Кажется, что в последнее время отечественный рынок детской литературы имеет два основных направления. Первое, и мы о нем уже говорили, — это проблемная литература для детей старшего школьного возраста. Второе — иллюстрированные детские книги, представляющие собой скорее произведения искусства, нежели средства для развлечения и обучения. Чем обусловлена такая популярность иллюстрированных книг, где картинки не являются сопровождением текста, но складываются в самостоятельную историю, где визуальный ряд едва ли не более ценен, чем текст, — вопрос открытый. 

С одной стороны, в России за последние сто лет сложилась очень мощная иллюстраторская традиция, которой вполне можно наследовать (и некоторые, как, скажем, Мария Михальская или Юлия Гукова, так и делают). С другой — имена крупных отечественных иллюстраторов (Дугины, Спирин etc.) известны на Западе едва ли не лучше, чем в России, не говоря уже о том, насколько полнее они изданы за пределами нашей страны. К тому же иллюстрация, как, впрочем, и почти все виды искусства, в особенности прикладного, до сих пор не может разобраться со своим советским наследием, а отечественные художники, кажется, только сейчас начали приходить в себя после помпейского ужаса девяностых. Так что сегодняшний иллюстраторский бум является скорее эхом европейской моды, докатившимся наконец и до нас. Для того чтобы выяснить, чего же нам в таком случае ждать на рынке иллюстрированной детской книги в ближайшее время, мы поговорили с французским художником и автором Беатрис Вейон о европейских тенденциях в детской иллюстрации и постарались на основе этого разговора составить более или менее репрезентативную подборку имен и ресурсов, характеризующих жизнь детской литературы в Европе.

Когда речь идет о молодых иллюстраторах, точнее, об иллюстраторах digital natives , следует отдавать себе отчет, что это принципиально новое поколение, для которого все, что связано с творческим процессом, имеет совершенно иной характер: от поиска аудитории до поиска вдохновения. Интернет обеспечивает — и авторам, и читателям, и издателям — небывалую до сих пор доступность информации. Невозможные ранее иконографические и интертекстуальные связи становятся возможными, на другой уровень выходит профессиональное общение: то, что раньше годами шло из крупных городов в провинцию, сегодня появляется одновременно на мониторах Москвы, Торонто и Челябинска, это лишь вопрос заинтересованности (лучший пример тому — разнообразие мест жительства создательниц ЖЖ-сообщества «5 разворотов» и завсегдатаев сообщества  Kidpix  — довольно авторитетных ресурсов по детской книге). Кажется, что та легкость, с которой теперь устанавливаются профессиональные связи, приводит в числе прочего и к увеличению количества заметных авторов, и — далее — к увеличению разнообразия.

«У нас есть такая вещь, как “Дом иллюстратора”, — говорит Беатрис Вейон. — Это ассоциация художников-иллюстраторов, как опытных, так и начинающих; издателей; библиотекарей; книготорговцев и культуртрегеров. Здесь проходят выставки как отдельных мастеров, так и целых групп, здесь же художники обмениваются опытом, выкладывают свое портфолио, что сильно облегчает художникам работу. “Дом иллюстратора” — исключительно сетевой проект, однако он обладает достаточным весом для того, чтобы служить хорошим стартом для начинающих авторов». При этом надо понимать, что «Дом иллюстратора» далеко не единственное объединение такого рода во Франции и тем более в Европе. Собственно, почти в каждой стране есть как минимум одна официальная организация, опекающая людей, занимающихся детской литературой. 

В первую очередь толчком для возникновения таких объединений стала необходимость защищать авторские права, а затем и необходимость налаживать профессиональные контакты. В этом смысле европейские профессиональные объединения мало чем отличаются от отечественных союзов художников или писателей, — впрочем, степень священного безумия у них не настолько зашкаливает. Во всяком случае, более чем адекватными выглядят немецкая  Illustratoren Organisation  или, например, французская  La charte des auteurs et des illustrateurs jeunesse . 

Каждая из организаций начитывает порядка пятисот авторов, среди которых такие известные художники, как Жеральдин Алибё  (Géraldine Alibeu ) , прямая наследница Эдварда Гори с его гротеском и черным юмором; создательница сложных и тонких коллажей из самых разнообразных материалов Клотильда Берно  (Clotilde Bernos) ; участницы множества выставок и фестивалей, в том числе и самой крупной и престижной ярмарки детских книг Международной ярмарки в Болонье: Арианна Тамбурини  (Arianna Tamburini ) , Клаудиа Карлс  (Claudia Carls )  и Джулия Гочке  (Julia Goschke ) . 

