А что если драконы когда-то действительно существовали? Как дальние родственники динозавров, например, они вполне вписываются в эту схему. И что бы случилось с ними? Где бы они оказались сейчас?

В родной Британии писательница Крессида Коуэлл прославилась сразу же после выхода своей книги «Как приручить дракона», ставшей бестселлером. Ну а закономерная 3D-экранизация принесла ей мировую известность.

Сейчас потомственная аристократка, дочь виконта Блэкенхема, по праву считается одним из самых популярных и востребованных на рынке авторов сказок-фэнтези.

Причём разделение на сказку и собственно фэнтези для писательницы довольно абстрактно: её потенциальный читатель — и взрослый, и ребёнок, а её фабула варьируется от волшебных приключений до сложных социальных проблем.

Коуэлл сама создаёт иллюстрации к книгам, и именно её рисунки легли в основу полюбившегося отечественному зрителю дизайна фильма.

— Прежде всего расскажите: почему именно драконы? Понятно, что это один из первых образов, приходящих в голову в связи с мифологией и фэнтези, но всё же?
— Меня всегда восхищали эти удивительные, магические существа. Люди по всему миру восхищаются и интересуются драконами во все времена — от Китая до Дальнего Востока, от Англии до Скандинавии, в особенности во времена викингов, для которых это были существа уникальной мощи, которые могли жить во всех стихиях: и в воде, и в воздухе, и в огне. А ещё меня всегда интересовали викинги.

Так что, по сути, всё началось с того, что я задалась вопросом: а что если драконы когда-то действительно существовали? Как дальние родственники динозавров, например, они вполне вписываются в эту схему. И что бы случилось с ними? Где бы они оказались сейчас? Так я придумала для себя историю драконов и маленького мальчика, который очень хочет стать большим викингом.

— Что для вас основные элементы сказочной истории? Драконы — это же элемент сказки? 
— Ну, судя по тому, как я начала, не обязательно сказки. В моём случае они стали элементом вполне реальной истории, напротив, я старалась отгородиться от всей сказочной тематики. Непреложный закон моей вселенной — что драконы действительно существовали, что Иккингу действительно удалось подружиться с одним из них.

Таким образом я как бы перехожу границу между реальным и воображаемым. Это своего рода игра для меня — и мне кажется, это та игра, которая близка и понятна детям.

В детях ещё живо это восприятие чудесного как неотъемлемой части нашего мира, вера в невозможное — именно это интересует меня в том, что я пишу.

На своём сайте я рассказываю о своём детстве, о местах, в которых я выросла. Я воображала, что в одной из пещер неподалёку жили (а возможно, и живы до сих пор) драконы.

В наших местах было множество легенд, связанных с драконами, большинство из них относятся ещё к тому периоду, когда викинги были здесь частыми гостями.

Ведь они когда-то захватили эту часть Шотландии. И когда мы с родителями жили на одном из островов, в основном в дни летних каникул, я часто задавала вопрос: а что если однажды я увижу дракона — огромного, волшебного, грозного? Я была уверена, что взрослые только притворяются, что им всё известно об окружающем мире.

Ведь когда-то люди не знали ничего о существовании, например, лангуст… а может быть, они и драконов так же «просмотрели» — сначала не знали, к какому классу живых существ их приписать, а потом просто забыли об их существовании?

Конечно, сама я в тот момент очень много «знала» о драконах — я прочла бесчисленное число книжек, в которых они так или иначе фигурировали, — от детских сказок до «Хоббита» и бесчисленных фэнтези-историй, в которых их существование не подвергалось сомнению.

Я не знаю, как там с драконами в России, но в Англии драконы всегда были важной частью локальной истории. Но мои драконы имели мало общего с мифическими драконами.

Я думаю, что, если бы драконы действительно существовали, им бы пришлось как-то эволюционировать, чтобы существовать в нашем мире.

Как потомкам динозавров — комодскому варану, например. Поэтому некоторое время я изучала естествознание и теорию эволюции, чтобы представить себе, как могли эволюционировать драконы, и представить все те многочисленные виды драконов, которые представлены в фильме.

