Героиней большинства из них стала Анастасия Каменская, любимая читателями не меньше Эркюля Пуаро. Тем приятнее, что после перерыва автор вернулась к Каменской и выпустила о ней новый роман "Личные мотивы". Обозреватель "Недели" Ирина Мак не обнаружила в нем ни одного героя в погонах.

неделя: Вы стали писать, еще работая в системе МВД. Зачем - ради заработка? Как ваша героиня, которая подрабатывала переводами?

александра маринина: Нет, для удовольствия, тем более что особенного заработка это сначала не приносило: в журнале "Милиция" были маленькие гонорары. Мне нравилось писать и доставляло огромное удовольствие видеть это напечатанным. А когда ко мне обратилось нормальное издательство - то же, с которым я сотрудничаю до сих пор...

н: Вы на редкость постоянны.

маринина: Я вообще не ветреная. В "Эксмо" мне предложили опубликовать мои романы в виде книг, - я писала уже четвертый. Денег давали мало, хотя по сравнению с моей зар-платой это была очень солидная сумма. Но я была больше счастлива от того, что это книжка. Уже существовал нынешний псевдоним (настоящее имя Александры Марининой Марина Алексеева. - "Неделя"), потому что свою первую книгу "Шестикрылый серафим" я сочинила вместе с моим коллегой Александром Горкиным, а еще раньше мы написали несколько работ для того же журнала "Милиция" и придумали псевдоним, состоящий из наших имен. И когда я стала писать сама, Саша не возражал, чтобы я оставила этот псевдоним себе.

н: В ваших последних романах милиция выглядит весьма неприглядно. В отличие от детективных сериалов отечественного производства.

маринина: С литературой все обстоит иначе. Литературу детективную трудно в этом смысле оценивать, потому что у нас очень мало авторов, знающих, как работает милиция. Поэтому либо пишут глупости, либо обходятся вовсе без милиции - журналистские расследования, адвокатские... А в кинематографе, который гораздо больше любит милицейские расследования, мелькают бесконечные следователи уголовного розыска. Где они их видели? Нет такой фигуры, не существует в принципе. Уголовный розыск - это оперативники. Следователи не работают на Петровке. Я уже не говорю о том, что в кадре они бесконечно нажимают на курок. Вы попробуйте на него нажать!

н: Я знаю, что вы хорошо стреляете. Хотя куда больше меня поразил не этот факт вашей биографии, а название вашей диссертации: "Личность осужденного за насильственные преступления..."

маринина: "...и предупреждение специального рецидива".

н: Вы рассказывали, что, работая над ней, общались с сотнями заключенных. Были среди них невинно осужденные?

маринина: Да. Невинно осужденные не в том смысле, что они не совершали преступлений, - тут не мне судить, я лишь читаю текст приговора. Но людей, посаженных из-за амбиций милицейских начальников, которые им чего-то не простили, видела. Представьте себе: психиатрический больной, с тяжелой наследственностью, познакомился с женщиной. Ему было лет 26-28, и он впервые встретил женщину, которая отнеслась к нему по-доброму. Это были еще абсолютно платонические отношения, они гуляли по городу, и молодому человеку так захотелось продемонстрировать ей свою удаль, что он купил эскимо, снял фольгу, зашел с ним в руках в отделение милиции - его никто не остановил, прошел в кабинет начальника и наставил это эскимо на него. И сказал "руки вверх". Начальник, человек неюный, не обладающий хорошим зрением, принял мороженое за ствол пистолета. Через секунду он все понял и руки опустил, но вот этого своего секундного страха и унижения не простил. И парень сидит за злостное хулиганство с максимальным сроком. Вот это, я считаю, невинно осужденный. Даже фамилию его помню, хотя прошло 30 лет.

н: В вашей новой книге и Каменская, и ее друзья перекочевали в частный сыск. Почему? Дело только в возрасте или в том, что сегодня у милиции неоднозначная репутация и хвалить ее не за что?

маринина: Меньше всего меня волновала репутация милиции. Я исхожу из реалий: Каменской - 50, она младше меня на три года. Герои стареют, им просто некуда деваться. И надо семьи кормить.

н: Можно ли считать ваш роман ответом на герантофобскую ситуацию, сложившуюся в нашей стране, особенно в отношении женщин, для которых поиск работы в 40 лет превращается в неразрешимую проблему? У нас даже главных бухгалтеров ищут не старше 35.

маринина: В определенном смысле да. Я думаю об этом с тех пор, как начала регулярно ездить за границу и своими глазами увидела эту спокойную достойную старость в цивилизованных странах...

н: Старушек с голубыми волосами, пьющих кофе в кондитерских?

