Завантажити

отдыха. – Когда на позициях старики и дети воюют, в Тирасполе здоровые лбы торгуют колготками бабскими на лотках!..»)
Миха всегда относился к Славушке очень дружелюбно. И даже не столько потому, что тот охранял сон «шатунов». Просто, Миха понимал, что есть еще одна причина, по которой Славушка оказался здесь. «Бедняге совсем одиноко... Здесь-то, с людьми, ему конечно легче... Здесь он живет...»
– Все хочу у тебя спросить, парень... – неожиданно отвлек Миху от его раздумий Славушка.
– Че, отец? – доброжелательно взглянул он на старика. – Спрашивай, конечно...
– Что это за штуковину такую ты на шее носишь? Ну ладно там крестик... А это... Звезда, да еще какая-то не такая... – пробормотал, щурясь от табачного дыма, Славушка.
– А-а, это? – усмехнулся Миха, прикоснувшись ко звезде Давида. – Это, отец, щит Давида, такой древний магический символ, отгоняющий демонов... Знаешь, вокруг нас постоянно шляется целая орава голодных, наглых чертей, – невольно съехал на несерьезный тон он. – Шляются они, шляются, шастают-шастают и только и ждут момента, чтобы какому-нибудь человечишке пощекотать в носу магическим пером. И, когда человек чихает, ныряют, очертя голову, прямо ему в глотку, чтоб в нутро... А там им уже раздолье! Там они его грызут, гложут, забивают ему баки, ну, как вирусы... и тогда начинает у бедняги барахлить бортовой компьютер...
– Чего-чего?
– Не важно... И все беды людей – из-за этого. Алкоголь, белая горячка, сумасшествие...
– Это что же, – занервничал Славушка, – это у всех, что ли, внутри черти?.. ну, если... вот ты говоришь, алкоголь, мол?..
– Конечно, – уверенно кивнул Миха. – Это все демоны творят... Да вот, кстати... Помнишь Чабана с «Ворона»?
– Это который на бруствер вылетал все время?
– Именно. Так на нем демоны просто гроздями висели... Потому и убили мужика на шару... А такая штучка, щит Давида, демонов отгоняет, понимаешь? Они ее почище святой воды боятся...
Славушка несколько секунд раздумывал над услышанным, потом, кажется, все же не поверил.
– Так этот щит твой, он что, в церкви освященный, да?
– Ну, в общем, да, – нерешительно ответил Миха, лихорадочно прикидывая, уместно ли называть синагогу церковью. Потом уже увереннее добавил: – В молитвенном доме религиозной конфессии Правоверного Ортодоксального Адвербиалистического Фартианства. Понятно?
По лицу Славушки было видно, что он сломался. Такое унылое выражение бывает написано на морде у какой-нибудь «коломбины», вроде старого, потрепанного «Луаза», которую долго и безуспешно заводили кривым стартером. Миха с улыбкой похлопал старика по плечу, пробормотал что-то вроде: «Цвети и пахни, батя...» – и побрел умываться.
Потом привезли завтрак. Вместе с каким-то штабным полковником, старшим машины, у «шестьдесят шестого» суетились две дородные бабы в ситцевых платьях и завязанных на затылках платках, выпуклые и белые, похожие друг на друга словно яйца.
Миха подошел поближе. Из кузова сгружали обычные бидоны с едой, бабы рядом таскали и складывали на расстеленный на траве брезент полные пачек «Примы» кульки, круги домашней кровянки, завернутые в целлофан коричневые от прожарки куриные и утиные тушки. И еще какую-то снедь во всевозможных кулечках, пакетиках, мешочках...
Это было радостное событие. Это была «гуманитарная помощь» женкомитета. Такая помощь приходила не каждый день, но достаточно часто, чтобы приучить вояк к неизменности своего появления.
– Ну ваши бабы и дают! – восхищенно сказал Миха подошедшему Нинзе, наблюдая за действиями женкомитетовок.
– Они вообще, будь здоров, дают, – ответил, с точки зрения Михи – несколько двусмысленно, Нинзя. – Не знаю, что б мы вообще без них делали... Наверное, и ПМР бы не было, если бы не они, – уверенно добавил он после паузы.
Миха с легким удивлением взглянул на него.
– Да ну? Страна амазонок, прямо...
– А ты бы посерьезней был, парень, – неожиданно рассердился добряк-Нинзя. – Не знаешь, так не пурши... Это же они все начали. Еще тогда, когда сидячие забастовки на железнодорожных путях устраивали. Слыхал?
– Краем уха, – дипломатично ответил Миха. – И так, на пределе слышимости...
– Так вот, я тебе говорю, это все они закрутили, бабы. Женкомитет... – Нинзя помолчал, собираясь с мыслями. – А оружие, как ты думаешь, у нашей армии откуда?
– Ну, наверное, Четырнадцатая армия дала, – предположил Миха.
– Ага, дала! Приходите, дорогие сепаратисты, берите – чего душа пожелает... Раскатал губу!.. Это все бабы брали, понял? Приходит толпа женщин к командиру части, говорят – дай автоматы. Не дам, отвечает. Потому что посадят. Они ему – ах, ты ж сволочь! Там, мол, людей убивают мирных, детей, женщин, стариков, а ты, гад ползучий!.. Понимаешь, офицер – человек, конечно, храбрый, и даже вся приднестровская армия его бы не напугала. Но скажи мне, браток, только по совести, – Нинзя в сердцах всплеснул руками, – ну какой мужик в одиночку выдержит натиск

читати