Саша Соколов. Триптих
«Школа для дураков», получившая в свое время одобрение самого Набокова, потом еще две книги прозы как-то слегка затмили тот факт, что литературная карьера писателя начиналась, вообще говоря, со стихов. Соколов входил вСМОГ и публиковался в губановском машинописном журнале «Авангард» именно со стихами. Новая книга включает в себя три… скорее все-таки поэмы, уже опубликованные (вопреки тому, что говорит издательская аннотация) в израильском журнале «Зеркало». «Триптих», представляющий собой в некотором роде дистиллят прежней прозы, — важная поэтическая книга; писать о ней нужно отдельно. Но читатели ее, как представляется, не совпадают с множеством читателей, к примеру, «Школы для дураков», а образуют подмножество последнего. 

        и несколько ниже: а помните,
         помните список подробностей, приведенный
         выше, позволю себе отметить, что он и сам
         весь какой-то подробный, не спорю,
         составлен на редкость тщательно;
         перебивая: простите, что перебил,
         но хотелось бы сразу кое о чём напомнить,
         о чём же, о том, что список такого рода
         подчас называют перечнем или реестром,
         так прямо и называют: реестр, или перечень,
         перечень, или реестр, а ещё говорят:
         лист учёта, учётный лист

Саша Соколов. Триптих. — М.: ОГИ, 2011  

Джулиан Барнс. Нечего бояться
Это еще одна не совсем ожиданная в жанровом отношении книга. Перед нами не роман, а non-fiction, эссеистика, воспоминания, диалоги писателя со старшим братом Джонатаном Барнсом (он занимается античной философией). По-английски книга вышла в 2008 году — и вот только добралась до русского читателя. «Нечего бояться» (Nothing to Be Frightened Of) — книга о смерти. Кирилл Кобрин, подробноотрецензировавший ее в 2009 году, пишет вот что: «…Смерти бояться не следует, но автор боится ее — до дрожи. Смерть эта — современная, нерелигиозная, прохладная — разыгрывается чаще всего в чистенькой палате больницы или хосписа в окружении медперсонала. Родственники редко успевают поприсутствовать при последнем вздохе родного человека, а некоторые даже упускают шанс попрощаться и с его телесной оболочкой. “Когда умерла мать, владелец похоронного бюро из соседней деревни спросил, не хочет ли семья взглянуть на тело. Я сказал — да; мой брат — нет. На самом деле его ответ — когда я позвонил ему — был таким: “Бог ты мой, нет. Здесь я согласен с Платоном”. Я не хранил в голове текста, на который он сослался. “Что сказал Платон?” — поинтересовался я. “Что он не верит в созерцание мертвых тел”».

Джулиан Барнс. Нечего бояться. — М.: ЭКСМО, 2011 


Сергей Болмат. Самое большое животное
Прозаика Сергея Болмата, появившегося ниоткуда в начале двухтысячных, все как-то сразу полюбили за роман «Сами по себе», для тогдашней, а впрочем, и для нынешней русской прозы очень нехарактерный. А потом Болмата — ну не то что забыли, а как-то ему не нашлось места в картине. И это очень жаль. Новый сборник рассказов, второй по счету, довольно определенно демонстрирует преимущества Болмата — автора рассказов — перед Болматом-романистом: жесткая рамка и ограниченное количество персонажей здесь только на пользу. Проза эта в речевом смысле изобретательная и одновременно простая; на первый взгляд — прохладноватая, но для пристального читателя очень эмоциональная. Может быть, дело в языковой и географической дистанции, но только отчасти. Не знаю, что там насчет постоянно упоминаемой репутации «русского европейца», но это убедительная книга, эффект которой действительно строится на каком-то трудноуловимом сдвиге авторской оптики; однако, кажется, сдвиг этот имеет не географическую — более сложную природу. 

