Завантажити

премудрейшим чертежом, или изобретением, и безначальной инвенцией (изобретение), всю видимую краску носящей, которая нетленной своей силе и существу так сообразна, будто [одежда] телу. Называет видимость одеждой сам Давид: "Все, как риза, обветшает.,." А рисунок то пядью, то цепью землеройной, то десницей, то истиной: "Красота в деснице твоей..."; "Пядью измерил ты..."; "Истина господня пребывает вовеки". Таковым взором взирал я и на тело свое: "Руки .'Твои сотворили меня..." Минует непостоянную Ценности своей воду. "Душа наша перейдет воду непостоянную"; проникает мыслью в самую силу и царство таящейся в прахе его десницы всевышнего и кричит: "Господь защитник жизни моей, которого устрашусь? Блаженны, кто избрал и принял тебя, Господи..." Счастливы перелетевшие в царство блаженной натуры! О сем-то Павел: "По земле ходящие обращение :имели на небесах". Сей же мир и Соломон пишет: "Праведных души в руке Божьей, и не прикоснется к ним мука..." Это же тайно образует церемония обрезания и крещения. Умереть с Христом есть то оставить стихийную немощную натуру, а перейти в невидимое и горное мудрствовать. Тот уже перешел, кто влюбился в сии сладчайшие слова: "Плоть ничто же..." Все то плоть, что тленное. Сюда принадлежит пасха, воскрешение и исход в землю обетованную. Сюда взошли колена Израилевы пред Господа. Тут все пророки и апостолы в граде Бога нашего, в горе святой его, ми на Израиля. Ермолай. Темно говоришь.
Афанасий. Ты так загустил речь твою библейским лоскутьем, что нельзя разуметь. Лонгин. Простите, друзья мои, чрезмерную мою склонность к сей книге. Признаю мою горячую страсть. Правда, что из самых младенческих лет тайная сила и мания влечет меня к нравоучительным книгам, и я их больше всех люблю. Они врачуют и веселят мое сердце, а Библию начал читать около тридцати лет от рождения моего. Но сия прекраснейшая для меня книга над всеми моими [другими] полюбовницами верх одержала, утолив мой долговременный голод и жажду хлебом и водой, сладчайшего меда и соты Божьей правды и истины, и чувствую особливую мою к ней природу. Избегал, избегаю и убежал за предводительством Господа моего всех житейских препятствий и плотских любовниц, дабы мог спокойно наслаждаться в пречистых объятьях красивейшей, лучше всех дочерей человеческих, сей Божьей дочери. Она мне из непорочного лона своего родила того чудного Адама, кой, как учит Павел, "создан по Богу, в правде, преподобии и истине" и о коем Исайя: "Род же кто его исповедует". Никогда не могу довольно надивиться пророческой премудростью, Самые праздные в ней тонкости для меня кажутся очень важными: так всегда думает влюбившийся. Премногие никакого вкуса не находят в сих словах: "Вениамин - волк, хищник, рано ест, еще и на вечер дает пищу". "Очи твои на исполнения вод..." А мне они несказанную в сердце вливают сладость и веселье, чем чаще их, отрыгая жеванье, жую. Чем было глубже и безлюднее уединение мое, тем счастливей сожительство с сей возлюбленною в женах. Сим господним жребием я доволен. Родился мне мужеский пол, совершенный и истинный человек; умираю не бесплоден. И в сем человеке похвалюсь, дерзая с Павлом: "Не напрасно тек". Се-то Господень человек, о коем писано: "Не отемнели очи его". Григорий. Если вам не нравятся библейские крошки, то поведем наш разговор другим образом. Целое воскресное утро мы провели о том беседой, о чем всегда мыслить должны. Завтрашний день есть рабочий. Однако когда к вечеру соберемся, то внятнее побеседуем о душевном мире. Он всегда достоин нашего внимания, находясь всего жития нашего намеренным концом и пристанищем.

читати