Умберто Еко. Празький цвинтар. - Х.: Фоліо, 2011

В 2005 году Умберто Эко-исследователь подготовил предисловие к «Секретной истории сионских мудрецов», книге, в которой речь шла о способах фальсификации всемирного иудейского заговора. Спустя пять лет в «Пражском кладбище» Эко-писатель предоставил себе возможность художественным словом дописать то, чего не хватало академической картине, но, по мнению автора, могло бы заинтересовать массового читателя. Так и случилось: стартовый тираж романа в 200 тыс. экземпляров только на родине семиотика разошелся за несколько месяцев. Итальянец впервые за свою литературную карьеру сделал центральным персонажем негодяя и провокатора - идея оказалась блестящей.«Часто политику творим мы, покорные слуги государства, а не те, кто руководят государством в глазах народа», - правило жизни международного шпиона, мизантропа и убийцы капитана Симонини. Ему доставляет удовольствие пошпионить за бойцами Гарибальди; чтобы узнать необходимую заказчику тайну, посидеть в тюрьме с памфлетистом Морисом Жоли; удачно воспользоваться «антимасонским» розыгрышем фрика Лео Таксиля. Но этого мало: Европа второй половины ХIХ века еще не знает лучшего средства фальсификации как искусно подделанный документ, и в этом бизнесе Симонини виртуоз. Бумага выдержит все, в частности, инструкции по установлению тотального контроля одной нации над всеми другими. Сегодня наш герой торгует ими, как пирожками, а завтра австрийский капрал будет оправдывать ими Холокост. Так литературная выдумка превратится в жуткую действительность. А в редкие минуты, когда совесть пробивает броню цинизма, выглядывает альтер эго капитана - аббат Далла Пиккола. Со своим двойником Симонини может разве что переписываться, и вот ирония - никто не способен доказать, настоящий это эпистолярий или плод больного воображения.

Малколм Бредбері. Британський роман нового часу. - К.: MSBrand Corporation Agency, 2011

Книга «Британский роман нового времени» от аналогичных научных трудов отличается тем, что ее автор Малколм Брэдбери был не только критиком и университетским преподавателем, но и успешным писателем, чьи произведения ценились как на острове, так и за его пределами. Ключевую литературную форму прошлого века сэр Малколм рассматривает сквозь «вековые изменения», непосредственно связанные с внутренним беспорядком в европейских империях перед Первой мировой войной, модерными технологиями, необычными сексуальными прихотями и изменением гендерных ролей. Всем тем, что влияло на тематику, проблематику, стилистику и в конечном итоге определяло такую эфемерную вещь, как «дух британского романа», который не сломали ни эстетические открытия Джеймса Джойса, ни пророческое отчаяние Дэвида Герберта Лоуренса, ни исследования феминизированного сознания Вирджинии Вулф.Разделив историю литературы на пятнадцатилетия, Брэдбери обнаружил, что от заката викторианской эпохи до постмодернистских сумерек не было и дня, чтобы роману не предвещали гибель. Актуальный для эдвардианского периода тезис о пациенте, который вот-вот врежет дуба, опровергло появление произведений Генри Джеймса и Джозефа Конрада. Роман едва дышит в 1930-х, но его реанимируют Ивлин Во и Грэм Грин. Два десятилетия книжные обозреватели опять оплакивают дорогого покойника - словно насмехаясь над теоретиками, на авансцену выходят Дорис Лессинг, Энтони Берджесс, Мюриэл Спарк, Вильям Голдинг. Роман напоминает малыша, который тянет в рот всякую дрянь, но от того только полнеет и здоровеет. И развивается, с каждым земным оборотом набирая жанровой мудрости. 

