О том, как ему видится решение проблемы «Словесность и торговля», Александр Гаврилов рассказал ТОП10.

— Вы – критик, редактор и ресторатор. Вы директор книжных премий, книжных фестивалей и Института книги. Отныне вы еще и книгопродавец. Как и почему вы на это решились?

— Мы с коллегами и партнерами в какой-то момент просто почувствовали недостаток маленьких книжных магазинчиков в России. (Как с этим обстоит здесь, я просто не знаю). Маленькие книжные лавки играют значительную роль в любой нормальной культуре. Они формируют такие, я бы сказал, «ядра смысла». Я вообще долгое время пытался понять, на что похожи книжные магазины. На нормальные продуктовые – не похожи. На нормальные – ну не знаю, обувные – не похожи. Единственная вещь, на которую похожи книжные магазины, это аптеки: огромный ассортимент, регулярное обновление, узкий – где-то 5-7% - слой бестселлеров: аспирин, виагра, цитрамон. А кроме – огромный «хвост» и очень плохое информационное обеспечение. В аптеке провизор все-таки рассчитывает, что человек придет с рецептом. В книжный магазин человек приходит – у него, бедолаги, рецепта нет, и он не ведает, - ему акунина принимать две ложки перед сном …или что? В результате он приходит в книжный магазин и говорит: Мне бы что-нибудь от головы. «От головы» ему дать не могут и он убегает.

Большие конвейерные книжные магазины – они есть, и они необходимы, они своего рода становой хребет книжной торговли, но никто из тех, кто там работает, не знает и не должен знать, о чем эти книги, чем одна отличается от другой.

— Продавец не должен это знать?

— В большом книжном магазине - не обязан. Мы как-то говорили об этом с Георгием Ляминым, владельцем сети «Топ-книга», и Лямин спрашивает: Вот представь себе, продавец читает книгу, которую он продает, – это хорошо или плохо, правильно или неправильно? И сам себе отвечает: Это неправильно, потому что вместо того, чтобы продавать книгу, он ее читает.

Этот путь – конвейерный – в наши дни, при огромном вале книг, видится мне тупиковым. И потому мы решили сделать то, чего не хватает: магазины, где за каждую книжку кто-то несет ответственность, про каждую книжку, которая стоит на полке, кто-то может объяснить, что она здесь делает и почему она здесь.

У меня есть любимый образец – британская книжная сеть Waterstones. Ее создателя Тима Уотерстоуна когда-то выперли из большой сети именно за это – за то, что он книжки читал. И тогда, обозлясь, он сделал сеть, которая изменила стандарт книжной работы. С одной стороны, это большая сеть со всеми признаками сети: с централизованным складированием, с общей логистикой, с другой стороны, в каждом из этих магазинов есть жизнь и смысл: там впервые обратили внимание на журналы, там впервые озаботились информацией и т.д. Я ни в коем случае не равняю нас с Waterstones: они все-таки прожили долгую жизнь и многое успели. Но мы видим свою цель в том, чтобы сделать такие магазины, где каждый продавец будет читать книжки, которые продает.

— И с чего вы начнете? С обучения продавцов грамоте? Если серьезно: какова последовательность шагов и действий?

— Это только на первый интеллигентский взгляд кажется, что все легко делается. Это очень трудно решить на уровне одного торгового зала и в сто раз сложнее сделать на уровне сети. А я одержим идеей делать именно сеть. В течение этого года мы хотим открыть 4 магазина в городе-герое Москве, и я знаю, что это значит: Москва самый богатый город и Москва самый перекормленный город. Но если мы сумеем отработать эти технологии там, то у нас получится и дальше.

— А что вы скажете про историю с «Билингвой», прекратившей торговать книгами, про затухающие «Пироги»? У них не получилось? Тогда почему у вас должно получиться?

— Разумеется, я не хочу сказать: у кого-то не получилось, а у меня непременно получится. Но я надеюсь, что получится. Кроме всего прочего и потому, что в моей жизни, помимо чтения книжек, есть еще кое-что: так случилось, что я общаюсь с людьми, которые занимаются креативным бизнесом, и «волею пославшей мя жены» я оказался в составе акционеров-создателей нескольких клубов и кафе. Эти пространства – своего рода генераторы некоторых атмосферных вещей, но это еще и бизнес: т.е. тут видно, откуда денежка пришла, куда денежка вышла.

— Но кафе это кафе, - мы же понимаем, что деньги там делаются не на торговле книгами, а на торговле напитками.

— Да, я, конечно же, понимаю, что книги это не напитки и торговать напитками проще, чем торговать книгами. Но я точно так же понимаю, что если заниматься книжным бизнесом не ради кайфа, но с осознанием того, что это бизнес, что у бизнеса свои законы, и где-то там есть некий штекер, его нужно куда-то вставить, чтобы процесс пошел… Короче говоря, я очень надеюсь, что у нас получится.

— Хорошо, а как быть со страшным словом «кризис»?

