Завантажити

пальцы здоровой руки стискивали автомат.
– Рви руку! – дико заорал он в лицо Валерке.
– Че-чего?.. – опешил от неожиданности тот, невольно отодвигаясь назад.
– Рви руку, сука, убью, мля!!.. – вызверился Полоша, опираясь на автомат и протягивая раненную руку. – Рви, падла!..
Валерка ухватился за эту руку и дернул. Она не поддалась. Полоша заскрипел зубами, заматерился. Тогда Валерка торопливо схватился поудобнее и рванул изо всех сил. Рука неожиданно оказалась в его пальцах, и он опрокинулся на спину. Поднимаясь, Валерка видел, как Полоша, стреляя одной рукой, убежал – в бой...

...Потом, когда все закончилось, Полошу положили в машину и торопливо повезли в Тирасполь, в госпиталь. Но было поздно: от большой потери крови он скончался...
«Что это? Честь? Лихая удаль? – размышлял потом приднестровский гвардеец Валерка Сычев. – Или безумная животная ненависть к любому напавшему на тебя врагу?..» Он думал, но не находил ответа...
Впрочем, в ту ночь его мнение о зэках изменилось навсегда. По крайней мере, о некоторых из них...

...Минут через пять-десять после начала стрельбы с крепости догадались осветить прожектором флаг ПМР на одном из БТРов, потом стали перекликаться, и стрельба постепенно стихла. Но удар, нанесенный крепостью, оказался настолько силен, что приднестровские части, не задерживаясь в Парканах, бежали до самого Тирасполя.

ГЛАВА 4

К утру опомнились. Огляделись по сторонам, перевели дух и поняли, какую сделали глупость. Бились-бились за город, заняли большую его часть, вытеснили противника почти к западной окраине, а потом неожиданно бросили свои позиции, отказались от всех успехов и ушли, не получив подкреплений и бронетехники. А в это время в Парканах, неподалеку от железнодорожной арки стояли в бездействии многочисленные части ополченцев из Тирасполя, Паркан, Дубоссар и других населенных пунктов, а рядом с ними – колонна танков и БТРов. Что это было – измена? халатность? некомпетентность? Этого никто не знал.
Но только часам к пяти утра в приднестровской армии изменников уже никто не искал. Казаков, гвардейцев, ополченцев, пристыженных позорным бегством, интересовало в это время только одно – не пора ли назад?
И они двинулись назад, в Бендеры, так же бестолково и беспорядочно, как уходили оттуда, торопливо, нервно, отставая от своих частей, путая направления.
Они ворвались в город молниеносно и целенаправленно, готовые, если понадобится, снова брать с боем те позиции, которые были взяты несколько дней назад и оставлены накануне.
Не пришлось.
Это была странная война, война без разведки и штабов, и никто из воюющих не знал ни что делают враги, ни куда продвигаются соседи.
Отход приднестровской армии явился для румын такой неожиданностью, что в эту ночь, когда город стоял несколько часов совершенно пустой, они ни на йоту не воспользовались этим. Подразделения волонтеров, карабинеров и опоновцев не сделали ни единой попытки продвинуться вперед хотя бы на шаг, занять соседний дом, пустую улицу, незащищенный квартал. И приднестровцы, вернувшись рано утром 23 июня в Бендеры, нашли линию фронта точно такой же, какой оставили ее после наступления полуночи. Только энфээмовцы расползлись небольшими командами по всему городу, как тараканы, да частенько постреливали с крыш румынские снайпера.
Этим утром в Бендеры опять пришла зараза Уличной Войны.

Андрей отбился от своей казачьей сотни во время сумасшедшего наступления на город, точно так же, как и десятки других приднестровских вояк отбились от своих подразделений.
Пока было ясно одно – нужно идти в город. «Доберусь, до центра, а там разберемся...» – решил он для себя, пристраиваясь к нестройным рядам бендерских казаков. В толпе бендерчан Андрей и добрался до горисполкома.
«Что теперь?» Искать своих в этой бестолковой войне было все равно, что искать желтую соломинку в огромной куче желтых соломинок. То есть, можно было прочесывать улицы Бендер день за днем, и так и не найти своих до самого окончания войны.
Одному же болеть Уличной Войной невозможно, потому что это – эпидемия похуже чумы и мора, и в одиночку здесь протянешь недолго.
А присоединяться к какому-нибудь другому подразделению Андрею совершенно не хотелось. Он вообще, как это ни странно для казака, очень не любил новые коллективы, незнакомых людей, терпеть не мог неловкую и неприятную процедуру знакомства и сам гнусный процесс адаптации в новой среде.
Поэтому в такой ситуации оставался один-единственный разумный выход – создать собственное подразделение.
Но нужна была техника – БТР, МТЛБ, «шилка», – та основа, тот фундамент, на котором лучше всего строить небольшие ударные группы Уличной Войны.
И Андрей отправился на поиски такого фундамента. Эти поиски не должны были затянуться: на улицах города после нескольких дней бестолковых боевых действий и еще более бестолкового отступления было полным-полно брошенных техники

читати