Неофициальной же Меккой европейских иллюстраторов стала платформа Blogger , которую используют и британская художница Лиза Эванс  (Liza Evans ) , чьи лупоглазые пушистые персонажи хорошо известны во всем мире (даже в России работы Эванс популярны в качестве обоев  Windows , — а это, конечно, показатель огромной народной любви), и испанец Мигель Анхель Диес  (Miguel Ángel Díez ) , создатель иллюстраций к новой версии истории о Ноевом ковчеге; и швед Александр Янссон  (Alexander Jansson )  — Тим Бертон европейской иллюстрации. В целом жизнь в Blogger  устроена так же, как и в русскоязычном ЖЖ: свои крупные сообщества вроде  Kids book review  и свои звезды — вроде той же Эванс. 

С иллюстраторскими агентствами дела в Европе тоже обстоят примерно как в России: при огромном разнообразии предложений (крупные агентства располагают несколькими сотнями портфолио) достойных авторов в каждом из них максимум тридцать процентов. Лучший показатель у небольшого французского агентства  La petite boutique des illustrateurs : из пятидесяти двух художников семнадцать заслуживают внимания. Особого — дважды призер на Международной ярмарке в Болонье Хасан Амекан  (Hassan Amekan )  и победитель Болонской книжной ярмарки этого года в номинации «Художественная литература» Жан-Франсуа Мартен  (Jean-François Martin ) . Разница с Россией — в количестве такого рода агентств: в Европе их ну очень много и в разнообразии предложений: если в отечественных агентствах лежат портфолио исключительно российских, в крайнем случае украинских и белорусских авторов, то в Европе нормальной является ситуация, при которой под крылом французского агентства собраны выпускники тегеранской, токийской, гамбургской и бог знает какой еще школы искусств. Возможно, это оттого, что французскими, например, иллюстраторами могут считаться люди совершенно разных традиций: франкофонный мир велик, но, так или иначе, любителя детской иллюстрации не оставляет ощущение «размазанности» границ. 

«Если раньше можно было говорить об особом британском стиле в иллюстрации, — отмечает на этот счет Беатрис Вейон, — то теперь все совершенно размыто и географически не маркировано. Более того, внимательно приглядевшись, можно заметить, что одни и те же сюжеты встречаются у художников разных стран и стилей». И действительно, например, Ребекка Дотремер  (Rébecca Dautremer ) , которая, кажется, является олицетворением европейского мейнстрима наравне с Николеттой Чекколи  (Nicoletta   Ceccoli)  и Бенжамином Лакомбом  (Benjamin Lacombe) , может похвастаться возникновением целой группы учеников/последователей (скорее всего, неосознанных): принцесса Каприччиоза из книги Дотремер и Лешермейера «Принцессы неизвестные и забытые» превращается в  Autumn Showers  британской художницы Холли Клифтон-Браун  (Holly Clifton-Braun) , а принцесса Миредо находит свое отражение в иллюстрациях Мари Карду  (Marie Cardout)  к популярнейшей настольной игре  Dixit . Это не говоря уже о том, что стиль Дотремер, без явных заимствований, но все еще безошибочно узнаваемый, можно найти у половины молодых иллюстраторов Европы. В результате кажется, что одна и та же мощная традиция путешествует через европейские границы, вовсю пользуясь благами Шенгенского соглашения. С другой стороны, наличие явно оформленного мейнстрима подталкивает некоторых художников отходить от магистральной линии все дальше и дальше, что приводит к возникновению огромного количества экспериментальных, нетрадиционных методов оформления книг. Вот что говорит об этом Вейон: «Конечно, за последние тридцать лет существенно изменились верстка и во многом благодаря компьютерам способы взаимодействия текста и изображения, способы встраивания изображения в текст. Вообще новые технологии существенно влияют на тенденции в иллюстрации. Благодаря им умение рисовать как таковое ушло на второй план (особенно по сравнению с восьмидесятыми, в которых царила установка на реалистичность и точность передачи цвета и формы). Зато теперь эти самые технологии позволяют делать совершенно удивительные вещи. Во Франции, например, крайне популярен метод коллажирования: многие художники составляют свои иллюстрации из пуговиц, ниток, круп и чего только не. И при этом такой коллаж может быть встроен в сложный фон, созданный в графическом редакторе. Не менее оригинальным мне кажется путь иллюстраторов, занявшихся интерактивными книгами, как, например, Эрве Тюлле  (Hervé Tullet ) ».
Говоря о методе коллажирования, нельзя не вспомнить опыты датской королевы Маргрете II, иллюстрировавшей сказки Андерсена коллажами с использованием драгоценностей, или Шона Тана, ничуть не европейца, однако законодателя мод. Впрочем, даже самые оригинальные и сложные коллажи (как, например, у  Laurence Boitout  или Ракефет Кенаан  (Rakefet Kenaan ) , кажутся детской аппликацией на фоне современных  pop-up -книг, или, говоря привычным языком, в привычных нам терминах, книг-раскладушек).

