Завантажити

скривил губы в презрительной ухмылке. — Что, совсем забурели, мальчики?
Они настороженно молчали.
— Ладно. Добро. Будем дрочить.
Они продолжали молчать.
— Распорядок дроча: Банник снимает ремень и начинает бить Гуляева. Каждый раз, когда мне кажется, что удары слишком слабые, я бью Банника. Все понятно?
Банник не тронулся с места. На его лице появилось умоляющее выражение.
— Андрей…
— Какие-то вопросы? — я приблизился к нему на шаг.
— Ну зачем это, Андрей?.. — пролепетал он. — Ну не надо, ладно? Мы все сделаем и так…
Я молча дал ему по морде. Брызнула кровь, его отбросило на борт бээрдээмки.
— Ну не надо, Андрей… — бормотал он, испуганно глядя на меня.
— Снял ремень, ублюдок. Живо!
— Ну не надо… ну не надо… — повторял он, чуть не плача.
Я был спокоен, как удав. Я подхватил с брони массивный ключ-попку и молча начал дубасить Банника. Я бил его до тех пор, пока он не упал на колени, бестолково прикрываясь руками.
— Встать.
Он с трудом встал.
— Снял ремень.
— Ну не надо…
— Снял ремень.
Умоляюще глядя на меня, он расстегнул бляху и снял ремень.
— Бей.
— Ну Андрей…
Я замахнулся на него ключом. Он испуганно втянул голову в плечи и легонько, для отмазки, шлепнул Гуляева по заднице. Все, спекся! Теперь он был мой.
— Сильнее.
Он ударил чуть-чуть сильнее. Я врезал его ключом.
— Не шлангуй, урод… Бей.
Он подразмахнулся и ударил на «троечку». Гуляев болезненно поморщился.
— Так, а теперь ты, — кивнул я Гуляеву, — снимаешь ремень и бьешь Банника.
Зависла пауза.
— Не шути со мной, мальчик, — сказал я. — А то раздача, под которую попал Банник, покажется фигней по сравнению с тем, как огребешься ты.
Он нехотя снял ремень и, помедлив, ударил Банника. Вот тут-то вам и трубень настала, ребятки. Теперь вы оба — мои.
— Следующий, — мотнул я подбородком в сторону Банника.
Он ударил.
— Следующий.
И тут произошло то, что и должно было произойти. Каждый бьющий считал, что получает сильнее, чем бьет сам, а значит, в следующий раз надо добавить. Мне и вмешиваться не пришлось. Они так обрабатывали друг друга, что любо-дорого было смотреть. И так, знаете, с матами, со злыми взглядами исподлобья. Кажется, не было бы рядом меня, наверняка бы сцепились и устроили славный мордобой.
А я стоял рядом, смотрел и ждал. Ждал, что, может быть, сейчас случайно нажмется курок…
Потом, когда они устали, я заставил их отжиматься в упоре лежа.
Банник сломался первым. Я немного попинал его ногами, а потом заставил Гуляева встать ему на спину и чуть-чуть потоптаться.
Потом я по мелочи оторвал Гуляева (чтобы Баннику обидно не было), поставил его раком, посадил сверху Банника и припахал пару раз обскакать вокруг бээрдээмки. Он это сделал уже, кажется, с удовольствием, чтобы отомстить за предыдущую процедуру. Вот все-таки натура человеческая — до чего бестолковая штука: заставил-то я, но исполнял Гуляев, поэтому он и виноват, поэтому он и козел, получи и распишись.
Потом я перекуривал, а духи опять отжимались. Я командовал «Делай раз!.. Делай два!», пока не охрип.
А потом за мной прибежал наш ротный дневальный, чтобы позвать меня к телефону: звонила Наташка.
— Девочка моя!.. — орал я в трубку, едва слыша наташкино чириканье сквозь телефонные хрипы и шумы. — Я не смогу тебя встретить: очень много дел, и на секунду не вырваться…
И заговорщицки подмигнул дневальному, мол, нехер их, баб, баловать, встречать-провожать, сама, мол, дотопает. Дневальный понимающе улыбнулся.
— …Так что иди сама!.. Дорогу помнишь?.. Отлично… Да-да, именно так, все правильно… Да, и будь осторожнее: говорят, из харанхойской зоны очередной рецидив сбежал… Да, точно, а кто-то его уже здесь, в окрестностях видел… Поняла?.. Хорошо, жду тебя, девочка моя…
— Ротного не видел? — спросил я у дневального, положив трубку.
— А вон же он, в курилке сидит, — махнул боец в сторону выхода.
Я кивком поблагодарил дневального и вышел из расположения. Спустившись по лестнице, я выгреб на улицу. Широкую спину ротного, зависающего в курилке, видать было издалека.
— Товарищ капитан, разрешите обратиться! — официальным тоном, с отданием чести, произнес я, приблизившись.
— Че хотел, солдат? — негромко спросил Мерин и прищурился сквозь сигаретный дым. Он явно был в хорошем настроении.
— Сегодня невеста моя должна прийти… ну помните, я вам говорил…
— Ну, и чего?
— Так можно будет нам с вами подойти в штаб, ну, чтобы формальности всякие…
Мерин поразмыслил и отрицательно покачал головой.
— Нет, знаешь, брат, это, наверное, не по моей части будет. Ты эта… после обеда замполит наш нарисуется, вот к нему и обратись. Понял? Он поможет. Это его парафия.
— Так точно, товарищ капитан, все понял! — козырнул я.
— Да, так будет лучше… А если возбухать начнет, скажешь мне, я его прищучу. Понял?
— Так точно…
— Да не сцы, военный, — покровительственно похлопал он меня по плечу, — хочешь иметь хомут — будешь его иметь. Это уж как пить дать…
Успокоившись на этот счет, я сделал вид, что возвращаюсь в казарму, но, как только ротный отвернулся, резко изменил курс и

читати