Он прожил 37 лет. Большую часть своей короткой жизни был нищим, голодным, замерзающим бродягой. Из Франции пешком и без денег уходил в Италию, Германию, Бельгию. Перешёл через снежные Альпы. А умирая, просил сестру только об одном: купить ему билет в Эфиопию.

Стихи, которые он написал в возрасте с 15 до 19 лет, спровоцировали появление символизма и отчасти футуризма. Жар юности заставлял его бежать, искать, создавать и разрушать с немыслимой стремительностью. Он схватил парящую в облаках поэзию романтизма за шкирку. Стащил с неё тесный корсет рифм и размеров. Вымазал её пеплом земли, а затем… в 17 лет Рембо поставил себе задачу стать поэтом-пророком. И принялся рьяно экспериментировать над собой.

Шарлевиль — самый обычный захолустный город. Семья идёт в церковь. Дети построены парами — впереди сёстры, за ними братья — Фредерик и Артюр. Грозной тенью над ними — мать. Госпожа Рембо всегда требовала от детей исключительного послушания. За провинности — домашний арест на хлебе и воде.

На Артюра мать всегда возлагала особенные надежды. Свою одарённость он проявил в раннем детстве. Маленький Артюр был первым учеником по всем предметам. Набожным и послушным.

Страдая от деспотизма матери, Рембо читал приключенческие книжки и мечтал о далёких тёплых странах, где царит свобода. Писать стихи он начал в 8 лет. К 15 годам эти стихи оформились в произведения строгой романтической манеры. Рембо аккуратно соблюдает традиции и образность. Создаёт нежные и тонкие поэтические ткани о греческих богах, лилиях, голубках и тому подобном. В его стихах действуют «малютки эросы и Каллипига с ними»; «Киприда шествует, немыслимо прекрасна»; «Селена белая роняет покрывало / К ногам прекрасного Эндимиона вдруг!».

В 16 лет Рембо посылает свои стихи романтическому поэту Теодору де Банвиллю. Он хочет присоединиться к поэтам-парнасцам — в поиске высшей красоты. Он пишет: «Я люблю всех поэтов, всех парнасцев, потому что поэт — это парнасец, влюблённый в идеальную красоту... Через два года, через год, может быть, я буду в Париже... Я буду парнасцем. Я клянусь, Дорогой Учитель, всегда обожать двух богинь: Музу и Свободу».

В крайне изящном стихотворении «Солнце и плоть» Рембо объявляет себя язычником, который поклоняется Афродите и природе: «Она, как женщина, сотворена из плоти, / Как бог полна любви; и соками полна». Но всего через несколько месяцев Рембо отказывается от служения идеальной красоте. Более того, богиня любви кардинально меняет свой облик! Рембо рушит нежную архитектуру романтизма, впуская в свои стихи «безобразные» метафоры. Он пишет стихотворение «Венера Анадиомеда». Его новая богиня ужасна. «Венера» выколото тушью на крестце... / Всё тело движется, являя круп в конце, / Где язва ануса чудовищно прекрасна».

Эти два стихотворения написаны в течение одного 1870 года. Для тех внутренних чувственных перерождений, на которые другим поэтам требовалось несколько лет, у Рембо уходит всего несколько месяцев. В период этих немыслимо стремительных трансформаций заключены первые скитания Рембо, революция и война.

Он начинает длинную череду своих побегов из-под власти матери, из дома, в котором жизнь подчинена блеску серебряных ложек и увеличению земельной ренты. Он продаёт книги, полученные за успешную учёбу, потом часы. И бежит в Париж, а затем в Бельгию. Пытается заняться журналистикой. Его несколько раз возвращают как «лицо бездомное, лишённое средств к существованию».

Он вдохновляется революцией и, живя в спящем Шарлевиле, пишет пламенные стихи в поддержку коммуны. Презрительная поэзия о чиновниках, власти. Он даже создал проект коммунистической конституции.

