Беспартийный бабник, выпивоха и жизнелюб, переводчик по профсоюзной линии, не скрывающий, впрочем, своего, пусть и внештатного, сотрудничества с «органами», бросив жену и дочь, в поисках колбасы и свободы бежит — для начала — из Венгрии в Австрию...

Книгу Дмитрия Добродеева «Большая svoboda Ивана Д.» можно прочесть по-разному — как «Исповедь сына века», как «Признания авантюриста Феликса Крулля» или как «Шпиона, пришедшего с холода».  

Особенно интересен, разумеется, последний вариант, который мы — за неимением фактической информации и категорической невозможностью таковой разжиться — вынуждены заключить в мысленные скобки.

Автобиографический (?) роман Добродеева жестоко разочарует тех, кто, поведясь на название и издательскую аннотацию, понадеется на памфлет, он же пасквиль, на радиостанцию «Свобода», в стенах которой (ещё в мюнхенских) и герою, и автору довелось проработать несколько лет. Никаких разоблачений (допустим, в духе «Синдиката» Дины Рубиной) здесь не будет.

Ну, пьют на «Свободе», ну, склочничают и доносительствуют, ну, врут по-крупному и воруют по-мелкому — только где же такого не происходит?

Вспомним недавний скандал: любимого мужа одной из ведущих обозревательниц «Эха Москвы» с треском выгнали с начальственной должности на «Свободе», и жестоко разобиженная дама в ответ разнесла по кочкам и саму по себе пражскую радиостанцию, финансируемую конгрессом США, и её московский филиал.

А теперь представим себе, что уволили не мужа со «Свободы», а жену с «Эха». Интересно, что бы нам поведал любящий супруг при таком раскладе о принадлежащем «Газпрому» детище Гусинского? Мало, думаю, не показалось бы никому.

А вот Добродеев — устами Ивана Д. — отзывается о своих бывших коллегах пусть и с иронией, но далеко не без симпатии.

Впрочем, именно так — с иронией, но не без симпатии — он отзывается практически обо всех. Что, несомненно, придаёт если не достоверности, то обаяния и самой книге.

Вот сидит Иван Д. — московский переводчик лет под сорок — в служебном буфете издательства «Прогресс» с товарищем по несчастью, тамошним юрисконсультом В. В. Жириновским, — оба невыездные. Невыездные даже в соцстраны, не говоря уж о кап-, а значит, праздник, который всегда с тобой, проносится мимо них.

А вот Иван Д. на конспиративной квартире (вообще-то это вилла) западногерманской разведки и контрразведки экстраполирует (по слову Александра Кабакова из знаменитой повести «Невозвращенец») сегодняшние реалии позднего СССР в завтрашний день. И двое симпатичных кураторов (сначала один, а потом другой) благосклонно внимают его объективно чудовищному рассказу и всячески хлопочут над дальнейшим устройством его судьбы.

Он и сам уже, как вы наверняка догадались, невозвращенец.

Границу (австрийскую) он нелегально перешёл в Венгрии, где служил переводчиком в международной организации профсоюзов советского толка.

Перешёл, предварительно поработав на сходной должности в ГДР и, подобно нашему гаранту, успев плениться тамошним пивом, тамошними колбасками, да и всем тамошним укладом.

Перешёл, оставив в заложниках у «Софьи Власьевны» жену и дочь.

Впрочем, в стране уже перестройка, иначе бы его не выпустили даже в ГДР. Софья Власьевна ведёт себя «как опьяневшая блудница» (Ахматова), Комитет глубинного бурения перегоняет на Запад и в офшор пресловутое «золото партии». Никто ничего жене с дочерью, разумеется, не сделает — вот разве что за границу «для воссоединения семьи» не выпустят.

«Хрен тебе за щеку, предатель Родины, — скажут Ивану, — а не воссоединение семьи!»

Он погорюет, но тоже не слишком. На Западе, правда, женщины бесплатно не дают, только заведомо некрасивые или свои, «русские».

Уже в «демократической» Москве 1990-х в баре на Тверской Иван изумится: таких красавиц в Европе нет или же стоят они там каких-то совершенно немыслимых, несусветных денег.

Неискоренимое жизнелюбие героя книги прихотливо сочетается с не совсем стандартными для эмигранта, а тем более перебежчика политическими взглядами.

