Завантажити

нельзя.
Но принять как бы можно.
Оденется в юбку
По ухи, лукаво
(Как ты) вдруг посмотрит...
И сердце уж в трубку,
В дуду заиграет
Иль в ящик
Сберется -
Свернется -
Он бросится.
Поздно.
Уж нету ни юбки,
Ни даже асфальта.
Проснувшись,
В уста он
Ее поцалует:
Нагую, без юбки,
Без горлышка даже,
Родную бутылку
Как память по юбке,
Увиденной как-то
В трамвайном окошке.
...Бывало ж когда-то:
Оденется в платье,
А вытти нельзя уж -
Закончился дождик,
Но вытти не можна -
Уж больно шикарно,
Зачем же марать-то?
May. 8th, 2009 10:06 am

***
Как шея прекрасна твоя и нежна.
Она человеку почти что страшна.
Нельзя мне вглядеться в изгибы ключиц,
Нельзя засмотреться в рук-спиц
Сплетенье с моленьем куда-то туда.
Зачем-то и кем-то и как бы когда-
То придумано было, - так странно оно.
Прекрасно и странно. Немножко грешно
Признаться, что сердце
Быстрее стучит,
И мысль что стрелою
Прямее летит
Туда, где дожди не редки, но часты,
Где чувства так сложны, хоть люди просты.
May. 8th, 2009 10:16 am

Йетти

В океане, в озере лазурном,
В Интернете, море мрачном, безначальном,
Завелась таинственная Йэтти,
Даря на рассвете каждом солнце:
Свой рисунок, тайну.
Словно поцелуй - платок-рисунок
Как бы с плащаницы сорванный,
С верхушки пальмы.
Йэтти, где ты?
Жутко, страшно в нэте.
В нэте нету Йэтти.
Жутко. Нету Йэтти.
С Йэтти, правда, страшно.
Но без Йэтти скушно.
Ребятушки нэта,
Ах, скажите, где же,
Где чудовище,
Ну, где пропала, муха?
Лишь за ухом
Свищет ветер
Оплеухой.
И не слышно Нэтти.
Глухо. Жутко. Глупо
Стало все вокруг
Без бисера,
Без редкой
Величайшей
Тайны...
May. 10th, 2009 07:24 am

Пальцы, смертельно застегивающие влюбленную шею
Я в отчаяньи, милая, не зная чего.
Я влюбился, наверно. Не зная в кого.
Потерялся я, дорогая... в экранах зеленых снастей -
Нет ни мира мне в сердце, ни даже каких-либо есть новостей...
Словом, милая, мне очень печально, мне, Ника, темно...
До победы далеко, но мне - все равно,
Что-то движет, но нету движенья никак.
Что-то режет, но резче никак не становится страх...
Только рук этих, пуговиц – сих, уничтожающих зыбь -
Положи мне на голову ночью сегодня - насыпь!
И тогда успокоется сердце (быть может), закроется глаз,
Я со всем соглашусь - даже с тем, что я есть педераст
(Хоть не есть им и, кажется, не был я им никогда,
Но - как знать, ведь «вчера» не всегда ж означает «всегда»).
И не вечностью только: живем мы пока что лишь днем -
Тем, что ночь разрезая, конечно, наступит.
Он на встречу успеет:
Она застегнет, не протупит!
Не проснется, однако, он завтра, влюбленный:
Но завтра, пускай для других, но, конечно, наступит!
25 мая 2009

Письмо Слякоти

Не беспокойся: ты, Ника, вся не умрешь, конечно
(Я не о том, это - потом, что жить будешь, конечно, вечно).
Ты по частям умрешь, едва утихнет ветер,
Имя твое едва произнесет угасающий нежно подсвечник
С танущим воском
Похожим больше на чьи-то ладони, а не мерцанья тусклого воска.
Жить хорошо, скажешь себе напоследок, но было жить также непросто,
Я рисовала легко и меня легко в интернете чтили,
Я была лидером там - меня ничему не учили,
Мне хорошо, и о смерти снаряда я, Сандрос, мечтала.
В этой мечте меня колыбель мечты же качала.
И закачавши, рвануло вдруг и внезапно:
Муха, тут вспомнила я, и меня разрывает ужасный «Раптор»,
Болью в костях - нет в лапках нежных моих отзываясь,
Я не живу уж уже, хоть и жить уж почти не стараюсь,
Я улечу - мое крыло - с дребезжанием света первым,
Вот и подумайте сами теперь:
Аль взрывалась когда-то в женщине нежность?
Али опять, помечтав о неглаженных мною любимых когда-то кудрях,
Вспомнила: нету уж их. Лишь какой-то поэт полоумный
Пишет стихом, не видавши о том, словно нечто он видел,
Знал бы меня он такою как есть - он уже б ненавидел
Тень от меня, а не то, что крыло улетающей мухи,
Ну а пока он не знает об этом,
Влюбленный, подлец, почти умирая от скуки
Скучно строку с двадцатьтретьего часа в четвертый,
Урод, бросает. Пишет, причем, гаденыш с противной Украйны.
И свеча вдохновенья его сволочного почти что не тает.
Он так похож на меня, но похож также и на маньяка,
Словом, прощай Ника Сандрос. Люблю. И целую слегка.
Я - навеки Твоя Ненавистная Жуткая Слякоть.
29 мая 2009

Беспокойный - в граните не успокоится
У меня, кажется, есть один отец. Папа. И он живет в Ватикане.
На папамобиле в один конец он увезет меня, в монастырях шарлатаня,
Ну а потом, прогулявшись в другой конец, встретя ув Менске друга Сашу,
Он, Папа, мнимый, еженощно гловою он бьется о пол,
Откроет Библию и прочитает старые-старые-новые отченаши.
Папа, он хороший, и его я люблю. Но не любимей, чем ты, Ника, мне,
и чем мой Отец настоящий - который Небесный.
Он Сына отдал за меня, за тебя, и за тех, кто родил меня и тебя,
И даже за римского папу,
Даже за Римского-Корсакова, даже за Петра Ильича -
Хоть он был вроде немного нечистый.
Папа Небесный - не человек.
Он искренне, сильно,
хоть и немножко на

читати