Тарас Антипович. Хронос. - К.: А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА, 2011

Близкое будущее - 2040 год. Профессор Койфман презентует хрономат: устройство в мирном образе водяного пистолета, которое высасывает или закачивает биологическое время, не влияя при этом на сознание субъекта. Несколько нажатий кнопки - и вот уже онкобольной получает от родственников такие нужны ему месяцы: разрушительные симптомы еще не проявились и болезнь можно застать на ранней стадии. Эра темпоральных технологий должна была положить начало новому Эдему, если бы не человеческие корыстолюбие и злоба. Госрезерв времени становится «кормушкой» для чиновников. Расцветает индустрия темпомодифицированный продуктов. Принудительный хроноферез происходит везде, идет ли речь о темпоральных узниках, которых искусственно старят в соответствии с полученным ими сроком, или о хронограбителях, подкарауливающих на каждом шагу, или о захмелевших от безнаказанности властителях - не cправившись c гражданской хроновойной, они обернули ее себе на пользу.Чтобы в футурологическом романе Тараса Антиповича «Хронос» уловить отголоски «Сказки об потерянном времени» Евгения Шварца, «Танатонавтов» Бернара Вербера и лучших образцов мировой антиутопии, не нужен локатор. Однако автора «Хроноса» можно поблагодарить не столько за эрудицию, сколько за возвращение веры в современную украинскую беллетристику. В литературу с выразительным сюжетом и яркими персонажами. Фантазийную и вместе с тем убедительную. С массой четко ритмизированных сцен - смешных, трагифарсовых, трогательных, саркастических. Литературу настолько интересную, что читатель выпадает из реальности до тех пор, пока не перелистнет последнюю страницу.

Олександр Бойченко. Аби книжка. - Чернівці: Книги ХХI, 2011

Три вещи необходимы классному колумнисту. Талант остроумно и четко формулировать мысли, строгое соблюдение необходимого в определенном издании количества знаков и умение высказываться на любую заданную редакцией тему в диапазоне от овеянного мечтами сотрудничества Украины с НАТО до выращивания кристаллов медного купороса в домашних условиях. Свежий сборник публицистической прозы от переводчика и литературоведа Александра Бойченко наглядно демонстрирует, что на сегодня едва ли кто-нибудь составит ему конкуренцию на колумнистской нивке.Будет удивительно, если сборник «Аби книжка» не растащат на цитаты: «Як на галичанина, Стьопа був чоловіком трохи дивним, хоч і мав кілька золотих зубів», «Одне з двох: або політикою в Україні займаються істоти, IQ яких не дозволяє їм зрозуміти, що таке IQ, або я не знаю що», «У зв´язку з двадцятою річницею незалежності України оптимісти розпустили чутки, мовляв, десь на світі існують держави, ще гірші за нашу». Вообще-то даже не важно, по какому случаю писался тот или иной текст, - это зависит от широты воображения, что позволяет автору проводить аналогии между министром внутренних дел Могилевым и прустовым пирожным «мадленка», причем параллель эта не в пользу первого. Говорить, что от книги можно оторваться только под угрозой расстрела, было бы слишком, но и задремать за ней едва ли получится. Особенно если вы принадлежите к излюбленным объектам авторской иронии - членам правительства. Или к контингенту, который делает для этих членов правительства возможным приятное существование, - народу. 

Дмитрий Выдрин. О политике бесспорно. - К.: Саммит-Книга, 2011

Если политика буквально - искусство управления государством, то Дмитрий Выдрин умудрился побывать и художником (то есть политиком), и искусствоведом (политологом), и куратором (политтехнологом). А с появлением книги «О политике бесспорно» - и арт-экспертом, который простыми словами объясняет аудитории, почему на полотне «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» изображены запорожцы, которые пишут письмо турецкому султану, а на картине Светланы Кондратенко «Натюрморт с розовым омаром и лимоном» кроме этой вкуснятины присутствуют Виктор Андреевич, Виктор Федорович, Юлия Владимировна и автор книги в центре композиции.В коротких этюдах об отечественном политикуме Выдрин мастерски расставляет акценты. На кого же своей психологией и логикой похожи украинские политики? Правильно, на картежников, поэтому их действия прочитываются в терминологии «подкидного» и совершенно лишены стратегической логистики шахматных партий. Кто представляет наибольшую угрозу для власти? Правильно, мыслящий электорат. Поэтому вожди независимо от их цвета и убеждений прежде всего будут навязывать клише в надежде, что пропаганду примут за чистую монету. Должна ли пугать сильная власть? Да, если в комплекте с мышечной массой не предусмотрена мозговая мощь, сила становится либо страшной, либо смешной. Как показывает настоящее нашей политики, с такими выводами не поспоришь.