Безусловным лидером в жанре является, конечно, Бенжамин Лакомб, чейбуктрейлер имеет более ста тысяч просмотров на  YouTube  — очень хороший показатель для подобного рода видео. Такая популярность Лакомба обусловлена не столько даже манерой рисования (слегка гротескной, слегка диснеевской, что в полной мере объясняется юношескими увлечениями художника — Тим Бертон и мультфильмы) и даже не тем, что такая манера рисования, кажется, импонирует половине Европы. Дело в том, что книги-раскладушки буквально делают сказку былью, оживляют персонажей, придают всей книге невозможную, казалось бы, динамику, дарят читателю настоящее волшебство. Поэтому логичным продолжением этого сюжета стал проект Дэви и Кристины Магуайр  (Davy и Cristin McGuire)   IceBook . Результат нельзя назвать книгой в прямом смысле слова, проект в силу своей специфики не может иметь физического воплощения. Тем более это нельзя назвать детской книгой — одиночество, меланхолия и уж тем более отчаяние в  IceBook  совсем не детские. Однако мир, который создают авторы, именно волшебный, книжный. Мир (говоря словами его создателей) «русских сказок, Яна Шванкмайера и немецкого экспрессионизма». Стоит также добавить, что Дэви работал над постановками  Cirque du Soleil , что тоже, видимо оставило на нем отпечаток. 

Понятно, что история с  IceBook пограничная; возможно, даже скорее театральная, чем книжная, хотя здесь можно было бы многое сказать о новых формах бытования текста, вспомнить приложение «Алиса в Стране чудес» для iPad.  Существуют, однако, и абсолютно традиционные книги-раскладушки, вполне заслуживающие внимания. И хотя лучшей традиционной книгой такого рода остается не совсем детская «Книга фобий», нельзя забывать о работах Кэри Клауда и Гарольда Лентца  (C. Carey Cloud and Harold B. Lentz) , Роберта Сабуды  (Robert Sabuda )  и — совсем уж для любителей — Эндрю Уильямсона  (Andrew Williamson ) .

Книжки-раскладушки, однако, крайне редко перерастают в настоящее искусство (речь, конечно, о книжном формате, не о  pop-up- инсталляциях). В Европе же в последнее время все отчетливее и отчетливее проявляется установка на «художественность». Конечно, жива и прекрасно себя чувствует традиционная иллюстрация и ее авторы, например Скотт Густафсон  (Scott Gustafson ) , чьи работы известны российскому читателю по вышедшим в начале года в «Аяксе» «Классическим сказкам» и «Песням Матушки Гусыни». В том же ряду нужно упомянуть и Сельму Мандин (Selma Mandine ) , которую в России издает «Клевер», и Роба Скоттона (Rob Scotton)  — его овца Рассел давно покорила сердце отечественного читателя. Однако наряду с классической иллюстрацией набирает силу совсем другая — нонконформистская, иногда чрезвычайно сложная, иногда примитивная, но всегда такая, над которой и взрослые и дети будут долго ломать голову, считывать символы, разбираясь, что к чему.

«Во Франции есть ряд авторов, чьи работы выставляются в галереях и уже не воспринимаются как иллюстрации к книгам, — отмечает Беатрис Вейон, — это скорее полноценные произведения искусства, сложные, может быть, даже не совсем детские. Эти иллюстраторы ездят по всевозможным международным фестивалям и ярмаркам, представляя Францию, они же выставляются на местных салонах, которых в стране очень и очень много (например, один из крупнейших салонов в Европе Salon du livre et de la presse jeunesse à   Montreuil), они же делят между собой многочисленные премии в области иллюстрации».

Речь о таких иллюстраторах, как, например, Ривоаль Марен  (Rivoal Marin ) , Делион Клэр  (Delion Claire ) , Дельфин Вот  (Delphine Vaute ).  Их книги не предназначены для нещадной эксплуатации активными детьми, готовыми грызть и разрисовывать любую печатную продукцию, попадающую им в руки, — они адресуются скорее родителям, выдавая им индульгенцию на временное возвращение в детство. 

«За последние тридцать лет, — говорит Вейон, — сильно изменились возрастные категории: дети взрослеют гораздо раньше, но все дольше и дольше остаются инфантильными, вплоть до 20 лет воспринимаются обществом как подростки. Во Франции это уже не дети даже, а  adulescents ( adulte  +  adolescent  = взроподростки; французские кидалты помещаются в возрастных рамках от 18 до 25. —  Примеч перев. )». Считается, что кидалт-культура — явление, возможное лишь там, где уровень жизни довольно высок. Российский эксперт по кидалтам Шаши Мартынова замечает: «Ты выезжаешь за пределы Мытищ — кидалты рассасываются! Их больше нет. Потому что ты можешь позволить себе валять дурака, когда базовые потребности по Маслоу у тебя более или менее удовлетворены. У тебя есть булка с маслом и есть где жить. А дальше можно развлекаться и покупать себе игрушки». Кажется, такой интерес к детской или квазидетской иллюстрации в Европе — как раз признак достижения того уровня, когда взрослые люди (для которых, по большому счету, и проводятся все эти фестивали и выставки) могут себе позволить увлечься детскими картинками.

Словом, если в России однажды появится фестиваль детской иллюстрации — это будет хороший признак.

Мария Скаф