Александру Сидоренко, больше известному под сценическим псевдонимом Фоззи, энергии не занимать.
Он сочиняет песни и выступает вместе с группой ТНМК. Пишет колонки о кино, сериалах и футболе. А еще – книги.
Впрочем, иногда ему кажется, что и этого мало. Тогда он записывает песни для своего сайд-проекта MetaMoreFozzy, приглашая поучаствовать известных коллег вроде Саши Кольцовой или Александра Положинского.
В рамках этого проекта Фоззи выпустил три альбома, композиции с которых ни разу не исполнял на сцене.
В преддверии первого выступления с сольным проектом, УП.Культура расспросила артиста о том, как он пробивается в теле- и радиоэфиры спустя 28 лет на сцене, и узнала, чего ему не хватает в музыкальной индустрии Украины.
"Девяносто процентов би-сайд проектов – такая дуля в кармане, обида на группу". Фото: Юлия Вебер
– Есть ли логическое объяснение тому, что песни MetaMoreFozzey еще никогда не были сыграны живьем?
– MetaMoreFozzey – чисто студийный проект. Грубо говоря, отстойник для песен, которые не подошли ТНМК.
Его инициатором был Фагот [Олег "Фагот" Михайлюта – участник ТНМК ] и, честно, я сначала на него даже обижался, потому как думал, что это некая закамуфлированная гадость. Но со временем понял – он, как обычно, был хладнокровен, когда предложил мне сделать сайд-проект.
Когда я записал первую пластинку [MetaMoreFozzey 2004 года ] получилось так, что в это же время Танок выпустил два диска. Диля [Эдуард "Диля" Приступа – экс-участник ТНМК ] еще издал свой альбом, а затем ушел из группы.
Конечно, чесалось презентовать тогда, но я понимал, что это будет неправильно, а потом уже было не до того.
– И только сейчас в 2017-м, когда в рамках проекта вышло три альбома, случится презентация.
– Я не называю это презентацией. Говорю о том, что это первый и последний концерт. Это такой прикол. В этом году такой, в следующем году будет другой.
– Сайд-проекты, как правило, создаются, когда одному участнику группы недостаточно пространства для реализации своих задумок. В каких условиях создавался ваш проект?
– Идей всегда возникает больше, чем песен. У вас возникает, допустим, сорок идей в год. Двадцать доводите хотя бы до понимания сценарного построения песни. Десять текстов – до состояния куплетов и припевов.
Но группе не нужно десять песен в год. Правда в том, что только две песни заслуживают того, чтобы двигаться дальше.
Что делать с остальными? Можно выбрасывать, можно выкладывать в соцсети в качестве текстов, но тогда соцсетей не было. И вот было такое жлобское рефлекторное чувство довести написанное до состояния MP3-файлов.
Девяносто процентов би-сайд проектов – такая дуля в кармане, обида на группу. Вот, меня не ценят, мне воздуха мало, я хочу ходить на интервью.
Но так как я особо не хотел ходить на интервью, принял решение просто записать альбом. Когда компакт-диски умерли, а студийные проекты перестали быть в принципе интересными, я начал книжки писать.
Для би-сайда появилось другое пространство, поэтому на третьем альбоме с MetaMoreFozzey я завязал.
"От маркетинга я бы хотел держаться подальше". Фото: Руслан Литвин
– То есть вышла завершенная трилогия, и больше новой музыки от имени MetaMoreFozzey ждать не стоит?
– Я бы так громко, трилогией, это не называл. Вся эта концепция – контрацепция. Не было там никакой концепции, не были альбомы подобраны по какой-то идеологии.
Что там еще музыканту рассказывают, когда он несет музыку маркетологам? Хорошее название [лидер группы "Сплин" Александр ] Васильев использовал для своего акустического проекта – "Черновики". Черновики, доведенные до ума.
Есть привычка делать все по три – лучше три, чем два. И лучше семь, чем шесть.
В альбомах новых больше нет смысла. Если будет какая-то песня, которую нам захочется показать, но которая не подойдет ТНМК, я сяду на гастролях, на балконе с красивым видом, сыграю ее под гитару, и поставлю себе галочку.
Ну вот, довел идею до каких-то ста лайков. Молодец, возьми с полки 50 грамм.
– Есть ли уверенность в том, что написанное ранее все еще актуально?
– Я сомневаюсь, что оно и тогда были актуально. То есть это прикол, это фан в чистом виде. Слова с больших букв вообще не фигурируют.
По приколу обещал, что когда-то будет один концерт, ну, вот один и сделаю. Единственное, что трудоемко это все – на один раз нужно сделать программу с нуля.
– Если бы сейчас работали над проектом, с кем хотелось бы поработать?