маринина: Какой кофе - пиво! В Гармиш-Партенкирхене меня поразила чудесная старушка в ресторане. Это было зимой. Мы обедали на застекленной террасе и увидели, как подъехал перламутрово-голубой двухдверный "Мерседесик", из него вышла дама в бриллиантах, не просто пожилая - столько не живут. Зашла, села за соседний столик. Заказала горячее - а в Баварии маленьких порций не бывает - и графинчик вина. Я слышала, как она объясняла официанту, что ей 93 года. Все съела, выпила, села в свой упоительный "Мерседес" и умчалась. Вот на кого надо равняться. Самостоятельная, самодостаточная, с улыбкой на лице, приехала одна в ресторан и съела столько, сколько мне за неделю не съесть. В России невозможно представить себе женщину 93 лет за рулем.

н: Даже 80 лет.

маринина: И мне это обидно - это же и мое будущее. Я не собираюсь проводить свою старость в Германии. Да, я смогу позволить себе автомобиль, но таких, как я, мало. А такая жизнь должна быть доступна всем. Пусть не на голубом автомобиле, пусть на своих двоих, но вдвоем с подружкой, в кафе или ресторане, хорошо одетая, если не в бриллиантах, то хотя бы в бижутерии, с ухоженными руками и головой, чтобы на нее было приятно смотреть. Не распускаться, не ходить, волоча ноги, не впадать в депрессию.

н: Выход в отставку непременно влечет за собой депрессию?

маринина: Конечно, и у меня так было. Мне было 40 лет, и должно было пройти еще лет 10, чтобы я поняла: к любой новой жизни надо готовиться заранее. Нельзя сказать себе: сегодня я бросаю работу, а завтра начинаю новую жизнь. Необходимо понять, из чего она будет состоять, как она будет организована. И нельзя давать себе паузу - новая жизнь должна начинаться на следующее утро. Потому что паузы такого рода очень засасывают, расслабляют, и из них потом трудно выбираться. Некоторым это не удается совсем. Я помню, как сидела дома, целыми днями раскладывала пасьянс на компьютере, слушала "Травиату" и заливалась горючими слезами.

н: И у вас не осталось в милиции никого из друзей?

маринина: Надо учитывать мой возраст - их и не могло остаться.

н: Это разумно - выпихивать людей на пенсию в 50-60 лет?

маринина: Нет, конечно, - вне зависимости от профессии. Если бы пенсионное обеспечение пожилых людей было бы у нас таким же, как на Западе, было бы понятно: человек всю жизнь работал, а теперь, наконец, пока есть силы, он хочет пожить для себя - поездить по курортам, посмотреть мир. Пенсии и сбережений на это хватит. Так у них и депрессии такой не бывает. А в нашей стране человек, выходящий на пенсию, если у него нет дополнительного источника доходов, оказывается в бедственном положении. Пусть работает, пока ноги носят, пока есть желание и интерес. Другое дело, что право на пенсию - да, пусть возникает в 55 лет. Может быть, кому-то это нужно - больные родители, больные дети, с которыми надо сидеть, или хобби, которым человек сможет, наконец, начать заниматься. Живописью, резьбой по дереву, вышиванием, на которое у него вечно не хватало времени. Но у человека должно быть право работать столько, сколько он хочет.

н: Как вы думаете, грядущее переименование милиции в полицию поможет решить ее проблемы?

маринина: Поздно. Это надо было делать 20 лет назад, когда меня с работы чуть не уволили за статью, которая называлась "Присягаем кому и на что". Я работала в Академии МВД, и начальник академии ее прочитал, вызвал моего шефа и орал на него: "Если твоя Алексеева не умеет писать..." ...Когда мой начальник вылил все это на меня, я выскочила, рыдая, прибежала к себе в кабинет, стала рвать черновики и говорить, что больше ни дня здесь не проработаю... Эта история подвигла меня писать под псевдонимом.

н: В той крамольной статье вы буквально предлагали создать полицию?

маринина: Я писала, что пора прекратить прятать голову в песок и поменять текст присяги, потому что в милицейской присяге первым объектом защиты милиционера стоял конституционный строй, потом государственная и общественная собственность и на последнем месте - права и интересы граждан. А в присяге американских полицейских - я приводила ее текст - права, интересы и жизнь людей стоят на первом месте. Милиция - это все-таки традиционно собрание дружинников. Милиция существовала много где, например, в Канаде, когда набирали добровольцев, чтобы защищаться от индейцев. А нам нужны не дружинники, а профессиональная полиция, для которой главной задачей будет охрана людей.

н: Сегодня появился наконец шанс реализовать эту мечту.

маринина: 20 лет назад это могло найти отклик, на что-то повлиять. А сейчас процесс морального разложения в милиции зашел так далеко, что переименование, мне кажется, ее уже не спасет. Может быть, когда-нибудь это изменится, но, боюсь, не при нашей жизни.