Стихотворение о боге Рембо называет «Зло». Он ненавидит христианство, которому был вынужден посвящать каждое воскресенье, сопровождаемый тенью матери. Он рвётся на баррикады. Его, безбилетного, безденежного, подозрительного подростка ссаживают с парижского поезда и отправляют в тюрьму.

Но Артюру Рембо всё-таки удалось побывать в революционном Париже. С 25 января по 10 февраля 1871 года. Как он продержался там две недели без денег, неизвестно. Домой вернулся пешком. Отчаянье от неудачных попыток бегства и вера в разрушение порядка, который Рембо ненавидел, рождают сарказм, желчь, которая делает его стихи по-настоящему живыми.

Из стихотворения о чиновниках:
Черны от папиллом, корявые, с кругами
Зелёными у глаз, с фалангами в узлах,
С затылками, где злость топорщится буграми
И расцветает, как проказа на стенах…

Природа в его стихах теряет всякое романтическое сияние:

Омыл слезливый гидролат
Небес капусту,
Деревьев почки ваш наряд
Слюнявят густо .

Эти строчки — фундамент, который семнадцатилетний Рембо положил в основание новой поэзии. Не той, которая нежно перебирает струны сердца и воображения, заставляя мечтательно поднимать глаза к небу. Рембо был первым человеком, который написал стихи, дёргающие за кишки. Поражение коммуны вызывает у него отчаянье, злость и запускает в нём механизм поиска новых целей. Он пытается связать свой талант с жизнью. Понять, как конкретно он может повлиять на неё. В конце концов цель найдена. Вот письмо, которое Рембо пишет своему другу в мае 1871 года. То есть ровно через год после признания в любви идеальной красоте:

«Первое, что должен достичь тот, кто хочет стать поэтом, — это полное самопознание; он отыскивает свою душу, её обследует, её искушает, её постигает. А когда он её постиг, он должен её обрабатывать! Задача кажется простой... Нет, надо сделать свою душу уродливой. <...> Представьте человека, сажающего и взращивающего у себя на лице бородавки. Я говорю, надо стать «ясновидцем», сделать себя «ясновидцем».

«Поэт превращает себя в ясновидца длительным, безмерным и обдуманным «приведением в расстройство всех чувств». Он идёт на любые формы любви, страдания, безумия. Он ищет сам себя. Он изнуряет себя всеми ядами, но всасывает их квинтэссенцию. Неизъяснимая мука, при которой он нуждается во всей своей вере, во всей сверхчеловеческой силе; он становится самым больным из всех, самым преступным, самым проклятым — и учёным из учёных! Ибо он достиг «неведомого».

«...Итак, поэт — поистине похититель огня. Он отвечает за человечество, даже за «животных». <…> Найти соответствующий язык, — к тому же, поскольку каждое слово — идея, время всеобщего языка придёт! <…> Этот язык будет речью души к душе, он вберёт в себя всё — запахи, звуки, цвета, он соединит мысль с мыслью и приведёт её в движение. Поэт должен будет определять, сколько в его время неведомого возникает во всеобщей душе; должен будет сделать больше, нежели формулировать свои мысли, больше, чем простое описание своего пути к Прогрессу!»

«Так как исключительное станет нормой, осваиваемой всеми, поэту надлежит быть множителем прогресса. <…> Такое вечное искусство будет иметь свои задачи, как поэты суть граждане. Поэзия не будет больше воплощать в ритмах действие; она будет впереди».

В сентябре Рембо написал поэту Полю Верлену, которого считал романтиком-ясновидцем, два письма, вложив в них несколько своих стихотворений. Он признался, что у него нет денег на проезд до Парижа. Верлен ответил: «Приезжайте, дорогой друг, великая душа, — Вас приглашают, Вас ждут».

Рембо отправился в Париж с новым стихотворением «Пьяный корабль». Верлен был потрясён и гордился, что открыл гения. «Пьяный корабль» стал одним из основных корней символизма. Свободной поэзии, в которой любые чувства воплощаются любыми образами.

