Так решили критики сразу после выхода ее первой книги «Вафельное сердце», поскольку одна из ее героинь напоминала Пеппи Длинныйчулок. Но Тоню Глиммердал, героиню второй книги писательницы, с не меньшим основанием можно считать «современной Пеппи». В этих трех непоседливых девчонках много общего – от характера до жизненных обстоятельств. Но смелая и искренняя Тоня более реалистична и близка к нынешним детям, чем сказочная Пеппи.

Рыжая веснушчатая Тоня, словно Посол доброй воли, соединяет детей, которые не всегда понимают взрослых, и взрослых, забывших, как это – быть ребенком. Огненная копна волос развевается и сигналит, словно маяк, когда Тоня-Грохотоня мчится с крутой горы на снегокате навстречу своему первому юбилею – скоро ей исполнится десять. И обложка книги – такая же рыжая, яркая до неприличия, словно кричащая: «Не проходите мимо!»

Писательница Мария Парр – мастер тонких психологических переплетений. Это умение она уже доказала в своей дебютной книге, «Вафельном сердце», где появилась ее «Пеппи № 1» – заводная и решительная девочка Лена. В книге «Тоня Глиммердал» читателям с первых страниц становится ясно, что скучать не придется. «Посреди всеобщей безмолвной белизны чернеет точечка, которая собирается как раз сейчас нарушить тишину воплями». Эта точка – Тоня, единственный ребенок хутора Глиммердал. Ее энергии с лихвой хватило бы и на десяток детей. Однако проблемы, решения которых Тоне предстоит найти, не всегда просты даже для взрослых.

Девять-десять лет – возраст перемен и открытий. Ребенок уже давно не наивный малыш, но еще не превратился в угловатого и ершистого подростка. Его «почему?» и «как?» становятся все глубже и осмысленней. «Глиммердальская история» бережно и тактично готовит своих читателей к переходу на следующий уровень взросления. «Взрослые» темы, свойственные подростковой литературе, здесь обозначаются, но не развиваются излишне глубоко. «Если я когда-нибудь влюблюсь – в чем я, правда, сомневаюсь, – то уж во всяком случае сразу скажу об этом своему предмету, – сообщила Тоня Гунвальду, когда они в последний раз обсуждали эту тему».

Гунвальд – крестный Тони и ее лучший друг. По возрасту он годится ей в дедушки, но разве это помеха для хорошей дружбы? К тому же давно подмечено, что дедушки часто становятся идеальными товарищами: они не «воспитывают», а просто занимаются любимым делом – например, конструируют снегокаты или готовят восхитительный горячий шоколад. И на них можно положиться во всем. «Есть одно железное правило: Тоня Глиммердал не делает даже простейшего прыжка на лыжах, если Гунвальд не следит за ней в бинокль из своего окна. Во-первых, что за радость прыгать, когда никто на тебя не смотрит? А во-вторых, хорошо, чтобы кто-нибудь мог позвонить в Красный Крест и вызвать спасателей…»

Однако главный вопрос, о который спотыкается Тоня, – мучительный, ломающий детское миропонимание, – касается как раз любимого старика Гунвальда и его взрослой дочери Хейди. Как могло случиться, что папа с дочкой не виделись тридцать лет? Кто виноват и что теперь делать? «Тоня дрожит и хватает ртом воздух. Гунвальд. Она виделась с ним всю свою жизнь каждый день, она так любила его, что даже в сердце больно. И вдруг… Теперь она словно совсем его не знает…»

Большую часть года Тоня живет без мамы – та исследует море в далекой Гренландии. Сходная жизненная ситуация когда-то была и у Хейди: она росла с папой, пока мама-скрипачка не увезла ее навсегда из Глиммердала в город, учиться музыке. Читательское отношение к Хейди трудно сформировать: ее постоянно болтает из плюса в минус и обратно. Кто она такая – обиженная, преданная родителями девочка или неблагодарная жестокая дочь, приехавшая разрушить жизнь хутора?

И это одна из дилемм для читателя-ребенка: как принять человека, если он не хороший или не плохой абсолютно, а – так, попеременно? Детское сознание включается в работу, чтобы научиться не делить мир на черное и белое, а принимать героев, «несмотря на…». В книге Парр «чистых» характеров нет, и даже противный владелец кемпинга «Здоровье» Клаус Хаген, ненавидящий детей, и тот пару раз проявляет человеческие качества – а значит, он не совсем конченый тип.

Еще одна тема – одиночества – так или иначе касается каждого персонажа книги. Особенно больно «проживать» его вместе с героями, когда сюда же примешивается горечь предательства. «Папа придурок. Он никогда не звонит. Ему наплевать на нас!.. Он никогда нас не навещает, никогда не пишет, он…» – взрывается накопленной обидой Брур, приятель Тони. Обычно Брур спокойный и рассудительный. Что вдруг на него нашло, и почему замолчал и задумался Гунвальд?

Тоне трудно понять, как это – жить без папы. У Тони папа есть, он добрый и понимающий. Его метод воспитания – свобода и доверие. Как он иронично признается соседям, «я отпустил дочку утром на выпас и жду, что она вернется к вечеру». У Хейди тоже есть Гунвальд, и с ним связаны все ее воспоминания детства – хутор, река, горы, скрипка и песенка про «Черного козлика».