— Вот только не нужно мне говорить страшного слова «кризис»! Я получаю информацию от российских книгоиздателей и сетевиков, и буквально сегодня я проверял ее на моем любимом украинском собеседнике Александре Красовицком. В России мы, в самом деле, получили значительный денежный провал издателей, в Украине – Красовицкий говорит – такого нет. Но в России ситуация такая: все книгопроводящие сети оказались связаны жесткими кредитными обязательствами, банки затребовали денег, дистрибьюторы и ритейлеры стали замораживать у себя выручку. В итоге книжки уже проданы и уже оплачены живым кэшем. Но к издателям эти деньги не пришли и не скоро придут. Все попадало в дыру кредитных изъятий. Так что книгоиздателям в самом деле плохо. А вот книготорговцы говорят о странных и интересных вещах. Количество проданных книг в последние месяцы растет! С открытой статистикой все темно и сложно, ее практически не показывают. Статистика, которую мы имеем – от Книжной палаты – это статистика того, что печатают. И тут обнаруживается абсурдная вещь: до прилавков книжных магазинов доходит только каждая третья из напечатанных книг (я сейчас говорю о титулах, а не об экземплярах).

— А куда деваются остальные две?

— Они уходят в т.н. «прямые продажи». Это когда университетское издательство, скажем, продает книги прямо «на кафедре». Это образовательная литература, главным образом. Но тут важно, что такого порядка статистика говорит не о реальном состоянии книжных продаж, но об ожиданиях издателей – об ожиданиях того, что будет на книжном рынке … послезавтра. А сегодня российский читатель стал покупать книг больше. Потому что, как я давно уже говорю и теперь счастлив убедиться в этом на практике, дефицитный ресурс на книжном рынке не деньги, а время! И книга конкурирует не с колбасой и молоком, а с фильмами, встречами с друзьями, театром, цирком…

— С электронными текстами?

— Не-е-ет! Скорее уж с просмотром порнографии. Вообще проблема соперничества бумажного и электронного текста на уровне технологическом решена будет лет через пять, на уровне правовом тоже скоро разберемся. Вообще история о том, нужно или нет воровать электронные буквы решается довольно быстро. Что же до наших магазинов, то их будущее представляется мне светлым и безмятежным. У нас есть механизм описания книг, что очень важно. С нами готовы сотрудничать книгоиздатели, и – что было для меня приятным сюрпризом – с нами не собираются бороться коллеги-книгопродавцы. В принципе, у меня хорошие отношения с людьми и я со многими дружу. Но то, что нам будут так охотно помогать люди, которые делят с нами одну полянку, я не предполагал, честно говоря. А эти удивительные люди – от директора центрального книжного магазина «Москва» до директора «Фаланстера» (на российском рынке это как Северный и Южный полюса) открывают нам свои самые сокровенные тайны, которые не раскрыли бы никакому государственному чиновнику.

— На этой оптимистической ноте можно было бы поставить точку, но в качестве бонуса: давайте напоследок поговорим про ваши журналы.

— Издательский дом «Книжное обозрение» - отдельная часть моей жизни. Дело в том, что с утра до вечера я издатель «Книжного обозрения», а с вечера до утра я – все остальные ребята: ресторатор, книготорговец и шоумен. В какой-то момент мы затеяли этот журнал ( «Что читать». – ИБ ), потому что решили, что идея многообещающая и что такого журнала пока нет. Кстати, на 4-й месяц его существования мы получили первых украинских подписчиков, и это радует. – Притом, что мы знаем: в Украине всегда все дорого, трудно, все через жопу, таможенный режим по обе стороны границы не способствует и т.д., но это работает, это оказалось нужно и интересно. А все потому, что, как я уже говорил, книг издается огромное количество, а читать нечего. Нормальный читатель сегодня оказывается в ситуации девушки перед платяным шкафом: и в шкаф ничего не помещается, и одеть совершенно нечего.

— Тут отчасти как с книжными магазинами: вы решаетесь на авантюру, зная, что до вас на это поле уже выходили разного порядка рецензионные журналы – от «пушкина» (который сейчас пошел по второму заходу) до «Критической массы». Все они кончились, и как те несчастливые семьи у Толстого, каждый был несчастлив по-своему. Сегодня остались вы и питерское «Прочтение».

— Давайте, мы «Прочтение» отложим в одну стопочку, а все остальные журналы – в другую. Мне кажется, что издатели всех этих «остальных» журналов исходили из одного – переводного в сути своей – тезиса: будто бы есть властвующая когорта интеллектуалов, чьи карманы набиты деньгами. А мы должны отдавать себе отчет: мы живем в той стране, в которой живем. Это не плохо и не хорошо, это так. И издавать журнал для людей, которые могли бы быть на этом месте, если бы это была другая страна, можно … если ты Глеб Павловский. С другой стороны, я знаю, что люди, которые были главными читателями книг в 80-е, - научно-техническая интеллигенция, итэровцы, - эти люди не накормлены. Издание, которое могло бы представлять книжки им – без глянцевого чириканья и без снобского упромысливания, - такого издания до сих пор не было, а теперь такое издание есть. На эту нишу фактически претендуем только мы и «Прочтение». К «Прочтению» я отношусь с ревнивой нежностью, мы бьем в одну точку, и если мы со Славой Курицыным выбрали одну точку, значит это правильный выбор!

Инна Булкина, фото: Евгений Гурко