Сергей Болмат. Самое большое животное: Рассказы. — СПб.: Лимбус Пресс, Издательство К. Тублина, 2011

Олег Хархордин. Основные понятия российской политики
Так начинаются (и заканчиваются) многие споры: «давайте договоримся о понятиях». В издательской аннотации говорится: «Преподавая политическую теорию в конце 1990-х и начале 2000-х годов — как в Европейском университете в Санкт-Петербурге, так и в ведущих американских университетах — автор постоянно сталкивался с проблемой кросскультурного перевода. Как, например, объяснить американскому или западноевропейскому студенту, в чем заключается специфика русского термина “государство” и российского феномена под тем же названием? Или как лучше объяснить российскому студенту скрытые религиозные корни западных концепций гражданского общества?» Книга Хархордина отличается от множества других в том же роде: автор отдает себе отчет в том, где находится проблема, затрудняющая коммуникацию, и, соответственно, говорит не в пустоту, а именно что с собеседником. Базовые, действительно базовые понятия русского политического языка невозможно перевести на другой язык при помощи «Мультитрана». State и «государство» — не разные слова для одного и того же. Это разные слова для разных сущностей, и словари тут только запутывают дело. «Основные понятия» проясняют ситуацию; не всецело, это, скорее всего, невозможно, но хотя бы отчасти. 

Олег Хархордин. Основные понятия российской политики. — М.: Новое литературное обозрение, 2011 

Александр Маркин. Дневник 2006—2011
Автор этой книги довольно часто присутствует на наших страницах, но неявным образом. В частности, он является одним из авторов комментариев к роману Альфреда Дёблина «Горы моря и гиганты» и редактором книги Катрин Колом «Замки детства». Нынешняя книга — второй том дневников Маркина (первый, «Дневник 2002—2006», вышел в той же «Колонне» пять лет назад). Формально это дневниковые записи. На самом деле — проза, при чтении которой на ум приходит добрый десяток имен в диапазоне от Александра Ильянена до Кэти Акер. На обложке цитата из Russian Review, гласящая, что-де «Маркин очарован распадом, подробности которого старательно фиксирует в своем дневнике». В другой говорится о «Патографии постсоветской жизни». И то и другое правда, но только отчасти. Это не просто фиксация наблюдений и рефлексия над ними — гораздо интереснее думать об этой книге как о непрерывном опыте построения собственной идентичности, синтеза ее из ощущений, текстов, картинок, подслушанных случайно разговоров. Фрагмент из первой части дневников можно прочесть здесь, а здесь — рецензию.

Александр Маркин. Дневник 2006—2011. — Тверь: KOLONNA Publications, Митин Журнал, 2011 

Дэвид Кларк. Микробы, гены и цивилизация
Автор этой книги — серьезный ученый, микробиолог, автор диссертации о выработке у микроорганизмов устойчивости к антибиотикам и трех серьезных учебников. Однако это не все. Перу Кларка принадлежит ставшая бестселлером (в прошлом году вышло четвертое издание по-английски) книга «Молекулярная биология: простой и занимательный подход» (Molecular Biology made simple and fun), а также вышедший в США в прошлом году труд «Микробы, гены и цивилизация». Чтение это для неспециалиста захватывающе интересное. В частности, Кларк, например, объясняет, что свинка, корь, краснуха, оспа, полиомиелит, грипп и даже обычная простуда появились только при значительном увеличении плотности населения. Что у действительно смертоносных, очень быстро протекающих заболеваний почти нет шансов покончить со всем человечеством — выживают более легкие формы. Что серповидно-клеточная анемия — побочный продукт развития устойчивости к малярии, а муковисцидоз — устойчивости к кишечным инфекциям, вызывающим диарею, особенно к брюшному тифу. В исторической части Кларк описывает, например, сравнительно малоизвестную историю о том, как эпидемия не дала эфиопам уничтожить священный камень Каабы в Мекке; подробно разбирает более известный сюжет о роли малярии в падении Римской империи. Кажется, пора остановиться, а то на остальные книги не останется места.