И вот что, кстати, нужно иметь в виду: при чтении этой повести у читателя может возникнуть желание научиться играть на скрипке. Так же, как Гунвальд и Хейди, – чтобы иметь еще один способ выразить свои чувства. А если не играть, то хотя бы петь во все горло, как это делает Тоня.

Серьезная проблема взаимоотношений отцов и детей, разрушительная для многих судеб, представлена в книге на доступном для восьми-девятилетнего ребенка языке. Да, в жизни бывает всякое, и не всегда мы знаем истинную причину того или иного поступка.

А самым мудрым в сложившейся ситуации оказывается старый Нильс, который часто бывает подшофе. Именно он – «маленький человек», пьянчужка, находит абсолютно трезвые слова, придающие уверенность и Тоне, и читателям: «Взрослые делают много глупостей, Тоня. Но самое важное знаешь что? Дети ни в чем не виноваты». На каждое слово Нильс ударяет пальцем Тоню по коленке, словно вколачивает в нее эту истину: дети-ни-в-чем-не-виноваты. – «Все глупости взрослые делают сами».

Еще совсем недавно Тоня возмущалась тем, что когда-то девочка Хейди согласилась навсегда оставить Гунвальда. «А тебе разве никогда не хотелось уехать с мамой?» – спрашивает Нильс. Вот и ответ: если что-то не понимаешь, поставь себя на место другого. Маленьким детям это сделать непросто (а часто и взрослым), хотя такой способ предлагается им буквально с первых лет жизни. Недаром в детских ссорах нередко можно услышать: «А если бы я тебя так ударил? Если бы я так тебе сделал?»

Сюжетные события, порой напоминающие зигзаги и завитушки, поддерживаются иллюстрациями Олега Бухарова. Абстрактные рисунки очаровывают своей смелой простотой – как если бы маленький ребенок в альбоме выписывал вензеля простым карандашом. Несуразные фигурки героев, порой превращающиеся в совершенно детские «палка-палка-огуречик», и Тоня с неизменной «прической-деревом» на голове. Таким образом, ребенку-читателю дается возможность пофантазировать и придумать «свою Тоню» и ее друзей. А заодно проверить чувство юмора: все рисунки очень смешные. И, кстати, абстрактные картинки – хороший повод примериться к подростковой литературе, где «вспомогательные» иллюстрации уступают место тексту.

Текст в изящном переводе Ольги Дробот звучит музыкально и поюще. Со страниц льются звуки скрипки, переплетаясь с голосами водопада и реки Глиммерсельв. И мы, читатели, расслабляемся и не замечаем, как автор готовит нам ловушку, в которой возникнет ураган невиданной силы. Вверх и вверх, сжигая за собой мосты… Но чтобы пройти через катарсис, нам надо полюбить всех героев – чтобы потом в один момент выставить на карту все.

«Тоня, я видел, она продала хутор!» – истошный крик взрывает церковную публику. «Хейди, ты же обещала…» – Тонины рыдания мешают читать вслух, потому что комок уже давно в горле и слезы уже льются. Слезы – сначала от осознания гибели хутора, потом – от радости, неожиданной, безумной, смешанной с горькими слезами, которая расставляет все на свои места.

Повествование часто переключается на настоящее время и становится отрывистым, похожим на сценарий к фильму. Короткие фразы, накаляющие атмосферу и усиливающие динамику происходящего. Даже абзацы разрываются друг с другом, не в силах устоять перед напором истории. «…В голове у Тони что-то щелкает, переключается, и она приходит в себя. Тормоза! Гроза Глиммердала упирается каблуками в снег, но поздно. Ее несет к краю пристани на чудовищной скорости. Единственный ребенок Глиммердала понимает, что надо катапультироваться, чтобы не оставить Глиммердал совсем без детей…»

Тонкая ирония и озорство автора пронизывают весь текст, прикрывая серьезность темы. Мы смеемся, читая про самодельный сок тетушки Салли, больше похожий «на воду, с которой приключилась беда». И про других теток Тони: «Тоня верит, что Бог создал ее теток в хороший день. – Создам-ка я сегодня сюрприз, – сказал Бог и создал ее тетку… Потом Бог отошел полюбоваться на готовую тетку, и она ему так понравилась, что он решил сделать еще одну такую же… И стал думать, кому бы подарить тетушек, уж больно они шумные…»

Книга готовит ребенка к взрослому миру, в котором часто нельзя однозначно сказать, хорошо что-то или плохо. Но ситуация становится понятнее, когда причина найдена. И тогда ясно, что жесткость Хейди – это следствие детской обиды на родителей. Сможет ли помочь ей запоздалое «прости», пропетое смычком Гунвальда в телефонную трубку? «Взрослые делают много глупостей, Тоня… Дети ни в чем не виноваты».

При всей реальности происходящего читатели не могут не почувствовать волшебство истории – недаром дом Тони стоит в Сказочном лесу. И по всем сказочным законам, на Тонин день рождения черный козлик из песенки вместе с козликом-невеличкой Брюсе из сочиненной Тоней сказки вдруг превращаются в чудных блеющих, совершенно настоящих малышей-козлят. И сказочный тролль-Гунвальд становится добрым и находит нужные слова для разговора со своей взрослой дочкой.

Мария Костюкевич