма глуп земледелец, если бы тужил о том, что на его ниве начал пшеничный стебель в месяце августе сохнуть и дряхлеть, не рассуждая, что в маленьком закрытом зерне закрылась и новая солома, наружу весной выходящая,. а вечное и истинное свое пребывание в зерне невидимо закрывшая. Но не все же ли то одно - причитать соломе силу ее и существо, а не главе ее или зерну и не верить, ни же поминать о пребывании зерна? Для того (например) судья присудил двоюродному брату власть и силу в наследии, так как уверен, что родного наследника в живых нет. И сей-то есть нечестивый суд, о котором в последнем разговоре и шла меж нами речь. Клеопа, Другое сомнение. Я сказал ведь так: помню слово Иеремиино: "Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено". А ты к сим словам присовокупил следующее: "Вот сей же то человек и содержи все" и прочие.
Друг. Так в чем же ты сомневаешься?
Клеопа. Я без сомнения понимаю, что все внешние наши члены закрытое существо в своем сердце имеют, так как пшеничная солома содержится в своем зерне. Она, иссохши и издряхлевши, то закрывается при сгнивании, в зерне, то опять наружу в зелени выходит и не умирает, но обновляется и будто переменяет одеяние. Но поскольку на всех без исключения людей видим внешние члены, которые свидетельствуют и о зерне своем, то есть, что всяк с них имеет и сердце, которое (как пророк Божий учит) точным есть человеком и истинным, а это есть великое дело, так что это будет? Всем ли быть истинным человеком? Друг. Не так! Отведи мысли свои на время от человека и посмотри на прочую природу. Не всякий орехи не всякая солома с зерном.
Клеопа, Ужасное позорище.
Друг. Не бойся! Знаю. Ты, осмотрясь на людей, ужаснулся. Но ведь видишь, что это в природе не ново. Довольно сего водится в земляных плодах и в древесных. Но нигде больше не бывает, как в людях. Весьма тот редок, кто сохранил бы сердце свое или, как еще говорят, спас душу свою. А как учил нас Иеремия, и ему веруем, что истинным человеком есть сердце в человеке, глубокое же сердце и одному только Богу познаваемое не иное что есть, как мыслей наших неограниченная бездна, просто сказать, душа, то есть истое существо, и сущая иста, и самая ессеница (как говорят), и зерно наше, и сила, в которой единство состоит [родная] жизнь и живот наш, а без нее мертвая тень мы, то и видно, коль несравненная тщета потерять самого себя, хотя бы кто завладел всеми Коперниковыми мирами. Но никогда бы сего не было, если бы старались люди уразуметь, что значит человек и быть человеком, то есть если бы самих себя узнали. Клеопа. Ах! Не могу

читати