Завантажити

знать, если с; себя не разумеешь и не имеешь? Слушай, что говорит истинный человек тому, кто хочет его снискать и познать: "Если не познаешь сам себя, о добрая в женах, иди в пятах паств и паси козлища твои у шалашей пастушеских". Лука. Как же? Ведь вижу руки, ноги и все мое тело. Друг. Ничего не видишь и вовсе не знаешь о себе. Лука. Жесток твой сей замысел и очень шиповат. Не можно мне его никак проглотить. Друг. Я ведь говорил тебе, что не можешь вкуса слышать. Лука. Так что же вижу в себе? Скажи, пожалуйста. Друг. Видишь в себе то, что ничто, и нечего не видишь. Лука. Замучил ты меня. Как же не вижу в себе ничего? Друг. Видишь в себе одну землю. Но тем самым ничего не видишь, потому что земля и ничто - ;.одно и то же. Иное видеть тень дуба, а иное - само дерево точное. Видишь тень свою, просто сказать, пустошь свою и ничто. А самого тебя отроду ты не видывал. Лука. Боже мой! Откуда такие странные мысли?.. Ты наговоришь, что у тебя ни ушей, ни очей нет. Друг. И да, я уже давно сказал, что тебя всего нет. . Лука. Как же? Разве очи мои не очи и уши не уши? Друг. Спрошу ж и я тебя. Скажи: пята твоя и тело твое - все ли то одно? Лука. Пята моя есть последняя часть в теле, голова - начало. Друг. Так я ж тебе твоим же ответом отвечаю, что это твое око есть пята или хвост в твоем оке.
Лука. А самое ж точное око, главное и начальное око где? Друг. Я ведь говорил, что хвост только свой видишь, а головы не знаешь. Так можно ли, узнать человека из одной его пяты? А как ока твоего не видишь, кроме последней его части, так ни уха, ни твоего языка, ни рук, ни ног твоих никогда ты не видал, ни всех прочих твоих частей, целого тела твоего, кроме последней его части, называемой пята, хвост или тень... Так можешь ли сказать, что ты себя познал? Ты сам себя потерял. Нет у тебя ни ушей, ни ноздрей, ни очей, ни всего тебя, кроме одной твоей тени. Лука. Для чего ж ты меня тенью называешь?
Друг. Для того, что ты существа своего потерял суть, а во всем теле твоем наблюдаешь пяту или хвост, минуя твою точность, и потерял главность. Лука. Да почему же члены мои хвостом зовешь? Друг. Потому что хвост есть последняя часть, она последует голове, а сама собой ничего не начинает. Лука. Мучишь ты меня, друг любезный. Может быть, оно и так, как говоришь. Но ты, уничтожив мои мнения, своих мыслей не даешь. Друг. Послушай, душа моя! Я и сам признаюсь, что точно не знаю. А если тебе понравятся мысли мои, так поговорим откровенно. Ты ведь, без сомнения, знаешь, что называемое нами око, ухо, язык, руки, ноги и все наше внешнее тело само собой ничего не действует и ни в чем. Но все оно порабощено мыслями нашими. Мысль, владычица его, находится в непрерывном волновании день и ночь. Она то рассуждает, советует, определение делает, понуждает. А крайняя наша плоть, как обузданный скот или хвост, поневоле ей последует. Так вот видишь, что мысль есть главная наша точка и средняя ("Ум каждого есть каждый" (Цицерон). Отсюда у тевтонов человек называется менш, то есть мысль, ум; у эллинов же нарицается муж - фос, свет, ум). Итак, не внешняя наша плоть, но наша мысль - то главный наш человек. В ней-то мы состоим. А она есть нами. Лука. Вот! Я этому верю. Я приметил, что когда я (отсюда стану себя мыслью называть) на сторону устремился, тогда без меня мое око ничего самого в близости видеть не может. Что ж оно за такое око, если видеть не может? Ты его хорошо назвал не оком, а тенью точного ока или хвостом ("Слепы суть очи, когда ум иное делает, то есть если в другом витает" (древняя притча)). Благодарю, что ты мне меня нашел. Слава Богу! Я теперь очи, уши, руки, ноги и все имею. Потерял я старое, а нашел новое. Прощай, моя тень! Здравствуй, вожделенная истина! Ты будь мне обетованная земля! Полно мне быть работником. Да я ж об этом никогда и не думал. Куда! Я люблю это мнение. Пожалуйста, подтверди мне его. Хочу, чтобы оно было непоколебимо. Друг. Пожалуйста, не спеши! Кто скоро прилепляется к новому мнению, тот скоро и отпадает. Не будь ветрен. Испытай опасно всякое слово. В то время давай место ему в сердце твоем. Я и сам это мнение несказанно люблю. И желаю, чтоб оно твоим навеки было, чтобы в нас сердце и мысль была одна. И слаще этого быть ничто не может. Но пожалуй же, разжуй первое хорошенько. Потом в радости и в простоте сердца принимай. Будь прост. Но будь при том и бережлив. Если мое мнение тебе нравно, то знай, что оно не мой вымысел есть. Взгляни на Иеремию в гл. 17-й, в стихе 9-м. Лука. Боже мой! Самого точного вижу Иеремию, если мысль его вижу. Но, пожалуй, точные его слова... Друг. Вот тебе: "Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?" Если теперь глаза и уши имеешь, примечай! . А чувствуешь ли? Лука. Чувствую, друг мой. Пророк называет человеком сердце. Друг. А что, кроме этого, примечаешь?
Лука. То, что утаенная мыслей наших бездна и лукавое сердце - все одно. Но удивительно! Как то возможно, что человеком есть не внешняя, или крайняя его плоть, как народ рассуждает лукавое сердце и, мысль

читати