Он вообще-то патриот.

Демократ, разумеется, но и патриот тоже.

На Запад (хотя бы в ГДР) он рвётся главным образом как в край молочных рек с кисельными берегами, но и как в царство свободы тоже. На Восток возвращается, когда вольным ветром вроде бы повеяло и тут. Да и снабжение, как ни крути, наладилось. Особенно для тех, кто не испытывает недостатка в свободно конвертируемой валюте.

А шеф новостной редакции русской службы радио «Свобода» подобного недостатка, естественно, не испытывает.

Вот только со свободой на родине как-то не срослось...

К автобиографическому (?) роману приложено несколько стилизованных (?) документов, из которых можно узнать о том, как Ивана Д. «съели» на «Свободе» сослуживцы, обвинив его наряду с многим прочим в одиозном освещении «с места события» антиконституционного переворота в сентябре—октябре 1993 года.

Хотя вёл себя в октябрьской кровавой Москве Иван Д. вроде бы правильно: и на митинг к Моссовету сходил, где Гайдар оружие и доллары раздавал, да и вообще...

Но так и не проникся логикой, по которой в интересах упрочения демократии следует расстрелять из танковых орудий демократически избранный парламент.

За это ему, как говорят в ЖЖ, низачот. А от нас, напротив, зачот.

На самом деле Иван Д. (если, по завету Горацио, не смотреть на вещи чересчур пристально, о чём ниже) попал в ножницы между прежним, эпохи холодной войны, и нынешним, неумолимо стремящимся к нулевой отметке, статусом радиостанции «Свобода».

Изначально это был «вражеский голос». Вражеский, но честный (вернее, конечно, честно вражеский) и в этом качестве весьма эффективный.

Я сам, помнится, едва на час-другой переставали глушить, бросал все дела и жадно слушал «Свободу». Но потом «Свобода» захотела стать «дружеским голосом» (вернее, ей, конечно же, приказали) — и вот это получилось у неё предельно фальшиво.

В диапазоне от «Руки прочь от независимой Ичкерии!» до «Давайте же отпустим Чечню ради нашего общего блага» — и далее по всему спектру как в синхронном, так и в диахронном разрезе.

И звучало (и звучит) это уже нестерпимо.

И у нас её просто-напросто перестали слушать.

А Ивану Д. — то ли по наивности, то ли из принципиальности, то ли ещё как — захотелось разговаривать с радиослушателем подлинно дружеским (без кавычек) голосом.

Вот за это его и съели.

Так во всяком случае утверждает Дмитрий Добродеев.

А теперь ещё раз, вкратце.

В первые годы перестройки беспартийный невыездной московский переводчик внезапно становится выездным. Едет работать в ГДР, потом в Венгрию.

Понимает, что посетил сей мир в его минуты роковые, и всё в нашей стране и вокруг неё вот-вот полетит к чёртовой матери. То ли растерявшись, то ли, напротив, сориентировавшись, бежит на Запад. Путается там поначалу с какими-то оккультистами и антропософами (якобы интересовался этим смолоду).

Нелегально перейдя из Австрии в ФРГ, добровольно сдаётся немецкой разведке. Сливает всё, что знал и о чём догадывался. Немного помаявшись, попадает на службу и делает карьеру на радио «Свобода». Сохраняя всегдашнюю независимость в оценках и высказываниях, в конце концов страдает именно из-за этого и в результате оказывается не у дел.

Принимается писать прозу. Пописывал он, впрочем, и раньше.

В какой момент и кто именно его завербовал и на кого он в конечном счёте работал?

Дмитрий Добродеев вроде бы пишет об этом с намеренной откровенностью.

Вербовали Ивана и в Москве, и в Будапеште, и во Франкфурте, и он всякий раз с готовностью шёл на контакт. Хоть с ЦК КПСС, хоть с БРД, хоть (правда, они на него так и не вышли) с ЦРУ. Вот только соглашения о сотрудничестве не подписывал. Называл то, чем он — непременно за деньги — занимался, аналитикой. А то, чем он занимался на «Свободе», — радиожурналистикой. Ощущал себя — в СССР внутренне, а на Западе всецело — свободным человеком.