Дэвид Кларк. Микробы, гены и цивилизация. — М.: ЭКСМО, 2011 


Александр Сокуров. В центре океана
Удивительно, что книга эта вышла сначала на итальянском и была представлена на книжной ярмарке в Турине, а по-русски появится только сейчас. Сказать, что это прозаАлександра Сокурова, было бы, конечно, некоторым преувеличением. Один из текстов имеет подзаголовок «опыт визуальных слов», который, за неимением лучшего, я и предлагаю использовать для описания этих текстов. В книгу включены дневники, тезисы к лекциям на философском факультете, комментарии к фотографиям, размышления о кино, рассказы, видения и чуть ли не описания снов. На последней странице Сокуров пишет: «Я не фанат кино. Воспитан литературой XIX века — русской и европейской. Хочу всю оставшуюся часть жизни сохранять способность к чтению и святую веру в Писателя. Что же касается кино — я просто там работаю». Несмотря на это, книга каждым своим словом свидетельствует о том, что практически единственный способ, каким Сокуров работает с вербальным планом выражения, — это создание (или попытка создания) при помощи слов все тех же визуальных образов, с которыми мы знакомы по его киноязыку. У меня лично результат вызывает некоторую растерянность, не в том смысле, что это плохие тексты, — я вообще не очень понимаю, как про это говорить. Но наблюдать за перетекающей, меняющей ритм словесной вязью по меньшей мере интересно: 

«И видим мы, как становится ему очень холодно, так холодно, что он начинает ускорять шаг, потом почти бежит; наконец, подгоняемый страхом и холодом, бежит по улице, и всё вокруг него мелькает, и не видно лиц, и ничто не имеет цвета».

Александр Сокуров. В центре океана. — СПб., Амфора, 2011 


Дженнифер Иган. Цитадель
Иган только что получила Пулитцера за роман A Visit from the Goon Squad, по которому собирается снимать сериал HBO. Первый ее роман, «Невидимый цирк» (1995), экранизировал Адам Брукс. По «Цитадели» вроде бы тоже ожидается фильм, причем снимать его будет Нильс Арденн Оплев. Кроме того, она работает журналистом в The New York Times, публикуется в The New Yorker, еще один ее роман, Look at me, был в числе финалистов National Book Award 2001 года. Как если бы этого было мало, критики пишут о ней почти исключительно в восхищенном тоне. «Цитадель» — сложный постмодернистский роман в готической упаковке. Хоуи, не видевшийся со своим кузеном Дэнни много лет, приглашает его в только что купленный замок — помочь с реставрацией. В замке Хоуи хочет воссоздать настоящее Средневековье — время, когда «Хриcтос мог зайти на ужин, феи и гоблины прятались по углам, а глядя в небо, люди видели ангелов». Дэнни, напротив, настоящий техногик, который чувствует сети Wi-Fi — только что не подключается к ним непосредственно усилием воли. Мало того, оказывается, что в общем прошлом братьев похоронены разные неприятные сюрпризы. Первую главу по-английски можно прочесть здесь.

Дженнифер Иган. Цитадель. — М.: CORPUS, 2011
Перевод с английского Натальи Калошиной 

Юханна Тидель. Звезды светят на потолке
Это книга про тринадцатилетнюю Йенну Уилсон; она учится в школе, дела там у нее не особенно ладятся, грудь не растет, мальчик, в которого она влюблена, не обращает на нее никакого внимания. А потом у ее мамы находят рак — и Йенна вдвоем с мамой переезжают к бабушке. По соседству живет другая девочка, Уллис, Йженна ее ненавидит — поначалу. А потом все меняется. Вторая книга из затеянной издательством серии «Зебра» («В шахматы играют белые против черных, в полосатой зебре черные и белые заодно») — серьезное и довольно грустное чтение для подростков. Тидель получила за нее престижную шведскую литературную премию «Август», по книге даже сняли фильм. История Йенны — не только о первой близкой встрече со смертью, но в первую очередь о том, как трудно бывает превращаться во взрослого. Некоторым труднее, чем остальным.

Юханна Тидель. Звезды светят на потолке. — М.: Мир Детства Медиа, 2011 
Перевод со шведского Лидии Стародубцевой​

Станислав Львовский