Завантажити

Марине, и пил их здоровье, будто они ему родня какая!.. Не догадался, просто не догадался! Что я ему за приятель? Правду говорят: коли человек больно тебя ни с того ни с сего ласкает, берегись: или он обманул или обмануть хочет...
За дверью опять послышались шаги. Касьян подошел к двери и сильно ее дернул - нет ответа, только снаружи загремел, застучал тяжелый замок.
- Эй, ты! Слушай, ты! Откликнись! Коли ходишь, так и говорить умеешь Кто там? Молчание
- Ну, что ж ты не отвечаешь? - продолжал Касьян - Языка нет? Верно, не человек ходит; это корова ходит.
- Врешь, не корова, а казак, - отвечал за дверью голос, обиженный неприличным сравнением.
- Всилу-то отозвался! Скажи мне на милость, что за комедию со мною играют! Зачем меня заперли сюда? Верно, боялись, чтоб я, в хмелю, не разорил вашего города? А?
Молчание.
- Да что же ты не говоришь? Отозвался было, как человек, - и замолчал, словно рыба!
Молчание.
Касьян махнул рукою и начал ходить по комнате; подошел к окну, там опять только воробей весело прыгал по сухим веточкам чахлого кустика и, поворачивая кверху головку, отрывисто перекликался с товарищем, который отзывался где-то на кровле. Касьян плюнул - воробей улетел, все стало тихо.
- Жидовская птица! - сказал Касьян, отходя к своей постели, сел и задумался.
Бог знает, что думал Касьян; но верно не очень веселое, потому что, мурлыкая себе вполголоса, мало-помалу перешел в песню и запел известную в Малороссии трогательную думу о побеге трех братьев из Азова:
Из города из Азова не велики туманы подымались:
Три казака родных брата из тяжелыя неволи убирались.
Двое конных, третий пеший вслед за братьями спешит;
По кореньям, по каменьям меньший брат босой бежит;
Ноги белые о камни посекает,
Кровью теплою следочки заливает,
Конных братьев догоняет
И словами промовляет:
"Станьте, братцы, быстрых коней попасите
И меня, меньшого, обождите".
.......................................................................
С первых стихов заметил Касьян, что невидимый голос за дверью подтягивает ему; Касьян запел громче, начал выводить голосом трудные переходы - голос вторил ему верно. Касьян не выдержал и, не кончив песни, закричал:
- Славно, брат! Ей-богу, славно! И голос у тебя хороший... Ты до конца знаешь эту песню?
Голос умолк.
- Странлый человек! - продолжал Касьян.- Поет хорошо, а говорить не хочет.
- Говорить не хочет! - сказал сам себе казак вполголоса: - Рад бы говорить, да когда не велено!
- А! Вот что! Говорить не ведено, так петь, верно, можно, коли поешь. Ну, пой мне, я начну. И Касьян запел:
Ой на горе явор зелененький...
Скажи ты мне всю правду, казак молоденький:
За что меня невинного в тюрьму засадили?
Железным запором тюрьму затворили?
- Ну, что ж ты не поешь? - сказал Касьян.
Видно, часовому понравился разговор в новом вкусе: за дверью послышался тихий смех, прерываемый словами: "Сказано запорожец! Вот притча!"; потом смех немного успокоился, и часовой запел на тот же голос:
За что тебя посадили, я того не знаю;
Я так себе человек, моя хата скраю.
Касьян
Да какому ж я обязан собакину сыну,
Что не в поле, а в тюрьме, может быть, загину?
Казак
Ои, спит казак под горою; сабля сбоку
И мушкет, и конь пасется недалеко.
Пришли люди темной ночью полегоньку,
Обобрали казаченька потихоньку:
Так пан велел, старшой велел, говорили,
И казаченька в темницу затворили;
А темницу замком запер панский чура
На нем платье казацкое, а натура...
А натура не казачья, не..

- А в солому!.. Вишь как воет! - закричал за дверьми строгий голос. - Что ты, на улицу вышел?.. На вечерницах?
- Мне говорить запрещали, а петь не запрещали, так я и пою со скуки.
- Молчи! Петь не запрещали!.._ Разговорился; я тебя проучу... Он_ спит?.. Не слышно?
- Нет, не спит, уже и пел песни.
- То-то, ты своими криками да воем хоть мертвого разбудишь... Не дал гостю успокоиться...
После этого загремели замки, заскрипела дверь, и послышались шаги под окном Касьяна; скоро он увидел между решеткою лицо Герцика.
- Здравствуй, дядюшка! Здравствуй старик! - говорил Герцик, улыбаясь.
Касьян молчал.
- Не сердись, храбрый запорожец, не сердись, лыцарь; не моя вина; видит бог, как я люблю тебя; уже за одно то люблю, что ты дал пристанище моему бедному другу Алексею! Что-то он теперь делает...
- Чего тебе хочется? Отвяжись от меня! - грубо сказал Касьян.
- Чего мне хочется? Ай, боже ж мой! Ничего мне не хочется; я всем доволен, по милости полковника. Славный человек полковник, только хитрый, подозрительный. Целый день вчера все отведет меня в сторону да и говорит: "Боюсь я, Герцик, этого запорожца; кто знает, может, он подослан крымцами, да им и ворота отопрет". - "Бог с вами, пане мой! - говорил я. - Такой ли это человек; да он и вашу дочку приберег у себя; да он и смотрит не так". - "Нет, - говорит полковник, - мне не верится, чтоб и моя дочка была жива". И все такое неподобное...

читати