Завантажити

невольно услыхал разговор, которого не хотел слышать.
- Если б он не уезжал, я бы поняла ваш отказ и его тоже. Но ваш муж должен быть выше этого, - говорила Бетси.
- Я не для мужа, а для себя не хочу. Не говорите этого!- отвечал взволнованный голос Анны.
- Да, но вы не можете не желать проститься с человеком, который стрелялся из-за вас...
- От этого-то я и не хочу.
Алексей Александрович с испуганным и виноватым выражением остановился и хотел незаметно уйти назад. Но, раздумав, что это было бы недостойно, он опять повернулся и, кашлянув, пошел к спальне. Голоса замолкли, и он вошел.
Анна в сером халате, с коротко остриженными, густою щеткой вылезающими черными волосами на круглой голове, сидела на кушетке. Как и всегда при виде мужа, оживление лица ее вдруг исчезло; она опустила голову и беспокойно оглянулась на Бетси. Бетси, одетая по крайней последней моде, в шляпе, где-то парившей над ее головой, как колпачок над лампой, и в сизом платье с косыми резкими полосами на лифе с одной стороны и на юбке с другой стороны, сидела рядом с Анной, прямо держа свой плоский высокий стан, и, склонив голову, насмешливою улыбкой встретила Алексея Александровича.
- А!- сказала она, как бы удивленная. - Я очень рада, что вы дома. Вы никуда не показываетесь, и я не видала вас со времени болезни Анны. Я все слышала - ваши заботы. Да, вы удивительный муж!- сказала она с значительным и ласковым видом, как бы жалуя его орденом великодушия за его поступок с женой.
Алексей Александрович холодно поклонился и, поцеловав руку жены, спросил о ее здоровье.
- Мне кажется, лучше, - сказала она, избегая его взгляда.
- Но у вас как будто лихорадочный цвет лица, - сказал он, налегая на слово "лихорадочный".
- Мы разговорились с нею слишком, - сказала Бетси, - я чувствую, что это эгоизм с моей стороны, и я уезжаю.
Она встала, но Анна, вдруг покраснев, быстро схватила ее за руку.
- Нет, побудьте, пожалуйста. Мне нужно сказать вам... нет, вам, - обратилась она к Алексею Александровичу, и румянец покрыл ей шею и лоб. - Я не хочу и не могу иметь от вас ничего скрытого, - сказала она.
Алексей Александрович потрещал пальцами и опустил голову.
- Бетси говорила, что граф Вронский желал быть у нас, чтобы проститься пред своим отъездом в Ташкент. - Она не смотрела на мужа и, очевидно, торопилась высказать все, как это ни трудно было ей. - Я сказала, что я не могу принять его.
- Вы сказали, мой друг, что это будет зависеть от Алексея Александровича, - поправила ее Бетси.
- Да нет, я не могу его принять, и это ни к чему не... - Она вдруг остановилась и взглянула вопросительно на мужа (он не смотрел на нее). - Одним словом, я не хочу...
Алексей Александрович подвинулся и хотел взять ее руку.
Первым движением она отдернула свою руку от его влажной, с большими надутыми жилами руки, которая искала ее; но, видимо сделав над собой усилие, пожала его руку.
- Я очень благодарю вас за ваше доверие, но... - сказал он, с смущением и досадой чувствуя, что то, что он легко и ясно мог решить сам с собою, он не может обсуждать при княгине Тверской, представлявшейся ему олицетворением той грубой силы, которая должна была руководить его жизнью в глазах света и мешала ему отдаваться своему чувству любви и прощения. Он остановился, глядя на княгиню Тверскую.
- Ну, прощайте, моя прелесть, - сказала Бетси, вставая. Она поцеловала Анну и вышла. Алексей Александрович провожал ее.
- Алексей Александрович! Я знаю вас за истинно великодушного человека, - сказала Бетси, остановившись в маленькой гостиной и особенно крепко пожимая ему еще раз руку. - Я посторонний человек, но я так люблю ее и уважаю вас, что я позволяю себе совет. Примите его. Алексей есть олицетворенная честь, и он уезжает в Ташкент.
- Благодарю вас, княгиня, за ваше участие и советы. Но вопрос о том, может ли, или не может жена принять кого-нибудь, она решит сама.
Он сказал это, по привычке с достоинством приподняв брови, и тотчас же подумал, что, какие бы ни были слова, достоинства не могло быть в его положении. И это он увидал по сдержанной, злой и насмешливой улыбке, с которой Бетси взглянула на него после его фразы.

XX

Алексей Александрович поклонился Бетси в зале и пошел к жене. Она лежала, но, услыхав его шаги, поспешно села в прежнее положение и испуганно глядела на него. Он видел, что она плакала.
- Я очень благодарен за твое доверие ко мне, - кротко повторил он по-русски сказанную при Бетси по-французски фразу и сел подле нее. Когда он говорил по-русски и говорил ей "ты", это "ты" неудержимо раздражало Анну. - И очень благодарен за твое решение. Я тоже полагаю, что, так как он едет,то и нет никакой надобности графу Вронскому приезжать сюда. Впрочем...
- Да уж я сказала, так что же повторять? - вдруг перебила его Анна с раздражением, которое она не успела удержать. "Никакой надобности, - подумала она, - приезжать человеку проститься с тою женщиной, которую он любит, для которой хотел

читати