Пасьянс сына века, пусть и блудного сына века, сходится. Пасьянс авантюриста Феликса Крулля — тоже. Но как быть с пасьянсом шпиона, пришедшего с холода?

Напомню, что в одноимённом романе Джона Ле Карре, признанном лучшим шпионским детективом всех времён, британская разведка, спасая от неизбежного вроде бы разоблачения своего высокопаставленного агента (второе лицо в пресловутой «Штази»), направляет в ГДР сложно залегендированного сотрудника, с тем чтобы тот позволил «кроту» выйти сухим из воды.

Согласно сложной легенде, уволенный за служебный промах сотрудник постепенно спивается, сатанеет, попадает ненадолго в тюрьму, на выходе из которой его уже поджидают (и перебрасывают затем в ГДР) наши штирлицы.

Сотрудник британской разведки (используемый своим начальством втёмную), очутившись в ГДР, подставляет тамошнего «крота» его еврейскому сослуживцу по «Штази» и главному сопернику-обличителю, в котором угадывается легендарный «Миша» Вольф.

Однако подстава прямо на глазах рассыпается (это уж подсуетилось британское начальство), в результате чего «крот» оказывается обелён, а «Миша», наоборот, скомпрометирован (и расстрелян).

Гибнут принесённые британским начальством в жертву сам сотрудник и его английская возлюбленная-коммунистка. Агент британской разведки, изверг, палач и фашист (завербованный англичанами ещё в раннем романе Ле Карре «Звонок мертвецу») становится главой «Штази».

Действие в первых главах «Большой свободы» разворачивается в ГДР. Не раз — и с большой симпатией — упоминается «Миша» Вольф. Но дело, разумеется, не в этих совпадениях, поверхностых и случайных; куда любопытнее другое.

Если бы наша разведка — КГБ или ГРУ — решила заслать на Запад сложно залегендированного суперагента, то, внимательно прочитав «Шпиона, пришедшего с холода» (а его и там и тут, конечно, читали внимательно), она изобрела бы сценарий, более-менее похожий на побег Ивана Д.!

Беспартийный бабник, выпивоха и жизнелюб, переводчик по профсоюзной линии, не скрывающий, впрочем, своего, пусть и внештатного, сотрудничества с «органами», бросив жену и дочь, в поисках колбасы и свободы бежит — для начала — из Венгрии в Австрию...

Зачот!

Аналитика на конспиративной вилле, работа на «Свободе», поездка в Москву в октябре 1993 года, скандальное увольнение с финансируемой Конгрессом радиостанции, первые (и вторые) литературные опыты...

Зачот за зачотом!

А параллельно можно делать много всякого разного. Включая Главное задание. Особенно если тебя используют втёмную. Причём гибнуть за правое дело (или за неправое дело) сейчас совершенно не обязательно — чай, не холодная война на дворе.

Все шпионы нынче пришли с холода — то есть возвратились на родину и удалились на покой.

Возвратились ли?

Удалились ли?

Все ли?

Это как раз едва ли.

Добродеев не раз поминает (и сравнивает с ним своего Ивана Д.) Олега Туманова, столь же загадочного перебежчика-невозвращенца (или дважды возвращенца), насчёт которого у нас тут — как, кстати, и насчёт Олега Битова (двоюродного брата Андрея Битова) — никто не сомневался в том, что он с самого начала был заслан на Запад «органами».

Хотя, может быть, мы и ошибались.

Кто знает?

В пользу версии «засланного казачка» Ивана Д. (как, впрочем, и против неё) свидетельствует многое — но удовольствие поломать голову над этим вопросом я лучше предоставлю будущему читателю книги.

Подкинув ему для затравки два аргумента: один против, а другой за.

Против, естественно, общий развал конца 1980-х — начала 1990-х, тут уж всем не до жиру, быть бы живу; «органам» в том числе; им явно не до засылки суперагентов.

За — уже упомянутые походы Ивана Д. (сразу после побега) к оккультистам и антропософам: уж больно это смахивает на выполнение бредового (но что в те годы не было бредовым?) боевого задания.

А в остальном решайте сами.

Занятная книга — мне её на куприяновском фестивале в ЦДХ преподнёс автор. Занятная хотя бы в силу обрисованной несколькими строками выше интерактивности, но и помимо этого.

Виктор Топоров