или потерей личного досто-

инства, вынуждает признавать ненужные ори-

ентиры Большинства как благо, Богом данное!

� ты спрашиваешь себя: «До каких пор я буду

марионеткой в этой подстриженной, как май-

ский газон, жизни?» Но вопрос звучит нере-

шительно, он отстукивает в голове монотонно, как капли, барабанящие по дну стального умы-

вальника.

Пола уже много раз задавалась подобным

вопросом. �ногда, раньше, он будоражил не

на шутку, приводил в замешательство, прово-

цировал душевное смятение и даже побуждал

к определенным смелым действиям, но в ко-

22

нечном итоге, когда до судьбоносного решения

оставался лишь один шаг, – бунтарка мало-

душно отступала назад, стараясь изо всех сил

скрыть переживания от чужих глаз. Приспосо-

бившись к требуемым от нее ролям, Пола со-

вершенно органично научилась вписываться

в современный мир с его бешеным ритмом

и выматывающими правилами, чувствуя себя

время от времени вполне реализованной и даже

удачливой. В такие дни ее уставшая душа пре-

дательски шептала: «Может, действительно, и не

существует другой Полы? Может, эта реальность

и есть модель удобного для тебя мира?»

Ну что же! В наше время, когда ложные ори-

ентиры подменили настоящие ценности, а на

место глубокого чувства пришли поверхност-

ная сентиментальность и истерическая слезли-

вость, кто может сказать, в чем счастье совре-

менного человека – в ощущениях внутренней

свободы, горизонтам которой следует прости-

раться безгранично, или в своеобразной деби-

лоидной скованности, способствующей выжи-

ванию?

Р“ Р» Р° РІ Р°

2

С раннего детства Пола казалась странным

ребенком: слишком экспансивным, чувствитель-

ным, с несвойственными детской психике фоби-

23

ями, одной из которых был неподдающийся ни-

каким аргументам неистовый страх перед смер-

тью. Он разрывал ее крошечное тело в клочья, вызывая порой приступы невероятной по силе

безумства ярости, в минуты которой окружаю-

щим людям начинало казаться, будто в любом

диком животном больше человеческого, нежели

в этом хрупком создании, жадно цепляющемся

за жизнь своим хилым здоровьем. �стерические

припадки хоть иногда и предварялись настрое-

нием повышенной плаксивости или, наоборот, возбужденного, игривого смеха, в общем почти

всегда начинались внезапно, словно по щелчку, место и время при этом не имели значения.

– Я не хочу умирать! Не хочу! – визжала

девчушка, задыхаясь от ужаса, в очередной раз

всполошив посреди ночи

читати