– Это должно зависеть только от идеи и песни. Нельзя думать, что за счет кросспромо положишь себе еще две звезды на погон, это уже от лукавого. Это от маркетинга – от людей, от которых я бы хотел держаться подальше.
Есть, например, песня "CD" (Центр дупы), во время работы над ней, я услышал ангельский голос. Кто ангел – Саша Кольцова. Я ее долго укатывал – она никак не хотела петь строчку "Велкам шановні у центр дупи" – но все же удалось. Это была идея, я ее видел.
– В Украине сейчас создается много разностилевой музыки, наконец-то начинает развиваться что-то наподобие конкурентоспособного общества, помогают ли ваши опыт и история конкурировать с молодыми музыкантами?
– Старшим артистам часто кажется, что молодым легче войти в медиа. Потому что медиа заинтересованы в новых лицах, в новом контенте, в историях, которые они тянут за собой. Грубо говоря, в том, что поднимают капитализацию всего бизнес кластера.
Опыт – были бы мы в Лондоне, он был бы одним. А в Украине просто всегда было так, что в любом цикле активности – такое впечатление, что все происходит с нуля.
– Даже в случае с ТНМК?
– Всегда так было. Никогда не знаешь, как среагируют медиа – песни чаще не берут, чем берут.
С радио мы никогда не дружили. Телевидение, откровенно говоря, играет на понижение. Уже к отрицательному IQ приближается все.
И тут тоже сложный выбор – или идти навстречу, расширяя аудиторию, или дальше стучаться о стену.
Сейчас мы начали работать над седьмым альбомом ТНМК. И я знаю точно, что ты должен прыгнуть выше головы, чтобы это было как-то замечено.
– Недавно ТНМК получили награду YUNA за достижение в украинской музыке, а кому бы вы вручили подобную награду, если бы такая задача стояла?
– Есть два коллектива, которые сформировали украинскую музыку – Брати Гадюкіни и ВВ. Они первыми зазвучали прилично.
Гадюкиіни – первыми заговорили на каком-то интересном языке; Видоплясовы – заиграли как-то. Эти группы пробили формат нормальной украинской музыки, потому что ж до этого это был ‘Палац Украина’ . Не было бы Океанов, если бы не ВВ, и ТНМК бы не было, если бы не они.
Они показали в свое время, что украинская музыка может быть актуальной и интересной.
"Люди, которые приходят в музыкальную журналистику, за два года обходят все фуршеты, и понимают что тут некуда расти". Фото: Юлия Вебер
– В настоящее время кто в Украине задает вектор движения музыке?
– У нас всегда было три мужских вокалиста, которые могли петь алфавиты, и это было вершиной искусства. Запорожец, Хлывнюк и Дорн [Андрей Запорожец – группы 5’ nizza и Sunsay , Андрей Хлывнюк – лидер "Бумбокс", Иван Дорн ].
То, что Дорн очевидно здесь уже достиг потолка, и начал осваивать забугорные рынки, это очень здорово.
Я последней его песни не понял, потому что не настолько развился. Фагот сказал, что это круто. Но визуальное решение, его смелость и объем таланта, который ему дан, – это все захватывает.
– Чего, как музыканту, вам не хватает сейчас в украинской индустрии?
– По-моему, оно все симпатично сейчас развивается, но все же не хватает музыковедов тех самых. Своего Троицкого [Артемий Троицкий – российский музыкальный журналист, критик ] мы не вырастили.
Не вырастили мы его по одной простой причине, потому что люди, которые приходят в музыкальную журналистику, за два года обходят все фуршеты, и понимают что тут некуда расти.
Пробивая потолок в 200 долларов в месяц, они уходят в какую-то другую журналистику.
Никто же не говорит о музыке в альбоме Тины Кароль. Не напишут, откуда это, чем навеяно и куда оно идет. Пишут обычно о платьях, жизненных историях, но не о музыке.
– Если бы у вас была возможность перед появлением на свет (зная, что вы будете музыкантом) проехаться по миру, и выбрать себе страну для работы, стала бы ли это Украина?
– Я думаю, никто бы не выбрал Украину для работы, имея такую возможность.
Украина – прекрасное место для того, чтобы заряжаться какими-то противоречиями для ритмической поэзии. Для работы – точно нет. Но для того, чтобы писать Украина идеальное место.
Мне всегда было важно писать о том, что происходит здесь и сейчас – о том, что зацепило меня лично. Для работы на планетарном масштабе надо писать о том, что цепляет всех. Мне кажется, эти два круга не пересекаются.
Артур Марс
Постійна адреса матеріалу: http://bukvoid.com.ua/digest//2017/04/07/101129.html
|