— Именно это и удивляет — разнообразие драконов, которых большинство людей воображает, в общем-то, однотипно. 
— Вы и представить себе не можете, как мне нравилось их придумывать!

В детстве я очень любила смотреть по телевизору всякие научно-познавательные фильмы о том, как развивалась жизнь на Земле. И меня всегда поражало то разнообразие существ, которые живут на нашей планете.

В этом я и черпала вдохновение — в моих драконах смешаны черты самых разных существ, которые действительно населяют Землю. Есть драконы, похожие на акул и при этом не теряющие своей «драконности», есть похожие на собак.

Я в прямом смысле слова обложилась книжками по биологии и зоологии — это позволяло мне поверить, что они действительно существовали.

— Что вы придумывали сначала — образ, внешний вид или его описание? Просто я знаю, что вы также иллюстрируете книги…
— Любопытно, но, хотя я знаю, что множество иллюстраторов сразу видят перед глазами картинку, я сама сначала представляю общую идею. И эта идея находит воплощение в словах. Но картинки появились очень скоро — ещё до того, как история полностью сложилась в моей голове.

На самом деле прежде всего я нарисовала карту — карту острова, на котором жили Иккинг и его друзья.

Визуальное восприятие играет важную роль в моей жизни, можно сказать, что я мыслю картинками, поэтому между самой идеей и её визуальным воплощением не проходит обычно много времени, тем более с драконами — я постаралась нарисовать их как можно скорее, чтобы проще было представить, как они жили.

— Что вы в целом думаете о книжной иллюстрации? После того бума, который она переживала в викторианские времена, почти на столетие наступило затишье, когда иллюстрации к книгам были второстепенными и не особо интересными… Может быть, сейчас самое время вернуться к полноценной и полноправной иллюстрации? 
— Мне хотелось бы надеяться на это. Любопытно, но меня никто не спрашивал об этом. Вы упомянули очень важную вещь — в самом деле, непонятно каким образом, но иллюстрации действительно в какой-то момент потеряли свою художественную ценность, они перестали восприниматься как самостоятельное и самоценное произведение искусства, их перестали воспринимать всерьёз.

В Англии, например, иллюстрации стали прилагаться исключительно к книгам для малышей и для детей дошкольного возраста, что не прибавило им серьёзности.

Мне кажется, в чём-то тут сыграло роль растущее влияние кинематографа, этого уникального по силе воздействия средства передачи фантазии автора. И если кинематограф стал сам по себе независим от книги, то иллюстрация, напротив, потеряла своё значение — она не смела доминировать, вмешиваться во внутреннее развитие книги.

К тому же появился определённый снобизм в отношении иллюстраций — и тут свою роль сыграли комиксы и графические новеллы, которые тоже превратились в определённый жанр со своими законами, по крайней мере в Англии.

Но я надеюсь, что мы постепенно выходим из этой ситуации и книжная иллюстрация отвоёвывает свои права на существование. И я надеюсь, что в скором времени книгоиздательство ждёт новая революция и печатная книга вновь обретёт своё значение произведения искусства.

Мы живём в интересное время, когда привычные границы меняются. И я, как писатель, чьи книги ориентированы на детскую аудиторию, уверена, что детям необходимы хорошие иллюстрации, что «книжка с картинками» не утратила своего значения.

Дети в большей степени, чем взрослые, ориентированы на визуальное восприятие мира, и для них важно, чтобы в книжке были картинки, позволяющие им почувствовать себя частью описываемого мира. И хотя мои истории ориентированы на детей всё же старшего возраста, мы издаём их с множеством картинок.

Хотя когда я только начала эту серию, около восьми лет назад, все считали это странной затеей… Но я не собираюсь отказываться от рисунков, даже когда мои герои повзрослеют и даже во взрослых изданиях.

И сейчас всё больше детских писателей обращают внимание на иллюстрации. Впрочем, продолжится ли эта тенденция и вернётся ли иллюстрация во взрослые книги, не знаю. Подождём — увидим.