Рембо встаёт на путь практики ясновидения. Он с фанатичным упорством истязает себя — голодовками, алкоголем и наркотиками. Намеренно вызывает у себя бессонницу. Он агрессивен, вспыльчив, и в конце концов выясняется, что среди французской богемы его может терпеть только Верлен. Их любовная связь приводит к тому, что Верлен уходит из семьи.

Рембо пытается стать посредником между человеком и вселенной. Верлен пишет стихи. Вместе поэты отправляются путешествовать. Они едут в Бельгию, потом Лондон. Зарабатывают преподаванием французского языка в Англии. Не очень богатая мать Верлена выделяет им скромные средства. Всё это заканчивается тем, что в пьяном бреду Верлен стреляет в Рембо и ранит его в руку. Верлена сажают в тюрьму. На два года.

Рембо пишет небольшую книжку «Одно лето в аду», где новаторской и надрывной поэтической прозой объясняет, почему он больше не желает быть поэтом. Это книгу он издал в 1873 году. Несколько книжек подарил друзьям. В том числе он встретился с Верленом, который вышел из тюрьмы, уверовав в Бога. Верлен попытался склонить Рембо на божественную сторону. Рембо тут же с ним подрался. Не заботясь об остальной части тиража своей единственной изданной книги, Рембо пытается покинуть уже не дом, а континент.

За время практики ясновидения Рембо написал… нет, это уже нельзя назвать стихами… — поэтическое произведение под названием «Озарения». Это чувства, образы, музыка с разбросанными осколками смысла и логики — «неясное о неясном». Просто чувственные зарисовки. «Я протянул струны от колокольни к колокольне; гирлянды от окна к окну; золотые цепи от звезды к звезде, — и я пляшу».

«О пепельное лицо, эмблема волос, хрустальные руки! Жерло орудия, на которое должен я броситься — сквозь ветер и буйство деревьев».

В надежде стать сверхпоэтом, который создаст нечто, что изменит жизнь каждого и сформирует иное будущее, Рембо потерял контроль над собой. Превратился в истерзанного дикаря. «Озарения», посетившие его во время сумрачного буйства в поисках связи со вселенной, представляли собой набор ярких образов и метафор. Вкус которых по-настоящему могли оценить лишь единицы.

Дикие выходки Рембо во время его пути к ясновидению очень напоминали поведение свободолюбивого подростка, которого родители долго держали взаперти и вдруг наконец ему удалось сбежать. Рембо внезапно осознал всю бессмысленность своего упрямого желания стать магом. «Ярость, распутство, безумие, я знаю / все их порывы и знаю их поражения, — это бремя сбросил я с плеч», — пишет он в книге «Одно лето в аду».

«Я оставляю за собою место на вершине ангельской лестницы здравого смысла».

«Я пробовал изобрести новые цветы, новые звёзды, новые виды плоти, новые языки. Я поверил, что обладаю сверхъестественным могуществом. И что же!.. Я! Я, который счёл себя магом или ангелом, освобождённым от всякой морали, я снова брошен на землю с обязанностью искать работу, обнять грубую действительность!»

Рембо невыносима мысль оставаться во Франции, в своей деревне. В том месте, где нельзя быть сверхпоэтом или революционером. Поэзия, которая не отражается движениями в мире, его совершенно не интересует. Он выбирает себе путь.

«Вот я на армориканском взморье. Пусть вечером города зажигают огни. Мой день завершён; я покидаю Европу. Морской воздух опалит мои лёгкие; гибельный климат покроет меня загаром. Плавать, топтать траву, охотиться и курить (это прежде всего), пить напитки, крепкие, словно кипящий металл, как это делали вокруг костров дорогие предки.

Я вернусь с железными мускулами, с тёмною кожей и яростными глазами: глядя на эту маску, меня сочтут за представителя сильной расы. У меня будет золото: я стану праздным и грубым. Женщины заботятся о свирепых калеках, возвратившихся из тропических стран. Я буду замешан в политические аферы. Буду спасён. Теперь я проклят, родина внушает мне отвращенье. Лучше всего пьяный сон, на прибрежном песке».