— Ещё одно «возвращение» нашего времени, наряду с иллюстрацией, — это волшебная сказка. Для тех же викторианцев не было ничего зазорного в том, чтобы читать и писать сказки и в зрелом возрасте, но в наши дни ещё некоторое время назад сказки считались уделом самых маленьких. Теперь же, с появлением «Гарри Поттера», всё больше взрослых переосмысливают их и возвращаются к ним. Как вы думаете, это временная мода или сказки вернутся во взрослый мир?
— Это очень личное и очень «моё» мнение, но мне кажется, сказки никогда не исчезнут и не исчезали из нашей жизни, вне зависимости от нашего возраста.

Может быть, на какое-то время они перестали быть популярны — в той же степени, как может перестать быть популярным катание на санках или отдых в деревне.

Но сказки являются настолько важной частью нашей истории — многие из известных сегодня сюжетов рассказывались ещё в дописьменные времена, когда их никто не мог записать, и они передавались от бабушки к внучке, а потом от этой внучки, ставшей бабушкой, к её внучке и так далее в течение долгих столетий.

Многие из них скрывают в себе нечто большее, чем полёт фантазии древнего человека. Историки давно уже пришли к выводу, что в сказках и легендах скрываются отголоски реальных событий, которые происходили когда-то.

Возвращаясь к вашему вопросу — я думаю, что сказки обязательно вернутся; они всегда возвращаются. Мне кажется, память о них содержится в ребёнке с самого его рождения; это общие для всех нас воспоминания о каком-то далёком прошлом.

Мои дети, играя, поют те же детские песенки, которые я пела много лет назад, когда сама была маленькой, — даже если я сама их не учила ни словам, ни мелодии; а я их, в свою очередь, знала ещё до того, как мне их пела моя мама, и только вспоминала их вместе с ней.

Они передаются от ребёнка к ребёнку, и иногда на детской площадке звучат песни, которые древнее, чем мы даже можем себе вообразить. И я льщу себя надеждой, что и мои книги нравятся многим читателям, в том числе и взрослым, именно потому, что они узнают в них какую-то часть собственного празнания, что они сами знали давным-давно.

— Может быть, просто в нашей жизни сохранились какие-то элементы волшебства? Или по крайней мере нам очень хочется в это верить? 
— Ну конечно! Волшебство никуда не уходит из жизни. А с другой стороны, лучшие сказки содержат в себе элементы реальной жизни, какие-то повороты судьбы, которые всегда актуальны. Та же «Золушка», например, — её сюжет с завидной регулярностью повторяется из поколения в поколение.

— Раз уж мы говорим о сказках, материи детства, то у меня такой вопрос: в эпоху романтиков, начале XIX века, произошла революция в восприятии детей. Для Уодсворта, Китса и их товарищей дети были образцами чистоты, олицетворением всего лучшего в людях вообще. Викторианцы же, с одной стороны, унаследовали это восприятие детей, с другой стороны, видели в них полную противоположность взрослому, эдакого философского Другого. А как вы думаете, в наши дни как мы воспринимаем детей? 
— Любопытно. А как думаете вы?

— Думаю, у нас нет единого подхода. Но многие подхватывают идеал романтиков…
— Да, мне тоже больше нравится то, как романтики относились к детям. Именно поэтому сказки и детские книжки в целом так привлекают взрослых — своей чистотой в восприятии жизни.

Секрет фэнтези в том, что она обращается к очень глубоким и сложным вопросам, используя очень прямые и простые средства. Вопросы жизни и смерти, правды и веры в равной степени важны для детей и для взрослых.

Но мы, взрослые, иногда слишком усложняем их или, напротив, отказываемся видеть то, что на самом деле находится прямо перед нами.

Поэтому писать детские книги — это очень волнующий опыт, позволяющий ощутить свободу говорить о том, что тебе интересно, о том, о чём взрослые обычно не говорят, но что по-настоящему важно.

Для детей важен вопрос воспитания собственного характера — большую часть детства мы заняты тем, что пытаемся определить, каким человеком мы хотели бы вырасти. А вырастая, мы слишком часто забываем о том, какой выбор стоял перед нами.

Может быть, поэтому детские книжки интересны взрослым — они напоминают им о том, что действительно важно. Я специально стараюсь построить свои книги так, чтобы они были интересны и взрослому, и ребёнку.

Беседовала Ксения Щербино

Фото: mollyblaisdell