В сохранившемся отрывке первоначальной рукописи «Одного лета в аду» решение Рембо оставить поэзию выражено более конкретно: «Я ненавижу теперь мистические порывы и стилистические выверты. Теперь я могу сказать, что искусство — это глупая выдумка... Я приветствую доброту».

Разочаровавшись в одной «выдумке», он тут же придумывает новую — тёплую далёкую нехристианскую страну.

Существует легенда, что, уехав в Африку, Рембо сделался удачным торговцем. Этот миф старательной подтасовкой фактов создал муж сестры Рембо. Он искренне пытался придать своему знаменитому родственнику благообразный вид.

Нищий Рембо несколько лет скитался по Европе в поисках средств, для того чтобы уехать. В конце концов он записывается в голландскую армию. И наконец попадает на корабль, который везёт его на Яву для участия в военных действиях. Через три недели он дезертирует. Рембо не может убивать. Он снова возвращается в Шарлевиль. В 1877 году Рембо предпринял попытку через Австрию добраться до России, но по пути его грабят, а австрийская полиция высылает его назад во Францию.

Какое-то время Рембо странствовал в качестве переводчика при бродячем цирке по Германии, Дании, Швеции. Осенью следующего года он совершает пеший переход через Альпы! Добирается до Генуи, откуда отплывает в Александрию. Не найдя подходящей работы, он перебирается оттуда на Кипр и нанимается там подрядчиком на строительство. Однако здоровье Рембо не выдерживает, и летом 1879 года он, совершенно больной, опять возвращается в Шарлевиль. Только через год ему наконец удаётся добраться в Египет, где он первый раз в жизни получает постоянную работу.

Рембо — служащий фирмы, которая ведёт торговлю кофе, слоновой костью, кожей. Его ценили за два основных достоинства — он с необыкновенной лёгкостью учил местные языки и ничего не боялся.

Рембо первым проходит в 1885—1887 годах путь, по которому затем была проложена железная дорога в Эфиопию. Двадцать один месяц он шёл по пустыням с караваном, чтобы доставить ружья. Рембо живёт в нищёнских условиях, ест что попало. «Я пью одну только воду, и её мне требуется на 15 франков в месяц! Я никогда не курю, ношу хлопчатобумажную одежду; все мои расходы на одежду не составляют и 50 франков в год. Здесь невыносимо трудная и дорогая жизнь...»

Из Парижа приходят вести о его неожиданной славе. Верлен с огромным трудом, частично по памяти восстанавливал стихи Рембо и издавал. Но бывшего поэта это уже не интересует. Он пытается писать статьи о своих географических исследованиях.

Весной 1891 года, через 10 лет жизни в Африке, у Рембо появилась опухоль правого колена. Он отправляется в вынужденное путешествие в Марсель, где ему ампутируют ногу. Болезнь не покидает его. Саркома приковывает его к постели. Сестра Изабелла ухаживает за Рембо. За день до смерти Рембо диктует записку с просьбой заказать билет на пароход, он шепчет арабские слова «Аллах керим» и рвётся плыть в Эфиопию...

Рембо был гораздо большим мечтателем, чем любой из поэтов, потому что он был ребёнком. «Я погружался в мечты о крестовых походах, о пропавших без вести открывателях новых земель, о республиках, не имевших истории, о задушенных религиозных войнах, о революциях нравов, о движенье народов и континентов: в любое волшебство я верил», — написал Рембо в книге «Одно лето в аду».

Цели — только великие. А если они нереальны — то не стоит и действовать. Упрямый рассерженный ребёнок бросает игрушки, которые, оказывается, совсем не живые. И тут же ищет новые. Неизвестно, нашёл ли Рембо волшебство и магию в Африке, куда так стремился. Но для будущего, о влиянии на которое он так грезил, он сделал всё, что мог. Его творчество эхом отразилось в поэзии следующих столетий. Из него родились новые формы и новая жизнь.

Наталья Нехлебова  

Фото: www.proza.ru